Теория доказательств

Суд вправе выйти за пределы доказательств, собранных на предварительном следствии. Он вправе истребовать и рассмотреть новые доказательства. Это, в частности, означает, что суд может выдвинуть новые версии, не фигурировавшие и не проверявшиеся на предварительном следствии. При возвращении судом дела на доследование эти судебные версии становятся обязательными следственными версиями и подлежат непременной проверке Опираясь на исходные данные, версия должна объяснить их, раскрыть все виды связей между ними. По своему содержанию она выходит за рамки исходных данных, предположительно указывает на еще не установленные в момент ее построения факты, на причины, вызвавшие появление всего комплекса обстоятельств, которые в виде исходных данных послужили материалом для построения версии. В этом смысле построение версий означает мысленное воссоздание обстановки и обстоятельств события, его «мысленную реконструкцию». При этом следователь (суд) опирается как на фактический материал, уже собранный в ходе расследования и судебного разбирательства, так и на накопленный опыт, научные обобщения. Большое значение при этом имеет способность к творческому воображению, т. е. к созданию новых мыслительных образов на основе анализа действительности, с учетом жизненного опыта и знаний (N2 гл. V) Для того чтобы обеспечить выдвижение всего круга реальных в данных условиях версий, необходимо полностью использовать все сведения, могущие быть исходными для их разработки. Эти сведения могут носить различный характер. Прежде всего это сведения, содержащиеся в первичном материале, послужившие основанием для возбуждения уголовного дела (например, акт ревизии), далее, в доказательствах, появившихся в результате первоначальных следственных действий (осмотр места происшествия, задержание подозреваемого с поличным и др.). Это могут быть также данные непроцессуального характера, ставшие известными следователю из оперативных источников и не имеющие доказательственного значения Существенную роль при построении версий играет личный и обобщенный опыт, почерпнутый из следственной практики, специальной литературы и т. д. Этот обобщенный опыт, в частности, играет особенно важную роль при построении так называемых типичных версий. Под типичной версией понимается наиболее характерное для данной ситуации с точки зрения обобщенной следственной или судебной практики предположительное объяснение факта или расследуемого события в целом. Их разработка и использование представляют по существу частный случай применения в области доказывания схем и других форм наглядного выражения строгих систем, полученных в результате глубокого обобщения практики. Смысл использования этих версий заключается в объяснении события при минимальных исходных данных, что необходимо для выбора направления расследования в самом его начале. Так, одного факта обнаружения трупа достаточно для выдвижения таких типичных версий, как версии об убийстве, самоубийстве, несчастном случае и ненасильственной смерти. Однако типичные версии имеют лишь ограниченное познавательное значение. Основываясь на минимальных фактических данных, они могут дать только самое общее объяснение события, используемое при планировании первоначальных следственных действий, но недостаточное для успешного завершения расследования. При построении типичных версий в наибольшей степени используется опыт расследования однородных или сходных дел. Типичные версии отнюдь не должны рассматриваться как лучшие или худшие по сравнению с версиями, основанными на конкретных особенностях исследуемого события. Они играют полезную роль в начале расследования, а затем по мере развития процесса доказывания они конкретизируются, уточняются, в случае необходимости отбрасываются С логической стороны рассуждение, включающее версию, является условным суждением: «Если существовало данное событие (например, такое-то преступление), то должны существовать его следствия (такие-то факты, доказательства)». Подтверждение следствий (т. е. обнаружение доказательств) вместе с тем означает и подтверждение логического основания, т. е. самой версии При построении и проверке версии наряду с другими видами умозаключений широко используется аналоги Положим, что из следственной практики известно, что конкретный преступник-рецидивист совершил несколько краж со взломом; на месте преступления он действует целесообразно, действия его носят «профессиональный» характер: взлом совершается в наиболее уязвимом месте преграды, наиболее эффективным способом и т. п. Если на месте новой кражи следователь обнаруживает аналогичные признаки, он может выдвинуть версию о том, что и эта кража совершена тем же самым конкретным субъектом. Здесь имеет место умозаключение по аналогии: на основании аналогии (сходства) в способе действия делается вывод о том, что совпадает и субъект. Выше уже отмечалось, что недостаток фактических данных в начале расследования, разрозненность и неполнота установленных фактов позволяют давать им вначале различные истолкования В большинстве случаев в начале расследования возникает несколько версий, по-разному истолковывающих известные уже факты (например, версии об убийстве и о самоубийстве, версии о поджоге и о самовозгорании). Может ли в известных случаях —по делу фигурировать единственная следственная версия, если исходные данные таковы, что не оставляют места для иного предположения в отношении объясняемого факта, события?

