Теория доказывания в уголовном судопроизводстве

Построение мысленных моделей - обязательный компонент розыскной деятельности следователя. В этом случае они носят преимущественно прогностический характер, ибо нацелены на предвидение действий скрывающегося лица, мест сокрытия разыскиваемых объектов, установление подлинных причин безвестного отсутствия лица. И здесь опорной базой для построения розыскных версий, как мысленных моделей, служат наличные доказательства и оперативная информация.

Моделирование с опорой на наличные доказательства позволяет выявить связи между доказательствами и построить их систему по делу. В модели этой системы найдут свое место совпадающие косвенные доказательства и отчетливее проявится невозможность случайного совпадения множества признаков этих доказательств: "Вероятность случайного совпадения быстро уменьшается по мере увеличения числа вероятных улик"*(487).

Увеличение числа доказательств, пополнение построенной системы доказательств - логический итог процесса доказывания. Построенная мысленная модель этой системы служит системообразующим ядром, тем тезисом, вокруг которого и происходит накопление доказательств.

И.М. Лузгин помимо системы доказательств по делу различал комплексы доказательств - части этой системы, объединяемые каким-либо фактом, тезисом (версией): "Комплекс доказательств есть собой часть общей системы доказательств, то есть некоторое среднее звено во всей совокупности доказательств по конкретному делу"*(488).

Моделирование следственной ситуации и систем доказательств оказывает существенное влияние на предупреждение и обнаружение следственных ошибок.

Подобно рассмотренному нами понятию экспертной ошибки, следственная ошибка - это результат добросовестного заблуждения следователя. Это определяющий признак ошибки. Сознательное отступление от закона, пренебрежение его предписаниями, игнорирование его требований - это не ошибка, а умышленные действия, которые могут быть квалифицированы как должностной проступок или даже преступление.

Понятие следственной ошибки не получило единообразной трактовки в литературе, как и классификация следственных ошибок. По определению А.И. Михайлова, С.А. Шейфера, А.Б. Соловьева, В.А. Лазаревой "следственной ошибкой следует считать неправильное действие или неправомерное бездействие следователя, объективно выразившееся в односторонности или неполноте установления обстоятельств преступления, существенном нарушении уголовно-процессуального закона, неправильном применении уголовного закона, повлекшее за собой принятие процессуального решения следователя, незаконность и необоснованность которого констатирована в соответствующем процессуальном акте прокурора или суда"*(489). Впоследствии А.Б. Соловьев и С.А. Шейфер несколько изменили это определение: "Под следственной ошибкой имеется в виду принятие, по мнению следователя, правильного итогового решения по уголовному делу, когда незаконность и необоснованность этого решения констатирована в соответствующем процессуальном акте прокурором или судом"*(490). По мнению Г.А. Зорина, "следственная ошибка - это недостижение следователем запланированного результата вследствие избрания неадекватных ситуации форм деятельности при восприятии информации и ее переработке, оценке следственной ситуации и принятии решений, реализации принятых решений"*(491). Аналогично определение следственной ошибки, предложенное учеником Г.А. Зорина В.И. Левонцом*(492). Но если в определении А.Б. Соловьева и С.А. Шейфера прямо говорилось, что решение, принимаемое следователем, по его мнению, - правильное (это и есть добросовестное заблуждение), то из определения Г.А. Зорина вовсе не следует необходимость такой характеристики решения следователя, а В.И. Левонец отнюдь не считает добросовестное заблуждение необходимым и единственным характеризующим ошибку признаком. Он считает, что ошибка может быть совершена умышленно, или по самонадеянности, или "в состоянии или вследствие интеллектуального аффекта"*(493).

С нашей точки зрения, следственная ошибка - это оценки, решения, действия, мнения и поступки следователя, ошибочно считаемые им правильными, правомерными, адекватными ситуации. Считает он так, добросовестно заблуждаясь: ни умыслу, ни самонадеянности при этом нет места, если речь идет действительно об ошибке, а не о сознательно неверных решениях, действиях и т.п. Классификация следственных ошибок нам представляется следующей.

1. Гносеологические ошибки - ошибки содержательного и оценочного познания. Это преимущественно ошибки логического мышления, результат неправильного применения, оперирования законами и правилами логики, главным образом анализа, синтеза, индукции, дедукции, аналогии и др. Проявляться гносеологические ошибки могут в ошибках следующих видов.

2. Правовые ошибки - главным образом, ошибки в уголовно-правовой квалификации расследуемого события и его субъекта и в соблюдении требований процессуального закона. Но - опять-таки! - речь идет исключительно о добросовестном заблуждении либо как результате недостаточной профессиональной компетентности, либо в силу ущербности базы для принятия решения, оставшейся незамеченной следователем.

3. Организационные ошибки - выбор неправильного направления расследования, неправильная расстановка сил и средств, ошибки в выведении следствий из версий и в установлении очередности их проверки и т.п.

4. Тактические ошибки, допускаемые на всех стадиях проведения следственных действий.

В плане осознанности ошибок следователем Г.А. Зорин различает ошибки, осознанные следователем в процессе проведения следственного действия, после производства действия и оставшиеся незамеченными следователем (латентные ошибки). Кроме того, он называет и ошибки, осознанно "допускаемые" следователем по тактическим соображениям*(494). По поводу последних следует заметить, что это не следственные ошибки: подобное допущение якобы ошибочных действий - правомерный тактический прием расследования.

Мы не случайно остановились в данном контексте на проблеме следственных ошибок. Дело в том, что моделирование следственной ситуации и процесса принятия следователем тех или иных решений представляет собой эффективный метод обнаружения следственных ошибок как самим следователем, так и руководителем следственного подразделения, прокурором, судом.

8.3. Использование доказательств для преодоления противодействия расследованию

И почему это русский человек так любит врать? Всю жизнь как перед следователем стоит

Михаил Салтыков-Щедрин

Противодействие расследованию - как деятельность, по сути, противоправная - может осуществляться в разных формах. На первом плане - противодействие в форме сокрытия преступления; именно для преодоления такого противодействия и используются доказательства главным образом.

Ранее мы уже касались различных форм сокрытия преступлений, теперь же рассмотрим, каким образом доказательства могут быть использованы для его преодоления, т.е. в сущности для нейтрализации действий противостоящих следователю лиц, их попыток скрыть от следствия существо, или мотивы, или субъектов преступной деятельности.

Установление факта утаивания информации о преступлении и/или ее носителей. Использование наличных доказательств в этих целях заключается в анализе их содержания, который позволяет сделать вывод о существовании скрываемых источников доказательств или предметов, могущих быть вещественными доказательствами, ценностей и денег, нажитых преступным путем. Информация об утаивании может содержаться в письменных документах, обнаруженных при обыске, представленных потерпевшими, в задержанной переписке подозреваемых и т.п. Результатом использования доказательств может быть:

– принятие решения о производстве конкретных поисковых следственных действий;

– проведение повторных следственных действий, ранее не достигших цели;

– осуществление поисковых оперативно-розыскных мероприятий.

При утаивании путем отказа от дачи показаний формой использования доказательств служит их предъявление допрашиваемому. Предъявляемые доказательства по своему характеру должны свидетельствовать о том, что допрашиваемый действительно располагает информацией, представляющей интерес для следствия, - во-первых, и что причины, побуждающие его отказываться от дачи показаний, либо надуманны, либо могут не приниматься во внимание в силу их несущественности для жизненных интересов лица - во-вторых. Тактика предъявления доказательств в этом случае определяется мотивами отказа от дачи показаний.