Теория Глупости, или Учебник Жизни для Дураков-2
Шрифт:
— Назад! Назад, сука! — заорали они.
Я скрючился, обхватил голову, чтоб ее не расквасили, и повиновался. Но подумал: "Как ужасно очутиться вне привычной среды". И еще я подумал о переменчивости жизни — только что пировал в закрытой, не для посторонних ложе и вот отдан на растерзание цепных псов…
Маркофьев пошел настолько далеко, что приобрел лучший футбольный клуб. Финансировал его, футболисты выходили на поле в майках с надписью поперек груди: "Маркофьев — наш рулевой". Он, напомню, сам в молодости был превосходным форвардом, забивальщиком экстра-класса. И теперь постоянно повторял:
— Все должно быть экселент. По первому разряду. А если не экселент, то вообще ничего не надо. Тогда ничто не имеет значения.
Сладить с нравами, царящими в спортивном мире, однако, было непросто. Как-то мы возвращались после разгромно проигранного матча. Летели в самолете вместе с засудившими нашу команду арбитрами. У них карманы оттопыривались от полученных из рук наших соперников денег. Но как было факт взятки доказать? Маркофьев пустился на хитрость. Пошел в кабину летчиков, и вскоре по радио объявили: самолет терпит крушение. Желавшим позаботиться о наследниках было предложено срочным порядком оформить завещания, а для того, чтоб наличные не пропали и не исчезли, а перекочевали после аварии к родственникам, валюту советовали сдать стюардессам, которым якобы вменялось в обязанность спрятать купюры (с именными бирками) в спецсейф. Судьи клюнули. Сдали пачки ассигнаций, приложив к ним прощальные напутствия детям, женам и любовницам. Маркофьеву не составило труда возбудить уголовное дело, утверждая: с такими карманными расходами в краткосрочные командировки не ездят. Факт нечестности был подтвержден. Игра опротестована.
Он возмущался:
— Абракадабра, притворство и фальшь во всем! Спортивные состязания финансируют и спонсируют табачные и алкогольные фирмы — с условием, чтоб реклама их вредоносной продукции размещалась на стадионах и сквозила в теле и радиопрограммах о состязаниях. То есть здоровый образ жизни, каковым спорт для спортсменов и так уже не является, к тому же служит пропаганде вовсе нездорового образа жизни…
Он смело ввязался в войну против табачных магнатов, требуя, чтобы на рекламных щитах аршинными буквами было прописано предупреждение Минздрава об опасности курения, а микроскопическими и внизу — наименования сортов сигарет.
Магнаты взмолились и вскладчину отстегнули ему на избирательную компанию миллион.
— Ну и дана человеку голова, — говорил он, выступая перед ними на торжественной церемонии вручения ему банковского чека. — И до чего он ею додумался? Напялить на нее шлем, укутать руки ватными перчатками и лупить ими по такой же защищенной шлемом голове противника на ринге — чтобы набрать очки и получить золотую медаль чемпиона, то есть первого среди таких же умников, как он…
— Мы развиваем в спортсменах меркантилизм, предлагая в качестве наград золотые и серебряные медали, — бушевал Маркофьев. — Почему бы не предложить им пластмассовые или стеклянные? Тогда соревнование будет истинно бескорыстным…
День от дня расширял ряды своих сторонников, вербовал рекрутов в свою все разраставшуюся армию маркофьевцев.
На митингах и маевках ему рукоплескали. Благодарные физкультурники подбрасывали Маркофьева в воздух и ловили, он взмывал вверх и кричал с высоты птичьего полета:
— Все за мной! В новую жизнь!
Но ему было мало. (Ему всегда и всего не хватало). Мы разыскали космонавта, с которым познакомились на пути из Австралии, и по его рекомендации мой друг был зачислен в отряд покорителей космоса. Приступил к тренировкам и фотографировался на фоне центрифуги в шлеме с надписью "летчик-космонавт Маркофьев".