Существует мнение, что версии выдвигаются только в тех случаях, когда исходные данные позволяют сконструировать несколько предположений об одних и тех же обстоятельствах Рассмотрим следующий пример. Автобус, которым управлял водитель К., столкнулся на перекрестке двух улиц с трамваем. Из первичных материалов, представленных следователю сотрудниками ГАИ-ОРУД, усматривалось, что водитель К. нарушил правила движения, следуя через перекресток при красном сигнале светофора. На основании этих исходных данных следователь мог выдвинуть только одну конкретную версию, по которой причина происшествия заключалась в нарушении К. правил безопасности движения и эксплуатации автотранспорта. Иных конкретных предположений на этих исходных данных нельзя было построить, они были бы необоснованными. Вместе с тем, поскольку неизбежны сомнения в достоверности и полноте исходных данных, постольку должна быть выдвинута наряду с этой версией и контрверсия, т. е. общее предположение о том, что события происходили иначе, чем это зафиксировано в исходных сведениях. Наличие контрверсии удовлетворяет требованию всесторонности, полноты, объективности доказывания, отсутствия предвзятости при расследовании. Таким образом, и в этом случае можно говорить не о единственной версии, а о двух версиях —конкретной версии о виновности водителя автобуса и общей контрверсии. По всем ли делам выдвигаются следственные версии? Авторы работы «Планирование расследования преступлений» пишут: «… не выдвигаются версии по тем обстоятельствам, значение которых ясно из исходных данных и не требует установления» С этим положением согласиться нельзя. Исходные данные никогда не исчерпывают предмета доказывания (именно поэтому они являются исходными, т. е. только основанием для начала процесса доказывания). Кроме того, следует, как уже отмечалось, учесть возможность сомнения в достоверности исходных данных, т. е. возможность контрверсии. Если «ясные» обстоятельства не исчерпывают собой всех существенных обстоятельств, если само их существование не достоверно, то речь, очевидно, идет не о полном и достоверном знании, а именно о версии, которая должна дать целостное представление об исследуемом событии, с тем чтобы указать путь познания всей совокупности существенных обстоятельств дела.

Из сказанного можно сделать общий вывод, что версии выдвигаются по всем делам, ибо, пока не завершено расследование (соответственно-судебное разбирательство), мнение следователя (суда) об исследуемом событии всегда носит характер предположения, требующего подтверждения. Иное понимание неизбежно приведет к ошибочному выводу о том, что в некоторых случаях «ясность» исходных данных делает ненужным процесс доказывания. Проверка версий проходит несколько этапов. Первый этап: выведение из версии всех возможных следствий, т. е. формирование суждений о еще неустановленных фактах, вытекающих из данного предположительного объяснения события. Следствия могут носить утвердительный или отрицательный характер, они могут заключаться в утверждении существования того или иного факта или, наоборот, в его отрицании. Следствия выводятся из всех выдвинутых по делу версий. Взаимоисключающий характер версий не всегда означает взаимоисключающий характер всех выведенных из них следствий. В некоторых делах у нескольких версий могут совпадать отдельные следствия (см. также N2 гл. V). При расследовании некоторых преступлений возникают версии об инсценировках («симуляциях»), например инсценировке ограбления, самоубийства и др. При построении и проверке таких версий должно быть предусмотрено выведение следствий о «негативных обстоятельствах» (отсутствии некоторых следов, признаков, например об отсутствии следов взлома на вскрытом хранилище) или следствий, противоречащих «обычному» ходу событий, например наличию денег или ценностей в карманах одежды лица, убитого якобы при ограблении. Следующим этапом проверки версий следует считать определение последовательности, средств и способов для того, чтобы выяснить существование (или несуществование) предполагаемых следствий, вытекающих из имеющихся версий. Содержанием этого важнейшего этапа проверки версии является планирование дознания, следствия, судебного следствия. Третий этап проверки версий в процессе доказывания —это практическое проведение намеченных в плане процессуальных действий и получение необходимых фактических данных, которые позволяют сделать вывод о соответствии или несоответствии версии реальным обстоятельствам дела. Если данная версия подтверждается. полностью, то она правильно и исчерпывающе объясняет все установленные по делу обстоятельства, как исходные, так и полученные в ходе ее проверки. Однако иногда результаты проверки версии бывают иными. Некоторые факты «не вписываются» в содержание версии или противоречат ей. Такой результат может означать, что:

а) данный факт выходит за пределы события преступления, не имеет отношения к данному событию, не связан с ним;

б) версия в целом неправильна, не отражает объективно существующей связи между фактами и не может использоваться для направления расследования;

в) версия нуждается в корректировке с тем, чтобы объяснить всю совокупность имеющихся фактических данных.

