Теория и история политических институтов
Шрифт:
Все цари, начиная с Шульги, обожествлялись и причислялись к прочим богам. В сознание людей внедрялось учение о том, что люди были сотворены богами для того, чтобы люди кормили их жертвами и освободили от труда. Тогда же был создан и так называемый «царский список», содержавший учение о божественном происхождении «царственности», которая в первоначальные времена спустилась якобы с неба и с тех пор в неизменной последовательности вечно пребывала на земле, переходя от династии к династии, пока не дошла до III династии Ура.
Историк И. М. Дьяконов специально подчеркивал в труде «Люди города Ура», что не следует «рассматривать нижнемесопотамский город III–II тысячелетий до н. э. в качестве некоего образца или эталона древневосточного города. Если он заслуживает внимания и интереса историка, то
Политическая система, возникшая в Месопотамии в III тысячелетии до н. э., оказалась «базовой моделью» не только для всех восточных деспотий, независимо от уровня экономического развития и культурных влияний, но и для тоталитарных режимов ХХ в. Еще дальше в этом направлении пошли наследники Александра Македонского – македонские цари Египта из династии Птолемеев, создавшие на рубеже III–II вв. до н. э. командно-административную систему, в некоторых чертах напоминавшую и государство Ур-Намму, и экономическую систему, созданную в СССР Сталиным.
Политика египетских царей, воспитанных в традициях греческой культуры, была охарактеризована в книге «Экономическая история эллинистического Египта» русским историком М. Ростовцевым, эмигрировавшим в 1920-е гг. в США [Rostovtzeff, 1941]. Все плодородные земли в Египте принадлежали царской династии, создавшей огромную чиновничью пирамиду. Птолемеи монополизировали пивоварение, изготовление папирусов, добычу драгоценных металлов. Чиновники спускали крестьянам нормы посева, определяли участки, где необходимо сеять, изымали весь урожай, который поступал в государственную казну, а потом земледельцам выделяли зерно для очередного посева. На несколько десятилетий возникла видимость экономического расцвета, а затем начинается полный экономический крах. Прикрепленные к земле крестьяне бегут, разваливается ремесленное производство, начинается затяжной экономический кризис. Экономический крах птолемеевского Египта показал, что тотальное огосударствление экономики и складывающаяся на ее основе командно-административная система ведут к кризису независимо от того, идет ли речь о древних обществах или о современных.
Иная картина сложилась в Древней Греции, где развитие государственности имело дискретный характер, т. е. начиналось трижды, завершившись в VIII–V вв. до н. э. появлением уникальной полисной культуры. Слово «полис» имело в греческом языке три различных значения:
1) город;
2) государство;
3) гражданская община.
В сознании греков все эти три понятия, как правило, сливались в единое понятие города-государства. Своеобразие формирования заключалось в том, что он был связан с це лой серией стихийных «экспериментов» (растягивавшихся иногда на целые столетия), завершившихся созданием гражданской общины с характерной для нее античной формой собственности и непосредственным участием большинства граждан в решении государственных дел.
Формирование полиса происходило крайне неравномерно. В сложившихся к началу «архаической эпохи» (VIII в. до н. э.) на развалинах микенской цивилизации раннегреческих полисах в условиях господства родовой аристокра тии и возникновения ростовщичества стала углубляться имущественная дифференциация, приведшая в Аттике к концу VII в. до н. э. к угрозе превращения некогда свободных земледельцев в зависимых людей. Но такое развитие было остановлено рядовыми общинниками – демосом. Это было возможно, поскольку при росте полити ческого могущества греческая аристократия, представлявшая собой родо-племенную верхушку, еще не превратилась в полностью замкнутую, противостоящую демосу корпорацию. Она обладала ограниченным политическим опытом, так как после гибели микенской монархии весь курс политической грамоты и государственного строительства грекам пришлось осваивать практически заново.
В Греции линия создания бюрократического аппарата подавления, наподобие древневосточного, была сравнительно безболезненно (в исторических масш табах, конечно) прервана, восторжествовала тенденция реставрации на новой основе норм жизни времен родового строя. Власть перешла в руки народного собрания, т. е. гражданского коллектива, составлявшего основу гоплитской фаланги – народного ополчения. Решающую роль сыграло распространение в странах Средиземноморского бассейна в I тыс. до н. э. железа, что укрепило в Греции семейные (ойкосные) хозяйства как экономически, так и социально, значительно снизив стоимость вооружения воина-гоплита. Осуществленная «революция под флагом реставрации» способствовала созданию долговременных в исторической перспективе предпосылок «античного пути развития», в ходе которого полис приобрел черты, коренным образом от личавшие его от городов Ближнего Востока.
Экономические изменения, вызванные распространением же лезных орудий, оказали революционизирующее воздействие на всю совокупность общественных отношений, дав толчок разви тию частной собственности и рабского труда. Античные источники рисуют картину государственных мер, направленных на регулирование социально-экономических отношений внутри полиса. Это и солоновская сейсахтейя (отмена долговых обязательств), и приписываемая Ликургу уравнительная земельная реформа в Спарте, систематические запреты и ограничения на продажу и покупку земли, регулярно устанавливаемые налоги на состоятельных граждан (в виде литургий или прямых конфискаций), законы против роскоши, бесплатная раздача зерна малоимущим, наделение землей за счет государства, введение платы за исполнение магистратур (вплоть до выдачи денег за посещение народного собрания в Афинах IV в. до н. э.), регулирование численности населения путем выведения колоний и т. д.
Экспансионистская внешняя политика, порабощение соседних полисов, завоевательные экспедиции с целью приобретения рабов дополняли меры, предпринимаемые общиной для поддержания внутри нее относительного имущественного равенства, без которого была немыслима политическая активность граждан.
Все указанные выше черты общественного развития, способствовавшие укреплению рабовладельческой демократии, создали экономические и социально-политические предпосылки для необычайного культурного расцвета. Решающее значение имел огромный прогресс политических и личных свобод по сравнению как со всеобъемлющей системой не допускающих отклонения от установленных норм мелочных предписаний, регулирующих жизнь примитивных обществ дописьме нной эпохи, так и бюрократической регламентации, характерн ой для государств Древнего Востока. Повсеместное применение рабского труда давало гражданам необходимый досуг для активного участия в решении государственных дел и открывало возможности для реализации интеллектуальных потребностей в различных сферах культуры. Последнему немало способствовали отсутствие в Древней Греции жречества как особой корпорации, обладающей монополией на «производство идей», относительно слабая роль традиционных религиозных представлений в ре гулировании повседневного поведения.
Широкое развитие политических и культурных контактов между полисами, а также между греками и другими древними народами, достигшими высокого уровня цивилизации, расширяло кругозор, вырабатывая активное отношение к жизни, предприимчивость, склонность к восприятию полезных изобретений и новшеств.
В древнем мире сформировались типологически различные политические институты и формы государственности, от которых ведут происхождение практически все современные государства. Сравнительный анализ европейского пути развития, инициированного полисной культурой, с традицией, заложенный ранними азиатскими деспотическими государствами, требует выявить логику эволюции государственности. Две такие типологии разработаны на рубеже XX–XXI вв.
Первая типология, разработанная в книге Д. Норта, Д. Уоллиса и Б. Вайнгаста «Насилие и социальные порядки», выделяет две основные модели социальных порядков – естественное государство и общество открытого доступа, в рамках которых в многообразных обществах в различные исторические эпохи функционируют политические институты, структурирующие отношения людей и их организаций в процессе создания политической, экономической, религиозной и военной власти [Норт, Уоллис, Вайнгаст, 2011, с. 40].