Теперь и у меня есть босс!

Как только разговор касался этой детали, Макс становился серьезным, не говорил по-испански и будто отдалялся. И это обижало. Хотя, наверное, глупо так думать. У Максима нет причин доверять мне, как профессионалу, да и какой там профессионал со стажем работы меньше недели? И насчет наших отношений я тоже иллюзий не строю. Вот закончится вся история с проклятием, и разбежимся каждый в свою сторону. Максим найдет себе девушку постарше, уже готовую завести семью, я тоже найду кого-нибудь ближе по возрасту' и социальному статусу'. Чтобы обниматься, целоваться, ходить в кино и просто веселиться. Вряд ли это все интересно владельцу сети ресторанов быстрого питания, "чайки" и ещё не знаю чего. Возможно, Клавдия и аферистка, но в одном она угадала: Макс меня использу'ет, как глупуто девочку', у'дачно подверну'вшу'юся под руку'.

Мы остановились возле одного из торговых центров, где располагалась точка "Джона", нужно было забрать какие-то документы и что-то проверить. Я равнодушно смотрела на толпу пешеходов, ждулцих зелёный сигнал светофора, и предавалась разрушительному унынию. Яркое солнце, пестрые клумбы и веселая компания рекламщиков, одетых в разных персонажей не вдохновляли на это, ну да ладно. Один из них, Локи, бущто случайно вышел из толпы, поймал мой взгляд и провел пальцем по горлу'. После скрылся, как ни в чем не бывало, а мне пришло сообщение с незнакомого номера:

"Нельзя играть со смертью, только смерть играет со всеми".

–  Слава, ты чего? Плохо?

Я не сразу сообразила, кого он спрашивает, настолько привыкла к Бруньскому. Но Максим тут же поднес к моим губам бутылку воды и почти влил несколько глотков.

–  Славулин, что случилось?

На смартфон тут же пришло новое сообщение: "Горина, пришли фотку с задранной майкой, иначе не скажу что-то важное!". Впервые наш староста, он же единственный парень в грутше, Николашенька, написал вовремя, спрятав то, первое сообщение. На почве своей избранности и уникальности, как единственного мужчины на факультете сестринского дела, Коля заразился вялотекущей манией величия и искренне считал себя кем-то вроде падишаха при гареме. Всерьез его никто не воспринимал, зато под этим предлогом спихнули все обязанности старосты. Все равно преподаватели питали странную слабость к Николашеньке, как к единственному белому щенку в помете, и многое прощали.

Максим выхватил мой смартфон, прочитал сообщение, после навёл на себя камеру, задрал футболку, сложил губы бантиком и сделал селфи. Раньше, чем я успела вмешаться, снимок у'летел к Николашеньке, а следом сообщение: "Скажи-скажи-скажи, открой скорее секретик!".

"В понедельник нужно быть в колледже к девяти утра в рабочей одежде! И без шуток, Горина!"

Максим вернул мне смартфон и, как ни в чем не бывало, полез в бардачок. Возмущение от того, что он бессовестно влез на мою территорию, бужвально перехлестывало через край. А тут ещё в бардачке, прямо поверх вороха бумаг валялась пачка тех самых "перчаток для уборки". Ультратонкие, двенадцать штуж, с разодранным целлофаном. Значит, Макс прямо здесь, в машине, протирал с кем- то пыль. Сразу стало противно здесь находиться, я даже ноги поджала.

–  Это не мое, старшие мальчики проходили мимо и обронили, - он сделал настолько умильно­виноватое лицо, что не улыбнуться оказалось выше моих сил. А ещё - так и остался сидеть

вполоборота, почти нависая надо мной.

–  Максим Иванович, как не стыдно! Пока бедные студентки педколледжа, можно сказать, голодают без мужского внимания, вы предаетесь пороку прямо в личном авто!

–  Мне можно, - отмахнулся он.
– Уже взял себе под опеку очаровательную студенточку и планирую развратничать только с ней. Брось Бруньский, эту пачку мне ещё до аварии в аптеке всучили, как товар с супер скидкой. Там такой настойчивый провизор был, что проще купить, чем ещё сорок минут выслушивать все выгодные предложения от их сети. Черт, до сих пор жалею, что не переманил эту женщину в "Джона", вот от нее бы точно никто не ушел с самой дешёвой минералкой и круасаном!