Последним этапом является оценка всей совокупности собранных по делу фактических данных и формулирование вывода об истинности или ложности данной версии. Проверка версии пронизывает процесс доказывания от его начала до завершения. На смену отвергнутым версиям выдвигаются и проверяются новые предположения. Доказывание завершается подтверждением одной версии как единственного в данной ситуации объяснения исследуемого события. Подтвердившаяся версия перестает в строгом смысле слова быть версией, она становится достоверным знанием о существенных обстоятельствах расследуемого преступлени

Глава VII Оценка доказательств

1. Понятие и содержание оценки доказательств

Оценка доказательств служит необходимым условием целенаправленного ведения следствия и судебного разбирательства, принятия законных и обоснованных процессуальных решений, правильного применения уголовного закона. Перед следователем, прокурором и судом, осуществляющими производство по уголовному делу, в неразрывной связи с задачей обеспечить собирание всех необходимых фактических данных о существенных обстоятельствах дела стоит также задача выяснить, собрана ли эта информация с соблюдением требований процессуального закона; имеет ли она отношение к предмету доказывания; могут ли служить собранные по делу доказательства основанием для принятия процессуальных решений (постановления о привлечении в качестве обвиняемого, задержании, обыске, выемке и т. д.); достаточно ли доказательств для достоверных выводов об обстоятельствах, составляющих предмет доказывания, и в конечном счете, представляют ли они достоверную и полную информацию об исследуемом событии в целом и отдельных его элементах. Оценка доказательств представляет мыслительную деятельность следователя, прокурора, судей, осуществляемую в логических формах при соблюдении научной методологии познания, обеспечивающей достижение истины. Однако рассмотренных выше признаков недостаточно для характеристики понятия оценки доказательств в уголовном судопроизводстве. Необходимо указать и на роль внутреннего убеждения, закона и социалистического правосознания В советском уголовном процессе оценка доказательств производится по внутреннему убеждению следователя, прокурора, судей, основанному на всестороннем, полном и объективном рассмотрении доказательств; при этом в законе не указываются формальные условия, которые заранее определяли бы ценность и значение каждого доказательства в отдельности и их совокупности.