Именно в этом шлеме и мотоциклетных перчатках Маркофьев вскоре появился на телевидении с программой, которая снискала ему любовь и признательность миллионов почитателей — сеансами визуального исцеления
на расстоянии. Многим, я уверен, запомнились его ежевечерние проповеди. (Отвалено за этот эфир нами было немало.) Под усыпляющую, расслабляющую, похожую на шум прибоя музыку на экране возникало щербато улыбающееся лицо моего друга, он мерцал глазами и повторял, гипнотизируя зрителей:— Мы умнеем… Мы умнеем на порядок… На два… Завтра все бодрыми рядами отправляемся в банк "Чавыча" и вносим последние сбережения на мой счет. Поддержим мой избирательный марафон! Уже через месяц, сразу после голосования, ваши брошенные в плодоносную почву зерна, ваши зарытые в навоз золотые дадут всходы. Еще через два дерево закустится ветвями, а затем на вас прольется дождь плодов-дивидентов…
Бархатистая мягкость его голоса действовала безотказно. Многие, не дождавшись утра, срывались с мест и бежали в банк, боясь опоздать. Выстаивали длинные очереди, чтобы с рассветом вручить операторам и контролерам свои гроши…
Маркофьев же не самоуспокаивался, не почивал на достигнутом, по его просьбе нанятые им сатирики и актеры в других телепередачах твердили: "Мы не халявщики, а партнеры", в еще одном телепроекте: "Мы сидим, а денежки идут", и, наконец: "Бобер-инвест — отличная компания".
Финансовые поступления текли в наши закрома рекой.
Его избирательная карусель раскручивалась, дуга популярности и кривая успеха шли по восходящей. Когда на митинге кто-то из задних рядов упрекнул Маркофьева в двойном гражданстве, он выхватил из кармана загранпаспорт и публично его спалил. Потом повторил этот эффектный трюк на телеэкране. У него было множество старых и совсем недавно выписанных, поддельных и настоящих, купленных и украденных, а то и просроченных ксив; на каждой новой встрече с населением он предавал какую-нибудь из них пламени, широкомасштабно заявляя, что расстается с прошлым и выходит из очередного скомпрометировавшего себя объединения, союза, движения… В которых, оказывается, долгие годы состоял, числился, платил членские взносы. А кое-где регулярно получал зарплату.
За долгий срок своего предвыборного шоу он всего два раза летал в Тайланд, к Йоко-Оне. Сдерживал себя, крепился, подавлял страстные порывы, хотя любовь клокотала в нем с неистребимой силой.
Победа, мы в это верили, у нас в кармане.
Но не таков был Маркофьев, чтобы почивать на лаврах до срока.
По рекомендации специалистов он сел на строжайшую диету. Более адского самоистязания для себя не придумал бы никто. Маркофьев переносил его с подлинно христианским смирением, стоически.
— Что толку худеть, бороться за стройность фигуры и свежесть лица, если тебя никто не знает? — вопрошал он. — Будь хоть толстяком, хоть уродиной, кого это трогает? Иное дело, если ты знаменит…
Он возглашал:
— Мне надо выглядеть, смотреться, быть красивым… Я просто обязан бороться за осиную талию и лик без морщин. Так что задача двуедина: выбиться из вторых рядов в первые и начать за собой ухаживать, поддерживать организм в наилучшей форме…
* ЕСЛИ ХОТИТЕ ПОХУДЕТЬ — САДИТЕСЬ ЗА СТОЛ НЕ С НАМЕРЕНИЕМ СЪЕСТЬ КАК МОЖНО БОЛЬШЕ, А С НАМЕРЕНИЕМ ВООБЩЕ НЕ ЕСТЬ ИЛИ ЕСТЬ КАК МОЖНО МЕНЬШЕ! Это помогает.
— Мы с тобой уже проходили и осваивали подобное пылепускание применительно к брачному оперению, — говорил Маркофьев. — Для чего люди красиво одеваются? Чтобы охмурить. Для чего респектабельно выглядят? Чтобы пустить пыль в глаза. В бизнесе и политике те же законы, что в брачном обхаживании. Главное — получить свое, добиться желаемого — и для этого все средства хороши. Включая моющие, режущие и колющие…
Я заметил: существует прямая связь между животом и лицом. Да-да. Стоит начать борьбу с лишним весом, то есть животиком, как прежде всего сморщивается лицо. Оно превращается в кукиш. Сухую фигу. Стоит же сделать так, чтоб оно залоснилось и разгладилось, как живот нависает над брючным ремнем.