Теперь я Волан-де-Морт?

Я пошёл искать себе новую любовницу? С ума сошёл что ли? Главное держать Крауча подальше от Малфоя, а то если он узнает при каких обстоятельствах вернулся — начнёт вызывать меня не по метке, а оргией — так быстрее и защита игнорируется.

Волан-де-Морт-9 варил яд для Дамблдора. Пару добавлений ингредиентов я пропустил, пока был в отключке, но ничего — исправлю, добавив дополнительные ингредиенты.

Волан-де-Морт-10 в облике Елены пришёл к оборотням. Что значит из усиленных оборотней осталось только восемь, считая одного невероятно изувеченного?

Волан-де-Морт-11 разрабатывал план ликвидации Аластора Грюма. Насколько я знаю, те не в курсе, что я вернулся, а очередное мерцание метки может значить всё, что угодно.

Волан-де-Морт-12 изучал свой «крестраж»-дневник. Беллатриса всё-таки сумела скормить ему трёх грязнокровок. Надо понять, повлияло ли это на сам дневник.

Волан-де-Морт-13 наконец-то исполнил свою многолетнюю мечту. Еда. Нормальная, человеческая еда. И никакого мяса!

Домовик радовался моему аппетиту, я запивал всё это состаренным магией столетним коньяком. Но это не то, меня всё равно не отпускало разочарование. Как его объяснить?

Когда я узнал пророчество Трелони, я в очередной раз легилиментил Гарри и Невилла. С Невиллом было всё просто — Белла, дай мне ребёнка, Белла, забери ребёнка.

С Гарри приходилось шифроваться от Лили. Я просто под невидимостью смотрел как она купает Гарри, а сам шарился в мыслях ребёнка, которому нет двух лет. Это незабываемый опыт. Пока Лили зазевалась, Гарри добрался до мыла в виде гиппогрифа. И я прочитал его мысли — нет, не слова, а именно ощущения: «Как такая потрясная, блестящая и красивая вещь может быть такой невкусной!»

Вот именно это я испытывал сейчас. Еда была хорошая — но мне она не нравилась. Я ел, но удовольствия не получал!

Но я знаю, что делать.

Вскоре передо мной стоял Сивый.

— Хозяин, рад что вы снова среди нас… — он говорил что-то ещё, склонившись передо мной.

Честно говоря, из тех указов, которые мне хотелось издать, первое место занимал «указ о запрете кланяться». Мне всегда нужно смотреть в глаза, всегда! А то пока этот оборотень кланялся в пол, я потерял визуальный контакт и меня выкинуло из его разума.

Я достал палочку, и выдал новый приказ.

— Смотри мне в глаза! Легилименс!

Я шарился в разуме Сивого, не чувствуя сопротивления. Убийства, изнасилования, пытки… Безусловно, у Сивого есть стиль, и если для меня это работа — для него это образ жизни. Для кого-то вроде вроде Барти-Старшего он — конченный маньяк без тормозов, с моей точки зрения — инструмент, пусть не слишком управляемый. Будет себя хорошо вести — станет героем войны, а в случае плохого поведения разделит судьбу Розье, убитого «Орденом Феникса» без судебного приговора.

Но я не находил, то что искал. Нет, я мог увидеть его первое убийство. Последнее и любое тоже. Я мог достучаться до его любой тайны. Но меня не интересовало не это.

Разум Сивого уже был частично разумом зверя. А искать, то что я хочу в ощущениях зверя — гиблое дело, это как пытаться осознать осязательную картину мира от флоббер-червя. Или вкус души от дементора. Я видел только бесконечные убийства в разуме, затуманенного эмоциями. Вот чисто случайно идя по ассоциации ввалился в куда не хотел: увидел бой Сивого с каким-то оборотнем в звероформе.