При оценке доказательств следователь, прокурор, судьи руководствуются требованиями закона, выдвигающего условия общего характера (оценивать доказательства в совокупности, всесторонне, полно, объективно и др.), устанавливающего правила допустимости доказательств и их относимости. Наконец, характеристика оценки доказательств включает указание на роль социалистического правосознания. Будучи стороной общего мировоззрения следователя, прокурора и судей, социалистическое правосознание позволяет уяснить смысл и значение требований закона, предъявляемых к собиранию и оценке доказательств. Изложенное позволяет дать следующее определение. Оценка доказательств —это мыслительная деятельность следователя, прокурора и судей, которая состоит в том, что они, руководствуясь законом и социалистическим правосознанием, рассматривают по своему внутреннему убеждению каждое доказательство в отдельности и всю совокупность доказательств, определяя их относимость, допустимость, достоверность и достаточность для выводов по делу. На основании оценки доказательств выдвигаются следственные (судебные) версии и выясняется, достаточно ли подтверждена одна из них и опровергнуты ли все остальные; устанавливаются основания для принятия различных процессуальных решений, в том числе и о проведении следственных (судебных) действий; делаются выводы о доказанности или недоказанности отдельных обстоятельств дела и преступления в целом Оценка доказательств осуществляется также участниками процесса, отстаивающими в уголовном процессе свои или представляемые интересы (обвиняемый, защитник, потерпевший и др.). Оценка доказательств этими лицами имеет существенные особенности, которые будут рассмотрены ниже. Понимание основных принципов и содержания оценки доказательств в советском уголовном процессе возможно лишь на основе исторического подхода к этой проблеме. Истории известны различные системы оценки доказательств, отличающиеся друг от друга методологией познания в суде. В уголовном процессе обвинительного типа спор между обвинителем и потерпевшим решался посредством поединка, испытания водой, огнем и т. д. Считалось, что истина исходит от бога, поэтому представление и оценка доказательств (в современном их понимании) в подтверждение или оправдание существа обвинения, как правило, не допускались. Оценка доказательств была ограничена рассмотрением сведений, указывающих на соблюдение внешней процедуры соответствующего испытания, и истолкованием нарушений этой процедуры в пользу соответствующей стороны На смену этому порядку приходит система формальных или легальных, т. е. установленных законом, доказательств. Эта система развилась из средневекового (розыскного) пыточного процесса, когда признание обвиняемого, данное под пыткой, считалось совершенным доказательством, достаточным для осуждения. Если же обвиняемый выдерживал пытку, то его признавали невиновным (жестокость пыток сводила такую возможность к минимуму). В дальнейшем, после того как пытки были формально отменены, признание обвиняемого по-прежнему считалось совершенным доказательством, но к нему стали приравнивать согласующиеся между собой показания двух заслуживающих доверия свидетелей или даже одного свидетеля, если он был отцом обвиняемого, и другие доказательства. Постепенно развилась сложная система количественной оценки «веса» доказательств, заранее устанавливаемого законом. Ценность каждого доказательства определялась дробью (/2, /4), т. е. какой-то частью «совершенного» доказательства (признания обвиняемого). Оценка доказательств судом состояла в том, чтобы проверить соблюдение внешней процедуры их получения, определить на основе закона ценность каждого доказательства в отдельности и их совокупности. Если результат составлял «совершенное» доказательство или превышал его, то суд обязан был вынести обвинительный приговор. Если же результат оказывался меньшим, то обвиняемый оставался «под подозрением» или оправдывалс В основе системы формальных доказательств лежали некоторые приблизительные обобщения (житейские презумпции), а также религиозные предрассудки и классовые соображения (показания состоятельных и духовных лиц имели, например, большую ценность и т. д.). Очевидно поэтому, что принятые этой системой «критерии» достаточности доказательств для установления истины оказались произвольными, их применение во многих случаях было абсурдный, противоречило здравому смыслу, обстоятельствам дела, влекло многочисленные судебные ошибки и насаждало среди судей бездумный, казенный формализм. Система формальных доказательств заменила произвол отдельных судей произволом законодатель. В результате суд лишь формально подводил под указанные в законе признаки доказательства, имеющиеся в деле, не вдаваясь в их оценку по существу. Период буржуазных революций знаменовал собой переход от системы формальных доказательств к провозглашению принципа свободной оценки доказательств по внутреннему убеждению судей. Принцип свободной оценки доказательств по внутреннему убеждению судей возник одновременно с судом присяжных заседателей и с самого начала был приспособлен к условиям его деятельности. Приведение доказательств для обоснования вердикта не входит в обязанность присяжных, поэтому внутреннее судейское убеждение сплошь и рядом трактуется буржуазной юриспруденцией субъективистски, как безотчетное веление разума, «выражение народной совести» и т. д. В то же время в буржуазном уголовном процессе (особенно англо-американском) имеется обилие правил для определения, относимости и допустимости доказательств, а также правовых презумпций, которые вносят в оценку доказательств элементы формализма. В советском уголовном процессе с самого начала был установлен принцип свободной оценки доказательств судьями по их внутреннему убеждению, не скованному предписаниями о ценности отдельных доказательств и их совокупности (декрет о суде № 2 от 7 марта 1918 г.; ст. 24 Положения о народном суде РСФСР от 21 октября 1920 г.; ст. 61 УПК РСФСР 1922 г.; ст. ст. 57, 319 УПК РСФСР в ред. 1923 г.). Вместе с тем —и в этом один из аспектов качественной новизны этого принципа в советском уголовном процессе —закон требовал обоснования этого убеждения тщательно исследованными доказательствами с приведением и анализом их в приговоре суда. В 20-30-х годах многие советские процессуалисты и криминалисты были приверженцами теории «объективизации» уголовного процесса. По их мнению, нужно было расширить «материальный сектор» уголовного процесса (вещественные доказательства, документы и заключения экспертов) и приступить, по мнению некоторых из них, к разработке обязательных для судей объективных критериев ценности доказательств. «Материальный сектор» уголовного процесса противопоставлялс показаниям живых лиц, значение которых для установления истины необоснованно принижалось, а также предпринимались попытки связать внутреннее убеждение судей такими критериями ценности доказательств, которые при современном уровне научных знаний не могут учесть специфику каждого доказательства, каждого уголовного дела и поэтому не могут быть сформулированы в законе. Теория «объективизации» уголовного процесса, подчеркивая необходимость исследования объективных оснований оценки доказательств, имела известное позитивное содержание. А. Я. Вышинский подверг указанную концепцию критике (хотя в 20-х годах разделял те же взгляды) Высказавшись за «свободу действий при оценке доказательств», он связал эту проблему с характером знания, получаемого в результате оценки доказательств, подчеркнув, что «судебный приговор является выражением лишь максимальной вероятности». Если критикуемая им концепция в той или иной степени шла по линии ограничения принципа оценки доказательств по внутреннему убеждению, то А. Я. Вышинский по существу отождествляет его с субъективистским подходом к оценке доказательств. «Голос, — писал он, — который говорит судье: это верно, ты правильно решил, — это голос его внутреннего убеждения, который определяет в конечном счете ценность и значение всех доказательств и всего процесса в целом». Преодолев ошибочные концепции, советская теория доказательств рассматривает оценку доказательств по внутреннему убеждению в диалектическом единстве объективного и субъективного его аспектов. Существенное значение в связи с этим имеет, в частности, проблема исследования объективных критериев определения достоверности и достаточности доказательств. Неуклонное и широкое внедрение достижений науки и техники в уголовное судопроизводство через экспертизу, а также посредством технического оснащения следственного аппарата, развитие новых видов экспертиз и новых, более совершенных методов экспертного исследования, значительное расширение технических возможностей обнаружения и фиксации доказательств —все это позволило выявлять при проведении следственных действий все больший круг фактических данных, имеющих доказательственное значение по уголовным делам. Таким образом, расширяется фактическая основа внутреннего убеждения следователя и суда, его обоснованность. С другой стороны, в силу тех же тенденций развития доказывания в составе фактических данных, являющихся основаниями выводов следователя и суда, все меньше сомнительных, недостаточно надежных.

В последние годы в центре внимания теории доказательств оказались такие вопросы, как:

а) изучение логической структуры мышления при осуществлении оценки доказательств, создание логических, математических моделей оценки доказательств, объясняющих процесс формирования выводов следователя, суда

б) изучение оценки доказательств в свете идей кибернетики

в) изучение вопроса о возможности формализации некоторых операций по доказыванию и применения ЭВМ для систематизации доказательств, построения версий и подсчета их вероятности.

Эти исследования объединены единой целью —использовать современные данные науки, чтобы вооружить судью, прокурора, следователя знанием сложной структуры мыслительного процесса, приводящего к отысканию истины по уголовному делу, ограничить субъективизм и предупредить ошибки в оценке доказательств. В прошлом оценка доказательств как мыслительный процесс изучалась с позиций традиционной двузначной логики. Это оказалось недостаточным для описания структуры оценки доказательств. С помощью средств вероятностной логики было показано, что по мере накопления улик и опровержения контрулик степень правдоподобия доказательств возрастает, пока, наконец, их совокупность не становится достаточной для достоверного вывода Были сделаны интересные попытки построить модель оценки доказательств как процесса постепенного убывания энтропии (неопределенности) и возрастания количества информации. Однако советская теория доказательств исходит из того, что математическое описание оценки доказательств на данном этапе развития науки дает лишь весьма приближенную модель некоторых сторон мыслительной деятельности в этой области. Оценка достоверности и достаточности доказательств пока не поддается формализации и в конечном счете носит содержательный характер, основывается на внутреннем убеждении На вопрос, возможна ли в принципе формализация мыслительного процесса при оценке доказательств по уголовным делам, утвердительно отвечает А. И. Трусов, который в то же время не без основания указывает на большие трудности, возникающие на этом пути Другие авторы скептически оценивают возможности формализации оценки доказательств по уголовным делам в обозримый период, указывая на «почти беспредельный объем статистических исследований», которые для этого необходимо провести, и «проблематичность практической эффективности результатов». В принципе возможно представить себе процедуру введения в память ЭВМ картотеки из «доказательственных прецедентов», например по вопросу достаточности доказательств (определенное сочетание доказательств по разрешенному делу с учетом факторов и критериев допустимости доказательств); постепенное накопление этих «прецедентов», а затем «идентификация» (сначала родовая, групповая, а затем «индивидуальная») доказательственной ситуации по данному и уже разрешенному делам (разумеется, речь идет о научном эксперименте). Однако в, современных условиях описанные методы следует рассматривать именно как методы изучения процесса доказывания, а не как методы решения практических задач правосудия. Теоретические трудности, неэкономичность использования быстродействующих электронных машин для целей правосудия, трудности разработки для них алгоритмов в связи со специфичностью индивидуальных актов судебного познания, трудности подготовки и ввода в них информации —все это дает основание считать, что оценка доказательств еще долгое время будет осуществляться по внутреннему убеждению судей. Научно-технический прогресс будет постоянно способствовать выработке более точных, полных и объективных оснований для этого убеждения. Содержание оценки доказательств в советском уголовном процессе составляет мыслительный процесс, завершающийся установлением истины по уголовному делу. Как и любой познавательный процесс, оценка доказательств ведет к тому, что «из незнания является знание», а «неполное, неточное знание становится более полным и более точным» Процесс оценки доказательств включает определение их относимости, допустимости, достоверности, достаточности сначала для выдвижения следственных (судебных) версий, а затем и достоверных выводов по уголовному делу. Оценка относимости, допустимости, достоверности доказательств производится как в ходе их собирания, так и на заключительном этапе, перед принятием процессуальных решений. Однако каждый из указанных аспектов оценки доказательств имеет самостоятельное значение и может стать преобладающим на определенном этапе доказывани

