Теремок. Разбойники с большой дороги

– Почему ты так в этом уверен? – спросил я, стараясь, чтобы голос звучал спокойно. Хотя, внутри все клокотало от злости. – Вдруг, лес просто решил пошутить?

– Шутка затянулась. Придется Тамаре какое-то время с нами пожить.

Теперь злость сдержать не получилось.

Посмотрел на прячущуюся за спиной у Медведя девчонку, и хотел было уже сказать что-нибудь обидное, но не смог. Не совсем же я изверг какой-то. А то вдруг, от моих слов она в обморок грохнется?

Глава 2

К терему мы вышли довольно скоро, что говорило о том, что лес не спит. Просто он по каким-то причинам не хочет выпускать из своего плена Тамару. Попала девчонка, ничего не скажешь.

– И что мне теперь делать? – Непоседа посмотрела в лицо Медведя. – Как быть? Не могу же я вас своим обществом смущать?

– Что-нибудь придумаем, – попытался подбодрить ее тот. – Рано или поздно лес отпустит тебя. Ты же не являешься частью проклятия.

– А если является? – произнес, озаренный внезапной догадкой. – Сколько мы уже лет тут? И никогда подобного не было. Значит, все это неспроста. Зачем лесу эта девчонка?

– Это мы можем только у Кощея узнать, – покачал головой Михаил. – А этот старый ничего за просто так не скажет.

– Да и идти до его обиталища три дня и три ночи, – задумчиво проговорил Василий. – А у границ можно на стражников царя нарваться. Яблочки-то молодильные там, по близости растут.

– Прав ты, Волк, – сказал главарь, первым поднимаясь по ступеням крыльца. – Но и девицу у себя держать не дело.

– А отец что? Как звать-то его? – я вопросительно посмотрел на Непоседу.

– Степан Емельянович, – ответила девушка.

Приплыли, у этого скользкого паразита есть дочь. Хотя одно я угадал – он карлик. Низкий, толстый, борода чуть ли не по земле волочится. И еще он любит закутываться в цветастые тряпки, как петух. Глаза-щелочки, нос крючком…

– Я в мать пошла, – промямлила Тамара, потупив взгляд. Ну да, нос у нее вроде ничего такой. Не особо примечательный.

Мы вошли в терем, и в уши сразу же ударил звук разбитой об пол посуды.

– Ну что они опять не поделили! – зверем взвыл Медведь и первым направился в сторону источника шума.

Я бросил печальный взгляд на стоящий в углу сундук с самоцветами и направился следом. Потом как-нибудь посмотрю, что там.

– Куда прешь! – взвыл Сой, гоняясь по кухне за зайцем. Еще парочка сидели на подоконнике и жевали старую морковь. – А ну, стой!

– Снова зверье чудит? – спросил Михаил и перехватил зайца в прыжке, когда тот собирался скрыться в сенях.

– Это еще чего! – Косой схватился за голову. – Лисы взбунтовались!

На втором этаже что-то упало.

Пока Михаил тащил зайца на улицу, а Тамара с Соем пытались отловить остальных ушастых, я поднялся по лестнице наверх. Волк, втягивая носом воздух, тихо ступая, шел сзади.

– Точно лисы с ума посходили, – изрек он.

Только друг это сказал, как я, уже ступив на второй этаж, чуть было не упал, так как на меня налетела приличных размеров лиса. Схватил ее за шкирку и передал Волку. Тот неохотно принял ее из моих рук и стал спускаться обратно. Я же продолжил путь.

– Стой! – послышался из одной из дальних комнат голос Квакуна. Что-то упало и разбилось.

Поспешил туда и застал довольно странную картину. Наум лежал на полу и отбивался от очередного лиса. Тот скакал по моему товарищу, не позволяя встать.

– Помоги! Он меня сейчас раздавит!

Подскочил к Науму и, схватив зверюгу за хвост, стал оттаскивать от лежащего на полу разбойника.

– Отползай! – выкрикнула я, видя, что Квакун не торопится двигаться в сторону выхода.

– Р-р-р-р-р, – зарычало животное.

Наум вскочил на ноги и попятился к выходу, внимательно следя за обезумевшим лисом.

Нам повезло – на пороге показался Фокс. Он внимательно вгляделся в прищуренные от злости глаза и сосредоточился на контроле. Зверь еще какое-то время сопротивлялся. Даже пытался пару раз меня укусить. Но я вовремя отскакивал, продолжая удерживать зверюгу за пушистый хвост. Хотя, думаю, после сегодняшнего неравного боя данная часть тела у него станет куцей.

– Р-р-р-р, – уже менее уверенно и зло рыкну рыжий и припал всем тело к полу, поджимая уши.

– Уходи, – приказал ему Фокс.

Животное, которое еще какую-то минуту назад готово было кусать все на своем пути, жалобно заскулило и на дрожащих лапах поплелось на выход. Квакун смог спокойно выдохнуть и отлепиться от стены, которую до этого подпирал, стараясь слиться с ней воедино. А иначе с чего он такой серый лицом стал? Прямо под цвет отделки.

– Что случилось, пока нас не было? – сразу же спросил я у Лиса. – Впервые подобное вижу. Чтобы подвластные нам звери, да с ума сошли.

– Вот и мне удивительно, – развел руки в стороны Фокс. – Однако, таких мало было. Пара-тройка зайцев, да четыре лиса.

– Все равно не порядок, – я стал отряхивать с рук и штанов лисью шерсть. Приставучая, зараза. – И время какое выбрали. Когда ни Медведя, ни меня в тереме не было.

– А если это все Тамара подстроила? – предположил Квакун. – Кому было известно, что вас нет?

– Да зачем ей это? – вопросил Фокс. – Нас же не убьешь, не покалечишь… – тут он запнулся, смотря на мой лоб. Ну да, голова еще помнит меткий удар чугунка.

– С другой стороны, если нам голову с плеч снять, то и мы не выживем, – изрек Наум. – А с троими справиться легче.

– Животные все равно остались подвластны своим хозяевам, – отмахнулся я. – Значит, тут дело в другом.

Мы какое-то время постояли в комнате, каждый погруженный в свои мысли. Я еще больше убедился в том, что необходимо добраться до Кощея. И пусть у него с годами характер стал скверным, а еще он любит полакомиться сырым мясом не только животных, но и людей (ходили среди местных такие слухи). Только он может дать ответ на вопрос, что происходит.

Когда колдунья наложила на нас и наш лес проклятие, то старая грымза не стала объяснять с какого такого… мы должны коротать время в практически бессмертной оболочке. Когда падут ее чары? Черт его знает. Но одну подсказку колдунья дала. Искать ответы надо в трехдневном пути. Может, что-то станет ясно, пока мы будем добираться до замка Бессмертного, а возможно он и сам все расскажет. В любом случае, медлить более нельзя. Мало того, что лес пропустил к нам девчонку, и не захотел ее выпускать, так еще и зверье чудить стало.