Теория и практика магического права

Наедине он обращался ко мне на «ты», а прилюдно явно решил не дразнить гусей.

– А что случилось? – настойчиво поинтересовалась я. Увидела, как он нахмурился, и объяснила поспешно: - Я хочу помочь!

– Да что ты можешь сделать? – фыркнула Беата. – Недоучка!

– Может и ничего, - согласилась я, проглотив обиду. – Но я же не зря стажировалась у госпожи Громовой. Я многому у нее научилась...

По правде говоря, большему я научилась, встревая в очередные неприятности.

– Боюсь, вы еще не вправе заниматься уголовными делами, - заметил Бышков, хотя соглашаться с кикиморой ему явно претило.

– А у меня есть компаньон! – тут же нашлась я. – Уверена, Нюр заинтересуется!

Беата снова фыркнула, а Бышков (не иначе, как в пику ей) согласился:

– Что ж, помощь квалифицированного адвоката будет очень кстати.

– Ты не можешь... – начала кикимора.

Он поднял брови и перебил:

– Правда? Почему же?

Она запыхтела, как паровоз, потом топнула ногой.

– Ты просто не хочешь признать, что ошибся в этой Море! Уголовница она, вот! И милиция тоже так считает! Не зря ее задержали!

Глаза Бышкова сверкнули.

– Решать не тебе, Беата. Этот вопрос вне компетенции коменданта женского общежития, - сдержанно заметил он и повернулся ко мне: - Алевтина, пойдемте. Поговорим в моем кабинете.

Коротко кивнул кикиморе и быстро пошел прочь.

«Хорошо, что я живу не в общаге! – подумала я, зябко передернув плечами от ненавидящего взгляда в спину. – Кажется, теперь у меня есть враг...»

***

– Садись, - предложил Бышков, заперев дверь кабинета, и уселся на подоконник. Вынул трубку (его привычки за два года ничуть не изменились) и поинтересовался: - Ты уверена, что твой... Нюр, так? Что он возьмется за это дело?

– Не уверена, - честно ответила я, осторожно опускаясь в чересчур мягкое кресло. – Ну, в крайнем случае я сама... поспрашиваю. Неофициально.

– Понимаю, - он кивнул и, улыбнувшись, сунул трубку в рот. Хорошая штука – магия! Гуляй хоть целый час, табак не прогорит. – Наслышан о твоих талантах.

Я почувствовала, как к щекам прилила кровь.

– Так что случилось?
– спросила я, разглаживая юбку на коленях.

На декана я старательно не смотрела.

– Кратко? – он вздохнул. – Одна из студенток, дриада Дика, сегодня утром впала в кому. Состояние крайне тяжелое, вряд ли она выживет. Беата считает, что уборщица Мора перешла от угроз к делу.

– А она ей угрожала? – забыв о смущении, я вскинула на него взгляд. – Они ссорились? Мора с этой дриадой... Дикой, так?

– Так, - согласился Бышков, покачивая ногой. Он посматривал на меня с нескрываемым интересом.

А ведь он очень красив (сколько девиц за ним бегает!), но эта красота... не трогает? Как в музее – из-за стекла полюбоваться можно, а прикасаться нельзя.

Вот у Поля, например, черты лица не такие правильные. И нос не идеален, и губы тонкие, и шрам над бровью. А еще родинка в углу губ. Зато он – индивидуальность, а не броская картинка.

Я спохватилась, что слишком долго молчу.

– А из-за чего? – я сдвинула брови. – Не могла же уборщица просто так ругаться со студенткой.

– Разумеется, - подтвердил Бышков задумчиво. – Видишь ли, Дика совсем недавно к нам перевелась из своего мира. И ей очень, скажем так, действовало на нервы, что в общежитии так мало растений.

– Мало? – усомнилась я. – Рядом же парк.

– Ей этого было недостаточно, - развел руками он.

– А... Простите, вы об этом откуда знаете? – выпалила я и смутилась.

Думать же надо, кому и что говорю! Бышков – декан, и он тут не на допросе.

Скользнувшая по губам Бышкова улыбка показалась мне... одобрительной?

– Ты внимательна, - похвалил он.
– Она жаловалась. Поначалу Беате, а затем и мне.

– На недостаток зелени? – не поверила я.

– Именно. Полагаю, дриадам это действительно причиняет дискомфорт. Однако институт не может подстраиваться под каждого студента.

– Кому не нравится – может найти себе жилье, так?

– Да, - согласился он спокойно.

Мне почему-то стало неприятно. Под меня тоже никто не подстраивался. Поэтому приходилось целых два года снимать комнату... Не самые лучшие воспоминания.

Зато теперь, благодаря госпоже Громовой, я сама себе хозяйка!

Эта мысль меня приободрила.

– А дриада уходить не хотела... – я задумалась. – Стойте, она что, сама занялась озеленением?

– Боюсь, что да, - вздохнул Бышков и выбил трубку прямо в цветочный горшок.

Я только раскрыла рот... Ой! Цветок вдруг растопырил листья. Наверное, он бы заурчал от удовольствия, будь у него, чем урчать.

– Что? – декан проследил за моим взглядом и пояснил нетерпеливо: - Это освежитель воздуха. Я много курю, поэтому... Неужели никогда не видела?

– Нет, - я помотала головой. Потом заставила себя отвести глаза. О чем мы говорили? А, вспомнила! – Так из-за чего уборщица на эту дриаду взъелась? Она что, рассыпала землю по коридору?

– Хуже, - Бышков прошелся по кабинету. Остановился у книжного шкафа, разглядывая тиснение на корешках. – Эта студентка вступила в клуб природолюбов. И начала высаживать растения во всех мало-мальски пригодных для этого ёмкостях.

– Э-э-э? – протянула я. Ничего не поняла! Я уточнила осторожно: - В каких ёмкостях?

Он обернулся и сложил руки за спиной.

– Любых. В раковине, мусорной корзине, кухонной посуде...

Я представила... Ничего себе!

– Понятно, - выдохнула я, - почему уборщица с ней ругалась!

Бышков дернул щекой.

– Теперь это играет против нее, - заметил он сухо. – Если экспертиза подтвердит, что состояние Дики вызвано магией, то Море не поздоровится.

– Постойте, - я помотала головой, пытаясь собраться с мыслями. – Мора же просто уборщица. Как бы она сумела?..