Всё-то ему шуточки!

–  А вдруг студенточка против такого счастья?
– я вжалась в сидение и даже пошевелиться боялась. Даже не от страха, а от... не знаю чего. К счастью, Максим сам отстранился и открыл дверь машины.

–  Я читал пособие, Бруньский! Все, абсолютно все хотят босса! Ладно, помоги мне выйти, надо проверить, как дела у этих аферистов. И если там опять что-то не в порядке - ты порубишь всех катаной!

Глава ЗО, в которой мы наконец-то идем

на свидание

Рубить никого не пришлось, Максим вполне справился с наведением порядка, ни разу ни на кого не повысив голос. При этом чувствовалось, что между ним и работниками "Джона" если не пропасть, то с десяток непреодолимых ступеней точно. Вот это я понимаю - большой босс, ни привлекательный при этом ни капли, потому как никто в здравом уме не станет привлекать долгий ливень. И если Жанна была ураганом: налетала быстро, сносила все на своем пути и улетала дальше, то Максим - однозначно ливень. Такой, что начинается с нескольких капель, но уже через минуту начинает заливать глаза, заставляет дрожать от холода и мечтать о тепле и укрытии, не то грозит смыть в быструю реку. Странно, что со мной он так себя не вел. Не рассматривал, как работника или в его речах, произнесенных по-испански, была хотя бы доля правды?

Я на всякий случай села в центре зала, так, чтобы не в самой толпе, но и не отшибе. Может, хватит играть в героя и в самом деле лучше съездить отдохнуть? Не к Сочи поближе, а к Байкалу или вовсе в северную столицу'? Подальше от проклятий, злого Локи и Максима. Если ему так нужна невеста для прикрытия, пусть учится откровенности, а мне надоело это скрытое использование Славы! Вот окажемся наедине, всё ему' выскажу'. Можно найти друтую работу', но сложно найти друтую жизнь и здоровье.

–  Бруньскпй, чего гру'стишь?
– он снял с колен и поставил на стол поднос с бургерами и кофе. Всё это - с неизменной улыбкой на лице.

–  “Баклажан” жалко.

Стоило наступить этому самому “наедине”, как вся решимость нести свет правды и разоблачений резко увяла. Ну не могу, не представляю, что бу'ду делать без Максима. Неправильное чувство. Если бы он в самом деле хоть немного переживал из-за меня или дорожил своим Бруньским, разве подставил бы под у'дар, втянул бы в такую историю?

–  Да брось, починят его, через неделю обещали поставить машину-песню на колеса. И не верь этой Клавдии: это же стандартный развод, все женщины боятся, что их используют, мужчины - что из них выкачивают деньги. Всё остальное в рамках работы частного детектива. Или ты просто моя девутнка и согласна послушаться своего парня и отправиться в путешествие, пока всё не утрясется?

Это была такая простая, примитивная манипуляция, что стало противно. А еще я заметила за дальним столиком му'жчину', который ругался с Жанной из-за места на парковке перед клиникой. Конечно, город у нас не такой большой, но и не деревня, чтобы дважды пересечься в течении дня, да еще и в разных районах. Очень хотелось посоветоваться с кем-нибу'дь, но если подниму' эту тему наедине с бабушкой или дедом - до конца лета из комнаты не выйду'. Единственный же, кто мог выслушать, подсказать что-то умное и не влезть при этом в мои дела - уже давно ушел из этого мира. Но кое-чему Федор Аркадьевич все же меня научил.

–  В Питер хочу, - с придыханием сказала я.
– Смотреть Исаакиевский собор, крыши, Невский и дом- утюг.

–  А ещё пить, - подсказал Максим.

–  Эх, да, песня от любимой группы моей бабушки. Точнее - одной из.

Он поднял большой палец вверх и быстро что-то напечатал. Потом долго мучил меня выбором отеля, транспорта и составлением списка того, что нужно купить для поездки. Ещё Максим обещал сам обговорить все с бабушкой и дедушкой, купить билеты и забронировать отель. У меня в этом опыта ноль, одна поездка к морю не в счёт. А здесь - целых десять дней в незнакомом городе, за это время Максим обещал разобраться с проблемами. В конце стало казаться, что манипуляция была гораздо сложнее и тоньше, чем мне представлялось.