Теперь и у меня есть босс!

«Ты не можешь бросить старого больного человека у'мирать от любопытства!».

Могу', ой как могу. Для работы, значит, маловата, а для доставки пирожков - в самый раз? Нет уж! Бронислава идёт штурмовать маршрутку, «это Спарта!», уезжает сильнейший! Сильнейший из сильнейших - даже сидя.

«Бруня, отзовись! Твой босс в волнении аки Чёрное море!»

«Максим Иванович Болдин, 1987 года рождения, не женат, прописан: ул. Ленина, 44-65, место работы: ИП «Болдин», пострадал в автомобильной аварии, в детстве перенес ветрянку...». Подумав, последнее я стёрла, выдает место, откуда я почерпну'ла сведения. «...Отстаньте!» - сбросила сообщение в мессенджере и выключила смартфон.

Включила его только вечером, все же с воспаленным любопытством столько не живут, и мой несостоявшийся секси-босс должен был успокоиться и не писать больше. Эх, видимо судьба против моей летней подработки. Переделав все домашние дела, я открыла соцсети и нашла страницу Максима Ивановича. Пролистала тонны его фотографий, где он сверкал своим торсом, загаром, бицепсами, выдернутым зубом мудрости... Фу, гадость, придет же в голову' выложить такое? Сидит такой, печальный, в кресле, на вытянутой руке зуб.

Но открытием года стало не это, а мое фото. Страшное ещё, перекошенное улыбкой и до того дебильное, что завет Петра можно считать перевыполненным. Целую статью про меня накатать не поленился, гад!

«Сегодня в мою жизнь ворвалось маленькое рыжее нечто...»

От злости я аж яблоком подавилась и не сразу смогла вернуться к тексту. Впрочем, вначале шло долгое и нудное перечисление моих недостатков. Потому вторая часть статьи просто убила:

«...кажется, ну что интересного в этом малыше? Но приглядитесь внимательнее...»

Дальше шла ещё одна моя фотография, уже с чуть другого ракурса. Когда только нащелкать успел? И там лицо уже не казалось таким круглым, мечтательный взгляд устремлялся в неведомые дали, и даже веснушки походили на удачную находку стилиста. Такие снимки в журналах печатают, а не делают планшетом, имея в моделях Брониславу Горину.

«...добрая, веселая и невозможно очаровательная. На такой можно жениться лет через пять, завести детишек и знать, что роднуля ждёт тебя дома с горой оладушек, точно как у бабушки».

Пристрой Брутио в добрые руки, вот как это называется! Обидно, хоть плачь. Особенно комментарии, в которых теперь вовсю обсуждали мою внешность и условные оладушки. Даже один из бывших одноклассников отметился и написал гадость, правда, тут же огреб за нее от Максима Ивановича, но я закрыла страницу'. Хватит.

Дед нашел меня на кухне, похлопал по плечу и сел рядом:

–  Славка, чего гру'стишь? Работу' не нашла?

Я мотнула головой.

–  Тьфу ты! Мы с бабкой тебе поможем, отдыхай пока, а то осень начнется, снова учеба.

Сидеть у' них на шее было стыдно. Бабушка с дедушкой и так меня с детства растили и поднимали вдвоем. Мама уехала на заработки в Италию, ещё лет тринадцать назад. Изредка звонит по Скайпу, хвастается новым домом, мужем-итальянцем и моим единоутробным братом двух лет от роду, обещает непременно приехать и забрать меня, но верится слабо. И к чему уже? Я ее почти не знаю, она - меня, а дедушку с бабушкой тоже бросать нельзя.

–  Ещё поищу, - вздохнула я.

Дед кивнул и заварил чай. Свой любимый: на травах и с сушеными ягодами. Пахло так, что и самой захотелось.

–  А Максимка что, отказал тебе?

–  Ты его откуда знаешь?

Я выронила яблоко и пришлось лезть под стол, чтобы его вытащить.

–  Так мы с его отцом, Иваном, лет пятнадцать в одной смене отработали. Не думаешь же, что я б тебя к незнакомому' человеку' отпустил? Увидел Максимкино объявление и подпихнул тебе. Я сейчас Ивану позвоню...