Я ощущал себя Сивым. Я чувствовал исходящий от звёзд слабый свет в лесу, и этот свет почему-то раздражал. Сквозь отупляющий запах трав, пахнущих сырым лесом, пробивался тонкий, едва слышимый свежий цветочный аромат, не вписывающийся в общую картину. Я шёл на четырёх лапах по мокрой от недавнего прошедшего дождя траве. Лес был густым, бесконечным, насколько хватало взгляда. Где-то вдали послышался вой. Я пошел на звук. Я бежал, легко продираясь через лесную чащу. Гибкие ветви деревьев хлестали по моему лицу, ноги, застревающие в грязи по щиколотку, запинались о бесконечные коряги, а я шел, движимый упрямством и неясной потребностью, найти того, кто так долго и протяжно оглашает лес своим воем. А потом я увидел его. Большой тощий волк, стоял на небольшой полянке. Короткая серовато-бурая шерсть, намокшая от дождя, прилипла к телу, показывая его странную для зверя худобу, янтарно-желтые глаза. Ну да, это был не волк. Оборотень. Я-Сивый едва успел усмехнуться над тем, что на секунду принял стоящего перед ним зверя за настоящего оборотня, отдавшегося своим инстинктам, как противник привлёк внимание. Он издал недобрый рык, оскалился. В глазах, светящихся в темноте ночного леса, как две маленькие луны, читались печаль, тоска, укоризна. На короткие две секунды Я-Сивый почувствовал вину перед оборотнем, но неприятное ощущение исчезло так же быстро, как появилось, сменившись… злостью? Почти нечеловеческими злостью и досадой.

Бой был очень коротким. Сивый был намного больше и сильнее своего оппонента. Как только он подошёл впритык к врагу, второй оборотень перестал казаться огромным. Даже просто большим. Это был тощий, покрытый облезлой серовато-бурой шерстью зверь. Он был жалок. Он вызывал агрессию. В следующий миг Сивый бросился на него, чувствуя в себе достаточно силы и злости.

Хватит. Я вышел из его разума. Пора спросить прямо.

— Сивый, — спросил я, — ответь мне, чем и как ты перебиваешь вкус человечины?

POV оборотня Сивого

Сегодня у Сивого был тяжёлый день. Тот маггл был слишком толстым и не хотел перевариваться — надо было его есть в обличье волка.

Потом ещё драка со своими — один из оборотней обвинил его в излишней жестокости. Наивный глупец, который вторую неделю в Англии. Тот умер довольно быстро, хотя и успел его немного поцарапать.

Потом его вызвало… начальство.

В гробу он видал такое начальство. Скоро все люди в мире будут оборотнями, и тогда… жить станет веселее. Жаль, что с проектом «лекарство для оборотней» свернули принудительное массовое обращение магглов в полнолуние — оборотней и так слишком много.

Лекарство для оборотней… Он сплюнул. И ведь некоторые на это повелись! Предатели! Изменники! Кастраты! Им теперь неведом охотничий азарт, ощущение всепожирающей власти звериной сущности над собой. Хорошо, что не все оборотни такие рохли.

Но вместо обычного Пожирателя, который боясь его сам, скажет «не следи так», а потом отпустит его, он встретил Сам-Знаешь-Кого.

Большое начальство — большие проблемы.

С этими мыслями он упал на колени, пряча взгляд.

За этим последовала легилименция. Лорда не заинтересовал ни осевший в его карманах жёлтый металл, ни пара лишних убийств, ни разборки в его стае.

Лорд задал один вопрос, но он стоил сотни.

Впервые за много лет Сивый испытал нечто вроде вспышки расположения к кому-то.

Поговорив с Господином, и получив приказ не трепаться, сдобленный блоком на воспоминания, он отбыл прочь.

Давненько он не был в церкви. Надо опять повеселиться.

Вскоре он уже исповедовался в католическом соборе.

— Отец, я грешен, — с улыбкой сказал он.

— Говори, сын мой.

— Каждый день во мне просыпается зверь, что жаждет крови. Нет такого преступления, которое я бы не совершил.