Теперь вы знаете, кто я. Том V

— Спасибо, — благодарю, хотя сам уже понимаю, что стоит посетить местную библиотеку, потому как настолько короткое объяснение мне почти ничего не даёт. — А как осколок метеорита может влиять на монстров? Радиация? Какое-то излучение? — не понимаю я, как может какой-то кусок железа оказывать столь огромное губительное воздействие. Один — и на всю планету! Правда, от учёных мужей я был отдалён максимально далеко всю мою недолгую жизнь.

Замечаю парочку пробежавших по мне благодарных взглядов. Видимо, мои одногруппники тоже хотели бы задать вопрос, но опасались Блад — настолько их зашугала молодая преподавательница.

— Осколок притягивает их, меняет, а они, в свою очередь, воспроизводят изменённое потомство, на котором влияние сказывается ещё сильнее. И этот процесс продолжается до сих пор, поколение за поколением.

— И в чём цель вируса? — задаю следующий вопрос, уже понимая, что буду смелым флагманом в нашей маленькой группе. А что делать, если у остальных яйца Блад пооткусывала? Ну или они сожрали местную библиотеку и сами всё знают.

— Цель у любого вируса одна — создать для себя пригодную среду для обитания и размножения. Конкретно этот решил подмять под себя целую планету. Она вся больна, а мы выступаем в роли бравой иммунной системы, которая борется с ним. Животные распространяют вирус, он изменяет их генетически, встраивается в цепочки наследственной информации, дарит новые способности, развиваясь с каждым поколением. Его происхождение до сих пор неизвестно, но есть теории. Они родом из миров, откуда пришли жители Альянса. В каждом были божества и поклоняющиеся им люди. Если подумать, то в мифологии каждого из народов существует множество описаний животных и гуманоидов, не вписывающихся в их реальность.

— Интересная теория, — киваю, с некоторым содроганием вспоминая наши родные земные мифы. Они ж тоже пестрили такими вещами, местами напоминающими местную взбесившуюся фауну. — Но я правильно понимаю, что раньше никто не сталкивался с проявлениями вируса в таком масштабе?

— Нет, но на известные нам планеты не падал осколок таких размеров. Если там и существовал вирус, то он мог мутировать и проявлять себя иначе.

— Логично, — соглашаюсь.

Хотел было задать ещё пару вопросов, но тут Блад с хрустом распрямилась, потянулась, демонстрируя аппетитные формы. Любоваться ею было бы приятно, если не знать, насколько сволочной у розоволосой характер. Да и если тело отзывалось на подобные инстинктивные призывы, то голова… Место в голове всё ещё было занято той, о чьей смерти я не хотел вспоминать, но и забыть не мог.

— Ну а теперь закрепим это всё практикой, — хлопает в ладоши Блад. Ей явно надоело сидеть в четырёх стенах.

Раздаются стоны, я же непонимающе оглядываюсь. Куда нас потащат на этот раз? И обо что попытаются убить?

— Разговорчики! — прикрикивает Блад, и народ тут же затихает.

Пожав плечами, иду вместе со всеми, мы проходим по коридорам, выходим из корпуса. Одногруппники недовольно перешёптываются по пути, двигаясь по дорожкам за преподавательницей. И вскоре до меня доходит, что топаем мы снова в сторону многострадальной арены. Глянув на окна корпусов, мимо которых мы проходим, вижу, что другие студенты, которым больше повезло с преподавателями, прилипли к окнам и сочувствующе смотрят нам вслед. Приходит осознание, что наша постоянная активность на арене — это заслуга сугубо мэй Блад. И, судя по всему, это действие здесь совершенно не ново, так как преподаватели и кураторы быстро отогнали студентов от окон.

Мы добредаем до арены, одногруппники нервно рассаживаются по трибунам, бледнеют лицами, с боязнью поглядывая на площадку арены. Неудивительно, с их подготовкой я бы тоже дрейфил.

— Группы поддержки нет? — ухмыляется Блад, кося взгляд в мою сторону, а потом демонстративно оглядывая пустые трибуны, заполняемые сугубо учениками.

