Теория большого взрыва

– Он был очень маленьким в детстве. И его во дворе обижали.

– Коля был маленьким? И его обижали?
– глаза Ангелины распахнулись так широко, что Вадим не выдержал — улыбнулся:

– Представь себе.

– И что?

– И ничего. Я гонял его обидчиков и даже пару раз подрался с ними. Меня стали побаиваться, а от Коляна отстали. Вскоре он вырос, и его зауважали даже полные отморозки. Я думал, он давным-давно про свои детские страдания забыл. А он, оказывается, помнит.

– Он помнит не страдания, - покачала головой Ангелина, - он помнит добро. Слабые люди помнят только про свои беды, сильные — про людскую доброту. Коля сильный. И ты тоже.

Эпилог

Больше месяца Ангелина не видела и две недели не слышала Вадима. Через три дня после всех событий он уехал в командировку на другой конец страны, откуда раз в несколько дней, как только удавалось добраться до телефона, звонил ей. Ангелина не любила и не умела вести долгие телефонные разговоры и, как ей казалось, Вадим тоже. Оба чувствовали неловкость и не знали, что сказать друг другу.

Приходилось и учитывать разницу во времени. Дальневосточными ночами Вадим слушал далёкий голос Ангелины и хотел поскорее оказаться рядом с ней. Но приходилось ограничиваться ничего не значащими светскими беседами.

– Какая у вас там сейчас погода?
– зачем-то спрашивала Ангелина, и Вадим не мог понять, что она имеет в виду, говоря «у вас»: его и всех жителей Дальнего Востока, где он сейчас находился, или всё же только его. Во втором случае пришлось бы констатировать, что их отношения откатились назад, а они снова перешли на «вы». Только этого не хватало. И он снова вслушивался в её слова, больше всего желая услышать ласковое «ты» - подтверждение их близости. Но Ангелина фразы строила вежливо и обезличенно, а он томился и сильнее обычного ненавидел свою работу, мешающую ему быть рядом с ней.

Потом Ангелина с сестрой укатили в Турцию. А они даже встретиться не успели — разминулись на день. И потянулись ещё более невыносимые две недели, когда он не только не видел её, но даже и поговорить с ней не мог. Да ещё и Турция у него последние несколько лет вызывала исключительно неприятные ассоциации. Конечно, перед отъездом Ангелина заверила его, что они с сестрой с охраняемой территории отеля носу казать не будут: её тоже история Александра Ивановича и его Белки потрясла настолько, что она даже хотела отказаться от поездки, но пожалела сестру. Так что обещала она быть осторожной. Но кто их знает, этих девчонок? Понесёт их куда-нибудь…

В тот день, когда она должна была вернуться, Вадим и вовсе был не в состоянии нормально работать: то и дело звонил в аэропорт и узнавал, не приземлился ли борт из Анталии, и выдохнул только, когда, снова — в который раз за это странное лето! — использовав знакомства, узнал, что Ангелина Нарышкина (хорошо хоть её фамилию в разговоре предусмотрительно выведал) благополучно сошла с трапа.

Всю ночь он торопил время, утром не мог дождаться приличных девяти часов, принял душ, побрился, причесался (что по причине коротких волос обычно делал нечасто) и по памяти набрал её номер. Когда в ухо неожиданно громко грянул первый гудок, он вдруг вспомнил, что Ангелина вообще-то сова, и хотел было уже положить трубку, но второго гудка не последовало — голос, от которого ему одновременно хотелось жить вечно и умереть на месте быстро сказал:

– Да!

Вадим быстро сглотнул и не нашёл ничего лучше и оригинальнее, чем процитировать известную песню Высоцкого:

– Ну, здравствуй… Это я…

А, может, и не цитата это была, а то, что исстрадавшийся без другого человек только и может выдавить из судорожно сжавшегося от невысказанной любви горла?

– Здравствуй, - эхом отозвалась Ангелина, и ему показалось, что она борется со слезами.

– Можно я сейчас заеду за тобой?

– Да, - только и смогла ответить она.

До её дома Вадим добирался довольно долго, и за это время Ангелина успела позвонить вернувшейся накануне из отложенного на лето и наконец-то осуществлённого свадебного путешествия Злате и скороговоркой вывалить на неё события последнего времени. Та внимательно и сочувственно слушала бурный поток Ангелининых никому до этого не высказанных эмоций и перебила только тогда, когда Ангелина выпалила:

– И вообще, может быть, мы друг другу не подходим!

– С чего бы это?
– скептически поинтересовалась Злата. Ангелина от такого, совершенно не свойственного подруге тона оторопела.

– Ну… как с чего бы? Ты же знаешь меня. Я импульсивная, взрывная, эмоциональная…

– Я в курсе, - в голосе Златы послышалась улыбка.
– Оглашать весь список не обязательно.

– А он… - растерялась Ангелина.
– Он совсем другой… Он такой… Он, знаешь, какой…

– Да всё в порядке, Лин, - засмеялась Злата.
– Каким бы он ни был, ты в него совершенно точно влюблена.

– С чего ты взяла?
– недовольно буркнула Ангелина.

– Знаешь, как говорил один мой институтский преподаватель, старый мудрый армянин? «Если вы можете сказать, за что вы любите человека, значит, вы его не любите». И я с ним согласна. А ты, которая обычно за словом в карман не лезет, не можешь даже рассказать о том, что из себя этот твой Вадим представляет. Ты однозначно влюблена.

– И что из этого?

– А из этого следует, что не надо ничего бояться…

– Но было всё так хорошо… То есть, плохо, конечно... Артур, Ринка… но всё же хорошо. А потом Вадим уехал, и мы даже не знали, что сказать друг другу, не разговоры были, а мука мученическая. То о погоде, то о работе...

– Слушай, Лин, ты же сама терпеть не можешь разговаривать по телефону, мне звонишь, только если уж совсем припрёт. Ну, значит, и Вадим такой же. Получается, что хотя бы в этом вы точно совпали.

– А если нам просто не о чем поговорить?

– Лин, я тебя умоляю, не придумывай, а? Вот давай вы сейчас встретитесь, и ты посмотришь, что да как. Вас же, можно сказать, на полном скаку остановили. Только вы проблемы разгребли, только можно было начать отношения строить, как Вадима в командировку отправили. Сама подумай, у вас же ещё ни одного полноценного свидания не было. Не считать же, в самом деле, свиданиями те дни, когда вы по Москве и окрестностям носились и выясняли, кто за тобой следит и куда подевалась Настя. А потом, как я понимаю, ты Вадима и не видела почти до его отъезда...

– Ты думаешь?
– Ангелина повеселела.

– Я уверена.

– То есть у нас сегодня первое свидание?

– Оно самое. Давай, иди готовься. И не думай ни о чём. Просто будь собой. И увидишь — всё будет хорошо.

– Ну, тогда пока!
– уже совсем радостно попрощалась Ангелина и чмокнула подругу через трубку.

– Пока!

Вадим встретил её во дворе. Они поздоровались (было заметно, что каждый из них скрывает смущение), Ангелина сунула нос в большой букет роз и спросила, старательно скрывая неловкость: