Теория доказывания в уголовном судопроизводстве

При достоверном отрицательном результате делается категорический вывод: того, что требовалось подтвердить экспериментально, не могло быть (действие не могло быть совершено, субъект не имел соответствующих навыков, следы преступления не могли образоваться данным образом и т.п.).

При достоверном положительном результате вывод носит вероятный характер (выстрел мог быть услышан, подозреваемый мог быть опознан в описываемых условиях и т.д.), ибо то, что произошло при проведении эксперимента, в действительности могло произойти, а могло и не произойти.

Проверка показаний на месте. Это следственное действие наконец-то признано и узаконено в ст. 194 УПК РФ, хотя и ранее проводилось повсеместно как эффективное средство исследования и проверки доказательств и получения новых доказательств. Первое упоминание о нем встречается у П.И. Тарасова-Родионова*(384), а начиная с 1955 г. о "выходе на место", как его тогда часто именовали, пишут уже многие процессуалисты и криминалисты*(385). В 1959 г. вышла первая работа, специально посвященная этому следственному действию, в которой обосновывалась его самостоятельная природа, рассматривались тактические приемы его проведения и правила процессуального оформления полученных результатов*(386).

Комплексный характер проверки и уточнения показаний на месте давал ее противникам основания возражать против законодательной регламентации этого следственного действия в УПК - это действие пытались рассматривать в качестве разновидности допроса или осмотра с участием обвиняемого или (реже) потерпевшего либо свидетеля, несмотря на явные отличия как от допроса или осмотра, так и от следственного эксперимента, под названием которого оно тоже порой проводилось. Отличия от этих и иных следственных действий подробно проанализированы в специальной литературе, поэтому остановимся лишь на тех негативных последствиях, к которым приводит их смешение в тактическим плане.

При смешении с допросом и осмотром теряет свое значение такой основополагающий принцип проверки и уточнения показаний, как добровольность участия лица, чьи показания проверяются. На практике это приводит к тому, что инициатива в указании пути следования и самого места проверки переходит к следователю, чьи действия приобретают наводящий характер. Таким образом, утрачивается сама цель этого следственного действия.

При смешении с предъявлением для опознания имеет место тот же недостаток, так как, в сущности, инициатива в действиях также должна принадлежать следователю: выполнение тактического правила обеспечения опознающему свободы выбора опознаваемого объекта среди ему подобных требует предъявления нескольких мест, подбор которых лежит на следователе, а это предполагает, к тому же, знание последним того места, где должны проверяться показания. Смешение же со следственным экспериментом логически приводит к игнорированию изменений в обстановке места проверки, что противоречит принципам проведения экспериментальных действий.

Тактическое своеобразие проверки и уточнения показаний на месте требует и оригинальной процессуальной регламентации, где обязательно должен быть сделан акцент на инициативность и добровольность действий лица, чьи показания проверяются таким способом. Непременным тактическим элементом проверки и уточнения показаний на месте является органическое сочетание свободного рассказа и демонстрации действий лицом, чьи показания проверяются, объектов или деталей обстановки, удостоверяющих правдивость его слов. На данном этапе следственного действия роль следователя изменяется: из пассивного наблюдателя он превращается в активного участника, поскольку по его инициативе могут осуществляться показ или подтверждающие действия, необходимое их уточнение и т.п. Смысл сочетания рассказа с показом заключается в объективизации критериев оценки достоверности показаний. Но этим не ограничивается значение данного следственного действия. Показ может привести к обнаружению в прямом смысле слова новых, подчас более значимых, чем проверяемые, доказательств.

Нуждаются ли результаты рассматриваемого следственного действия, в свою очередь, в проверке? Практика дает утвердительный ответ на этот вопрос, особенно актуальный при разоблачении самооговора, а иногда и оговора.

Проверяемые показания могут подтвердиться обнаруженными доказательствами, деталями обстановки места, их расположения и т.п. Но для признания достоверности таких результатов надо исключить всякую возможность получения соответствующей информации лицом, чьи показания проверяются, от третьих лиц, что можно сделать лишь с помощью иных доказательств.

Наконец, следует остановиться на вопросе о том, в каких случаях целесообразно проводить проверку показаний на месте как самостоятельное следственное действие, а не иными путями, принятыми для исследования, проверки и оценки доказательств.

Л.А. Соя-Серко называет четыре ситуации, в которых, по его мнению, возникает необходимость в проведении указанного следственного действия. Такая необходимость возникает, когда:

– в показаниях допрошенного лица указаны имеющие важное значение место или маршрут*(387);

– в показаниях допрошенного лица содержатся сведения о местонахождении каких-либо следов преступления или предметов, могущих служить вещественными доказательствами по делу;

– нужно сопоставить показания двух или более лиц относительно события, происшедшего в определенном месте, или его деталей*(388);

– в показаниях допрошенного лица содержатся сведения об обстановке места, где произошло расследуемое событие.

"В таких случаях при проверке показаний на месте иногда удается восстановить эту обстановку и тем самым проверить осведомленность допрошенного лица относительно обстоятельств произошедшего события"*(389).

Тактическими условиями проведения проверки и уточнения показаний на месте являются следующие.

1. Предварительный детальный допрос лица (а в необходимых случаях - и повторный допрос) об обстоятельствах, проверка которых составит цель следственного действия.

2. Добровольность участия допрошенного в проверке и уточнении показаний на месте. Представляется неубедительным высказываемое иногда мнение, что соблюдение этого правила не обязательно при проверке показаний свидетеля или потерпевшего, ибо закон обязывает их участвовать в следственных действиях по требованию следователя и всегда давать правдивые показания, что вытекает из смысла ст. 73 УПК РСФСР (и соответственно ст. 56 УПК РФ)*(390). Никакая установленная законом обязанность говорить правду, как убедительно свидетельствует следственная практика, не может служить достаточной гарантией правдивого поведения свидетеля (или потерпевшего), который, наконец, может просто заявить о том, что не помнит тех или иных обстоятельств, интересующих следователя, и тем самым лишит всякого смысла проведение проверки и уточнения показаний.

3. Индивидуальный характер участия допрошенных в данном следственном действии, вне зависимости от числа лиц, давших показания об одних и тех же обстоятельствах, подлежащих проверке.

4. Сочетание рассказа с демонстрацией действий, осуществляемой лицом, чьи показания проверяются.

Эти тактические условия определяют и тактические приемы проведения рассматриваемого следственного действия. Выделим основные:

– направление движения указывает само лицо; для следователя недопустимо в этом отношении проявлять инициативу или вносить какие-либо коррективы;

– проверка показаний сопровождается пояснениями по мере движения, и так же последовательно они фиксируются в черновике протокола (дача пояснений в конце обо всем пути следования недопустима, так как теряет смысл содержание действия как средства непосредственного восприятия следователем того, о чем давались показания, и действие превращается по сути в повторный допрос);

– если проверка показаний сопровождается демонстрацией конкретных действий, то эти действия должны проводиться именно в тех местах, о которых говорилось в проверяемых показаниях;