Теория войны и мира. Геофилософия Европы

Только от факторов внешней среды зависит ценностная ориентация психики и псипространства. Под влиянием предрасполагающих, провоцирующих и/или поддерживающих факторов внешней среды в психике и псипространстве формируются два противоположных отношения к войне. Например, или: "Начиная со времен Гомера, существовало представление, что только тот, кто рискует жизнью охотно, даже с радостью, до конца может быть самим собой, живым человеком" [Кревельд, 2005: 248] - один из многочисленных примеров стереотипа агрессивности и агрессивной установки; либо же: "Мой пацифизм - это инстинктивное чувство, которое владеет мной потому, что убийство человека отвратительно. Моё отношение исходит не из какой-либо умозрительной теории, а основано на глубочайшей антипатии к любому виду жестокости и ненависти" [Frank, 1947] - пример негативного отношения к любым формам агрессивных проявлений .

44. В конце XIX столетия на пяти языках вышло 6 томов (плюс один том картограмм) книги "Будущая война в техническом, экономическом и политическом отношениях" русского банкира, мецената и ученого Ивана Блиоха (Ivan Bliokh) . В этом монументальном для своей эпохи труде для нас важен следующий вывод, к которому пришли авторы: из-за ограниченных ассимиляционных возможностей псипространств завоевание больших территорий стало невозможным [Блиох, 1898]. На большом исследовательском материале Блиох (Bliokh) с соавторами показал, что по мере усложнения нейронного ансамбля сознания, ассимиляционные возможности псипространств стремительно снижаются. Псипространство начинает воспринимать локус не только на уровне чувств и эмоций, но и сознания, придавая ему конкретные, рациональные черты, пусть и в материально-виртуальном мире. Локус (как месторасположение псипространства) превращается в идею, или точнее, - в мир исторических идей в понимании Георга Гегеля (Georg Wilhelm Hegel). Он обретает полноценную жизнь в логосфере - в материально-виртуальном мире. Локус как идея и локус как территория становятся несовместимыми по значимости и степени влияния на псипространство. Через институты семьи, образования, государственную идеологию, локус как идея гораздо эффективнее воздействует на подрастающие поколения псипространства. Именно поэтому, начиная с ХХ столетия, ошибочно считать оккупацию территории победой в войне (как и потерю территории - поражением). Это не более чем формальное изменение границ локусов цивилизации в пространстве Земли.

На самом деле, потеря территории - это только начало войны. С потерей территории мир исторических идей еще больше актуализируется и делает невозможным фактическую ассимиляцию псипространства-жертвы в мире исторических идей псипространства-агрессора . Псипространство-жертва отторгает чуждый ей мир идей агрессора и продолжает развиваться в мире своей, национальной идеи, сохраняя и обогащая её для себя и будущих поколений. Утратив локус как территорию, псипространство-жертва переносит свои проявления в материально-виртуальный мир - в локус как мир исторических идей. Для псипространства-жертвы локус как идея становится таким же реальным миром, как для псипространства-агрессора оккупированная территория. В локусе как идеи, псипространство-жертва не только мобилизует свой потенциал и направляет его на освобождение локуса как территории, псипространство-жертву охватывает так называемый "стокгольмский синдром" - самоотождествление жертвы агрессии с агрессором. Впервые "стокгольмский синдром" описал криминалист Нильс Биджерот (Nils Bejerot) в 1973 году. В нашем понимании - это защитная реакция, при которой псипространство-жертва в своём стремлении выжить уподобляется псипространству-агрессору. Оно как бы мимикрирует: перенимает мотивы, ценности, установки и жизненные позиции псипространства-агрессора. Поэтому с каждым годом оккупации, с каждым новым поколением, псипространство-жертва превращается в псипространство-агрессор, обостряя борьбу за свою свободу и независимость, выводя войну из формата материально-виртуальных проявлений в реальный мир: террора, военных конфликтов, насилия, войны.

Возможно именно по этой причине, долгое время популярный тезис Карла фон Клаузевица (Carl von Clausewitz), что война - "не только политический акт, но и подлинное орудие политики, продолжение политических отношений, проведение их другими средствами" [Клаузевиц, 2007: 25], в последние десятилетия подвергается обстоятельной критике. Мэри Калдор (Mary Kaldor) поделила войны на "старые" и "новые", и на примере войн в Боснии и Герцеговине (с 6 апреля 1992 года по 12 октября 1995 года), Афганистане (с 2001 по 2014 год) и Ираке (с 2003 по 2011 год), аргументировала принципиальную разницу между ними [Kaldor, 2012]. Тот же, военный историк Мартин ван Кревельд (Martin van Creveld) на многочисленных примерах показал поразительную неэффективность войны как орудия политики [Кревельд, 2005]. Война США во Вьетнаме, война Израиля против Ливана, Российской Федерации против Украины и другие примеры, наглядно показывают, что современные войны - это, прежде всего, войны за идею. Не захват территории, а успешное навязывание своей идеи - вот где кроется победа в современном мире.