Оценка относимости доказательств состоит в выявлении их связи с обстоятельствами, подлежащими доказыванию, объясняемой, в частности, действием общей причины. Поначалу знание об этой причине проблематично, по существу это несколько пред полагаемых причин (версий), поэтому и доказательства сначала рассматриваются как предположительно относимые. Доказательства, которые способствуют обоснованию или опровержению хотя бы одной из следственных версий, должны быть признаны относимыми. Круг доказательств, признаваемых относимыми, определяется, следовательно, тем, насколько полно разработаны общие и частные версии, насколько глубоко и точно учтены возможные следствия, вытекающие из имеющихся в деле фактических данных, и возможные причины, предопределившие появление этих данных (4 гл. VI). По мере накопления фактического материала производится его анализ и синтез. Анализ каждого выявленного доказательства с точки зрения его относимости —это установление возможной связи между доказательством и исследуемым событием. Анализ и синтез доказательств позволяет выделить то общее, что их объединяет, а именно предположительно объяснить наличие ряда фактов действием одной общей причины. Оценка относимости доказательств производится и при проведении отдельных следственных действий: допросов, очных ставок, освидетельствований и т. д. Важную роль в оценке относимости доказательств играет аналоги Если следователь специализируется на расследовании уголовных дел определенной категории, то он приобретает опыт, который позволяет ему каждый новый случай сопоставить с наиболее сходным из предыдущих. Если эти случаи совпадают в не которых существенных чертах, то это дает основание по аналогии заключить, что, вероятно, существует совпадение и в ряде других черт. Определенную роль в оценке относимости доказательств играют фактические (естественные) презумпции —правила, отражающие «обычный порядок вещей», т. е. ту связь между предметами, явлениями, фактами, которая чаще всего встречается. Оценка допустимости доказательств —необходимое условие оценки их достоверности. Следует, однако, иметь в виду, что при знание доказательства допустимым не предрешает вопроса о его достоверности; вывод о допустимости предшествует, по не заменяет вывода о достоверности.

Оценка доказательств с точки зрения их допустимости —это решение вопроса о том:

1) разрешает ли закон использовать данного вида источник фактических данных по уголовному делу

2) не было ли допущено нарушений процессуального закона при получении и закреплении информации;

3) отразились ли процессуальные нарушения, если они были допущены на достоверности и полноте соответствующей информации;

4) использованы ли все необходимые источники для установления фактических данных.

В литературе было высказано мнение, что оценка допустимости и относимости доказательств производится не по внутреннему убеждению, а по закону, который определяет критерии допустимости и относимости доказательств, обязательные для следователя, прокурора, суда. Такое противопоставление неточно (см. 2 гл. IV). Конечно, к оценке допустимости доказательств привлекаются нормативные критерии. Но оценка допустимости доказательств не сводится к формальному оперированию ими (тем более, что речь идет о правилах высокой степени общности), она невозможна без привлечения правосознания судей. Что касается критериев относимости доказательств, то они лишь в самом общем виде указаны в законе (предмет доказывания). Процесс выдвижения версий и оценки отношения к ним доказательств правом не формализован, в нем основная роль принадлежит методу оценки доказательств по внутреннему убеждению. Оценка достоверности, как и оценка относимости доказательств, представляет собой длящийся процесс, который завершается лишь в момент формулирования окончательных выводов по делу на основе всей совокупности собранных доказательств. Оценка доказательств с точки зрения их достоверности производится в ходе следственных действий, при выдвижении следственных версий, принятии процессуальных решений.