Старт

За день до отлёта в мою честь организовали что-то вроде банкета. Присутствовали главы всех округов Нарайи, руководители крупнейших корпораций и служб безопасности. Мероприятие проходило в горах, в огромном новом отеле со стеклянными панорамными окнами, через которые я любовался грандиозным зрелищем заката: зелёные, оранжевые и красные лучи уходящего светила играли на чистейших ледниках, отбрасывая завораживающие блики. А после этого на небо высыпали яркие звёзды и такой близкий Млечный Путь, что, казалось, его можно потрогать.

Именно здесь, во время неформального общения, были приняты самые важные решения.

Мы договорились поддерживать связь. Информационный обмен и торговля с Землёй становились доступными всему народу Нарайи, монополизация отвергалась. Ринэл сознательно не стал использовать своё привилегированное положение, хотя мог бы. Разумное и дальновидное решение. Лучше служить образцом благородства, чем объектом зависти и вражды многочисленных конкурентов, которые всегда могут объединиться против выскочки.

После моего отлёта на орбите Нарайи и в точке Лагранжа системы останутся ретрансляторы, способные поддерживать межпространственную коммуникацию.

В качестве залога будущих добрых отношений с Землёй нарайнийцы обязались предоставить данные результатов расследования деятельности трийан, их пособников, Анны и, возможно, других сил, которые так или иначе действовали на планете. Я же, будучи уполномочен особым распоряжением из Центра, договорился о начале информационного и технологического обмена между цивилизациями. Так же оставался открытым вопрос повторных визитов, в том числе взаимных. А в будущем — установление полноценных дипломатических связей.

В общем, я выполнил программу максимум из тех распоряжений, которые поступили с Земли после того, как там ознакомились с моим докладом.

Конечно же, на банкете присутствовала Эалин. Сначала у меня возникли определённые разногласия с некоторыми службами Единого правительства, однако я сумел настоять на том, чтобы её пригласили. И не только её. Мэрдан и Трумбэл тоже получили приглашения. Я хотел, чтобы обновлённая нарайнийская элита поняла этот намёк и сделала соответствующие выводы.

Судя по их словам, высказанным в мой адрес, тостам и пожеланиям — они действительно поняли.

Никаких документов мы не подписывали. Традиция межпланетных коммуникаций только зарождалась, и нам хватило фиксированных записей на зонды и местную, нарайнийскую аппаратуру живых переговоров. Может, в будущем эта практика станет всеобщей. Это даст определённую гибкость в отношениях. А может, всё вернётся к обычным договорам и тщательно продуманным пунктам соглашений. Я не знаю, и это меня больше не касалось.

После того, как я переговорил со всеми, и мы достигли взаимопонимания, и когда закончилась пятая перемена блюд, присутствующие начали подниматься из-за большого фигурного стола. Заиграла тихая музыка. Поискав глазами, я нашёл музыкантов — небольшой оркестр со струнными инструментами местной конструкции. По радио я ничего подобного не слышал. Мелодия напоминала джазовую.

Я подошёл к Эалин, стоящей возле огромного окна. Рядом был выход на обширный балкон с балюстрадой.

— Может, прогуляемся? — предложил я и взял её за руку.

— Там прохладно, — предупредила она.

— Ничего. Если замёрзнем — вернёмся обратно.

— Хорошо.

Снаружи оказалось теплее, чем можно было ожидать. Может, плюс пятнадцать. Балахон из толстой ткани, который я обнаружил утром в своей комнате, отлично защищал от прохлады. Да и платье Эалин было закрытым, по моде здешнего округа.

— Скажи, ты когда-нибудь вернёшься? — спросила она, когда стеклянная дверь за нами закрылась, отсекая музыку, чужие голоса и смех.

— Я не знаю, — честно ответил я.

— Я обязательно полечу туда, — Эалин указала на звёздное небо. — С вами или без вас. Отец возобновил программу полёта к Зелёной Звезде.

— Это… верное решение, — сказал я.

— Он считает, что там мы найдём ответы на те вопросы, которые у нас остались. Относительно всего.

— И это тоже вполне возможно…

Она приблизилась ко мне. Я хотел потрогать мочку её уха, но Эалин неожиданно отстранилась.

— Тейдан… — сказала она. — У меня будет к тебе одна просьба.

— Я слушаю.

Её рука нырнула в складки платья и достала небольшой цилиндр из чернёного металла. Он был украшен самоцветами, сверкающими совсем как звёзды на небе.

— Внутри прах Лаймиэ, — сказала она. — Частично то, что от неё осталось, развеяли в её родном городе. По обычаю её рода. Мне кажется, она бы хотела полететь с тобой на твою планету. Тебе позволено будет так сделать? Материал полностью и неоднократно продезинфицирован, наши специалисты говорят, что внутри не могло остаться ни следа ничего живого. Это они полностью гарантируют.

Я колебался. «Вася?» — окликнул я мысленно.

«Прямого запрета нет, Жень. Наоборот — корабль в автоматическом режиме взял местные биологические образцы».

«Вот как», — удивился я.

— Да, это возможно, — вслух ответил я. Потом принял из её рук цилиндр и добавил: — Спасибо тебе.

Она чуть задержала свои ладони, обхватив ими мои.

— Покажи ей свой мир, Тейдан.

Я посмотрел на звёзды.

— Знаешь… незадолго до того, как это случилось, мне приснился сон, — сказал я. — Мы с Лаймиэ были на моей планете, на берегу тёплого моря…

— Правда?

— Да. А потом это море застыло. Похолодало, и пошёл снег, — продолжал я.

— У нас на Нарайе есть такое понятие — «вещие сны». Это когда что-то в человеке может предвидеть будущее.

— У нас тоже есть такое понятие, — сказал я.

— Значит, вы тоже всего лишь люди, — улыбнулась Эалин.

До места старта я добрался с комфортом: сначала на самолёте до ближайшего плоского песчаного плато, где крылатая машина могла приземлиться. Потом на маленьком вертолёте до побережья. И даже на плоту, снабжённым газовым двигателем.