Отсюда следует третий постулат: если в восприятии псипространства локус цивилизации из географической территории перешёл в состояние мира исторических идей - он становится сакраментальным и непобедимым. Современные войны - это борьба идей. Псипространство-агрессор может оккупировать географическую территорию, овладеть материальными ресурсами, навязать свою идеологию. Но до тех пор, пока мир исторических идей псипространства-жертвы будет оставаться сакраментальным, до тех пор псипространство непобедимо.

45. Третий постулат помогает сформулировать ответ на вопрос: "Почему псипространство защищает свой локус от проникновения со стороны других псипространств, причем часто - ценою жертв и разрушений?".

Готовность псипространства защищать свой локус зависит от разных причин, но главных три:

1. От развития историко-культурного потенциала псипространства: истории взаимоотношений псипространства и локуса;

2. От развития общественно-политического потенциала псипространства;

3. От развития экономического потенциала: природных ресурсов, средств производства, трудового и научно-технического потенциала, накопленных национальных богатств.

Чем продолжительнее и полнее псипространство реализует свои потенциалы в локусе, тем отчаянней оно защищает его от насильственных и несогласованных проникновений извне. Между псипространством и локусом устанавливаются специфические, довольно близкие отношения, суть которых Франц Брентано (Franz Brentano) и Эдмунд Гуссерль (Edmund Husserl) заложили в понятие интенциональность. Псипространство, как совокупность психик, не просто постоянно обращено к локусу, как к месту проявления внутренних творческих потенциалов, а в своих интенциональных переживаниях доходит до состояния смешивания идеальных и реальных компонентов воспринимаемого (в терминологии Гуссерля: ноэмы и ноэзиса [Гуссерль, 1999]). Для псипространства занимаемая территория превращается в Родину - в сакраментальный источник собственного существования, в полное отождествление естественного и искусственного, личного и природного. О тесной взаимосвязи псипространства с местом локализации писали еще в XVIII столетии Вольтер (Voltaire), Шарль Луи де Монтескьё (Charles-Louis de Montesquieu), Жюльен де Ламетри (Julien de La Mettrie), Поль Гольбах (Paul von Holbach) и др.

Георг Вильгельм Гегель (Georg Wilhelm Hegel) вывел взаимоотношения псипространства и локуса на новый уровень понимания. Он обнаружил возможность превращения локуса - реальной географической территории, в иррациональный мир исторических идей. Ценность этого мира оказывается несоизмеримо выше ценности природных богатств локуса. Гегель одним из первых указал, что исторические идеи, опредмеченные в локусе - это фактическое присутствие псипространства в мире, поэтому посягательство на них, равносильно покушению на факт присутствия псипространства в истории цивилизации.

Один и тот же локус совершенно по-разному воспринимается псипространством-агрессором и псипространством-жертвой. Псипространство-агрессора с захваченным локусом не связывает общая история, рождение новых и смерть уже отживших поколений, прошлое, настоящее и планы на будущее. Для псипространства-агрессора новая территория воспринимается не более как географическая местность, ценность которой соизмеряется богатством её природных ресурсов, географическим положением или возможностью проявления политических амбиций. Совершенно другое отношение к локусу у псипространства-жертвы. Для него территория - это объект интенционального переживания, мир исторических идей, важнейшая составляющая его присутствия в мире.

Вот почему, если использовать терминологию Карла фон Клаузевица (Carl von Clausewitz), несогласованное проникновение псипространства в чужой локус - это "акт насилия, имеющий целью заставить противника выполнить нашу волю", то есть - это война [Клаузевиц, 2007: 15], которая "неминуемо вторгается в область чувства" [Клаузевиц, 2007: 16].

Таким образом, защитить опредмеченные в логосфере и техносфере творческие потенциалы ушедших поколений, а также сохранить возможность самореализации в условиях национальной идентичности - это важнейшие причины самоотверженной защиты псипространством своего локуса. По этому поводу Владимир Мандрагеля пишет: "С определенными оговорками можно даже утверждать, что именно война, во время которой напряжения физических и моральных сил, способность к жертвенности приобретали наивысочайшего уровня, становилась объективным индикатором зрелости сформированности нации (в нашем понимании - псипространства)" [Мандрагеля, 2003: 81]. До тех пор, пока псипространство идентифицирует себя со своим миром исторических идей, до тех пор оно будет продолжать защищать свой локус от проникновения со стороны других псипространств, причем ценою жертв и разрушений. Сакраментальность мира исторических идей делает псипространство непобедимым.

46. Третий постулат, а также понимание значимости для псипространства локуса как мира исторических идей, подводит нас к пониманию третьей причины бесконечной локализации пространства Земли (причины войны). Прежде чем её сформулировать отметим, что с учетом истории бесконечной локализации пространства Земли, довольно часто границы локуса как мира исторических идей и локуса как географической территории не совпадают. Территория локуса псипространства по тем или иным причинам оказывается меньше, чем границы мира исторических идей, который является сакраментальным для псипространства. Отстаивая свой сакраментальный мир исторических идей, псипространство фактически вступает в конфликт с проявлениями другого псипространства, которое реализует свои творческие потенциалы в границах этой территории. Отсюда, кстати, следует понимание лимитрофных государств: являясь независимыми псипространствами, лимитрофные государства фактически входят в мир исторических идей другого псипространства.