–  Дедуль, не надо!

Этого ещё не хватало, чтобы дедутака меня на работу устраивал. К начальнику', который зовёт «Бруней» и рассуждает о том, как здорово жениться на мне через пять лет. Подумал бы, что к тому' времени личинка уже вылупится, а с настоящей валькирией он может и не совладать. И она точно не станет жарить оладушки.

Дед почесал подбородок, допил чай и вышел из кухни, оставив меня чахнуть над смартфоном.

За окном уже стемнело, а из домочадцев не спал один Филимон, лениво вылизывающий лапы на соседнем табурете. Филька кот благородных кровей: светлый, почти золотистый, морда приплюснутая и уши чуть висят. Кто знает, почему его прежние хозяева выбросили, у нас кот ни разу не проказничал. Правда, мышей тоже не ловил, зато на руки шел охотно и в самые паршивые моменты жизни охотно дарил свою поддержку.

Я обняла кота, унесла его в спальню и легла на кровать, зная, что поверх одеяла непременно устроится теплый тяжелый Филимон. Утро же началось с сообщения: “Бруня, намеки излишни, жду тебя у офиса в восемь ноль-ноль”.

Глава 2, в которой я вспоминаю всех

дедушек и попадаю в настоящий офис

К "Ватсону-знатсону” я добралась еще в семь пятьдесят, припарковала дедову “шестерку” и подошла к двери. Со стороны детективное агентство смотрелось не так уж и солидно: обычный подъезд с переделанными квартирами на первом этаже, в которых разместилась тьма-тьмущая офисов. Ремонт одежды, скупка электроники, парикмахерская, магазин рукоделия, продукты из Белоруссии и скромная вывеска с силуэтом сыщика. Я поднялась по ступенькам, после побродила по коридору, почти все двери в котором оказались закрыты. Дернула на всякий случай ту, что принадлежала “Ватсону”, убедилась, что и она не готова распахиваться, и прислонилась к косяку. Ничего, сама пришла пораньше - сама подожд у'.

В восемь ноль три я начала нервничать, в восемь двенадцать - вышла на улицу', отошла от дома и села на одну из скамеек в тени большой вербы. Тонкие ветви нависали сверху' и дарили иллюзию уединения. Я болтала ногами и представляла, будто бы сижу здесь совершенно невидимая для прохожих, могу наблюдать за ними и фантазировать о том, кто они по профессии.

Вот эта женщина в хорошем костюме, слишком закрытом для такой жары, с красивой прической, но руки отрываются от тяжеленных сумок - она похожа на учителя. За ней идет рабочий с металлургического комбината: как раз пришло время, когда выходит ночная смена, он успел переодеться и принять дули, но осталась специфическая темная "обводка" вокрут глаз. И женщина в яркой футболке - воспитатель детского сада, работает где-то неподалеку, с ней уважительно поздоровались сразу трое молодых мамочек, а их крохи кричали что-то вроде: “Здратути Никалавна”. А вот этот улыбающийся бородач в инвалидной коляске - наверняка тру'дится частным детективом и ищет себе помощника.

–  Бруня, солнце мое! Ты чего прячешься? Тренируешь навык “скрытный сотрудник”? Рановато для двадцати минут работы!

Коляска прожужжала моторчиком и чуть не отдавила мне ноги. Максим Иванович выругался и попробовал отъехать, но вышло так себе. Похоже, коляска хоть и навороченная, но слушалась его плохо.

–  Здрассти, у нас пока и трудового договора нет.

–  У-у-у, какая ты быстрая!

Проявив чудеса ловкости, он поджег сигарету и закурил, пуская клубы дыма. Вне палаты, отмытый, наду'харенный и причесанный, Максим Иванович уже не смотрелся таким взрослым и строгим. Почему'-то он напоминал одного хирурга, который заведовал нашей практикой. Тот постоянно улыбался, общался со студентами на равных и рассказывал всякие забавные и интересные истории из обширной практики.