Я качаю головой.

— Ну и славно, — настроение розоволосой подозрительно улучшилось. — Дикарь, ты пойдёшь под купол первым, как самый непонятный.

— У меня имя есть, — напоминаю недовольно. — Я ведь уже занимался там сегодня. У нас все уроки так проходить будут? — кривлюсь, меня подобная травля не устраивала от слова совсем. Я ей что, мальчик для битья?

— Кто тут преподаватель? Я! И я так вижу! Топай давай под купол без разговоров, — грозно скрестила руки на груди мэй Блад.

Шагаю под купол, оглядываюсь на Блад, пытаясь понять, что она задумала. На этот раз она не заходит на арену вместе со мной, а остаётся под трибунами. И откуда-то из-под борта достаёт странный короткий жезл с голубым светящимся камнем в навершии.

— Это что ещё за мечта регулировщика? — хмурюсь, не понимая, чего ждать.

Студенты, более знакомые с этой игрушкой, ахнули и все вместе уставились мне за спину. Резко оборачиваюсь и вижу, как на арену из беззвучно открывшегося люка в полу поднимается нечто. Огромный голлум, подобного я видел на полигоне лишь единожды. Но когда первый ступор проходит, я замечаю, что что-то с этим монстром не так. У этой возвышающейся на два этажа громадины глаза были затянуты голубым светом, подозрительно похожим своим сиянием на камень в жезле мэй Блад.

Двигалась эта тварь не как животное, а как зомби, медленно и несуразно. Да и выглядел потрёпанным, местами шерсть висела клоками, на теле были костяные наросты, а на лице щитки вместо кожи.

— Он под моим контролем, — раздался довольный голос Блад из-за спины. — Будет делать то, что я прикажу.

— Не знал, что у тебя комплекс «госпожи», — бурчу себе под нос.

— Теперь тебе не отвертеться, ты покажешь мне свои навыки, — продолжает вещать розоволосая. — Арену открыть не смогу, даже не зови на помощь, она под особым блоком, так как в ней монстр сотого уровня.

— Сотого?! — завопили трибуны.

Я же морщусь как от звука, так и от того, что эта училка всё-таки смогла организовать мне крупные проблемы. В буквальном смысле.

— Дались тебе мои навыки, — от скверного настроения автоматически перехожу на ты.

— Мне-то? — Блад презрительно сплёвывает на пол. — Мне бы ты ещё лет десять нафиг не сдался, но пришло начальство, закинуло тебя посередине четверти и приказало носиться с тобой, как с собственным сыном! — в голосе преподавательницы звенит раздражение. — Вот сейчас и посмотрим, что в тебе такого особенного. Этих я знаю, как облупленных, а ты — заноза в моей заднице!

— Я и не прочь там побывать — киваю в сторону точёных бёдер розоволосой, сально улыбаясь. Уж если не могу ей по башке съездить, так хоть выбешу — и то хлеб. В такую игру можно играть вдвоём.

— Ах ты!.. — вскипает Блад, глаза мечут молнии. — Кретин! Не про тебя мама цветочек растила…

— Ага, скорее кактус, — хмыкаю. — Скажи, у тебя и там волосы тоже розовые?

Блад набирает в грудь воздуху, чтобы выпалить свой ответ, но тут её взгляд падает на жезл. Огонёк в нём потух, камень больше не горит.

— Бл…ть! — вопит вдруг она с натуральным ужасом в глазах.

Моё чутьё заставляет меня оглянуться, и я вижу, что глаза монстра уже не светятся голубым, но наливаются красным от настоящей животной злости. Ноздри голлума раздуваются, он чует добычу и готов разорвать её на части.

— Только не говори, что ты потеряла над ним контроль, — медленно выдыхаю, голос становится сиплым.

Однако обернувшись, вижу в панически распахнутых глазах Блад именно это.

— Открывай, дура! — рву когти к краю купола. — Живо открывай, это уже не смешно!