Терминатор 1938

Кстати, фрегаттен-капитан личность воистину выдающаяся — практически все языки балтийского региона знает, в политических раскладах, экономических потенциалах сечёт. И не только выдающаяся, но где-то даже и легендарная, не зря его и Валентин Пикуль не раз упоминал, да и в фильме «Вариант Омега» именно Целлариус помогает барону Шлоссбергу вытащить героя Олега Даля из лап гестапо, дабы продолжить высокоинтеллектуальную, как в разведке и положено, игру абвера и НКВД. Эх, киношники вы киношники, путаники-многоходовщики. Советские военные шедевры посмотришь, так Штирлиц с Вайсом войну и выиграли. Да ещё весёлый и находчивый секретарь райкома из одноимённого фильма. На кино мысли перескочили оттого, что в синема сегодня веду Ирину Владимировну, на шикарную германскую фильмУ. Увы, крайне мало в киборжьей «памяти-библиотеке» сведений про германский кинематограф, никогда эта тема не интересовала, разве что, читая Ремарка, знал из его биографии — Марлен Дитрих уже давно сбежала в Соединённые Штаты, даже гражданство получить там успела.

Надо поспешить, рижские немцы могут запросто порасхватать все лучшие места в зале, у них в столице Латвии 64 общества и кружка прогерманских. И все дисциплинированно готовятся к отбытию в фатерланд, так что для масс народных все секретные статьи пакта Молотова-Риббентропа давно не секрет. Вот и рижские фольксдойчи вещички начинают паковать, раздумывают как провезти в рейх продуктов побольше, чтоб не отобрали доблестные арийские таможенники и пограничники. И это ещё только-только советские передовые гарнизоны начинают заходить в места постоянной дислокации, ещё независимость Эстонии, Латвии, Литвы не оспаривается Кремлём. В нашем варианте истории Сталин решился на аннексию «лимитрофов» только после поражения Франции весной 1940, мигом продавив и советизацию и присоединение Прибалтики к СССР. А пока, осенью 1939 года, внешне всё довольно благостно и пристойно. Местные коммунисты было обрадовались, побежали лобызаться с советскими товарищами. Но дипломаты первого в мире социалистического государства братьев-марксистов послали, общаются только с госорганами трёх балтийских держав, с оппозицией демонстративно не контачат. Случайно подслушал вчера разговор местных левых, зло матерящих за кружкой пива нерешительных вождей, что местных, что московских. Три дня как крейсер «Киров», эсминец «Стремительный» и пара тральщиков зашли в Лиепаю, так красные командиры матросов прогоняют, чтоб те не общались с латышским пролетариатом. А офицеры хлипкого (две малые подлодки, три тральщика плюс пароход в качестве базы) флота Латвии только посмеиваются, наблюдая бесплодные попытки рабочего класса «навести мосты» с советскими моряками. А у Петера брат из латышской стреловой дивизии, служил у самого Дзержинского, погиб подавляя Кронштадтский мятеж…

Веня шебуршился во дворе, растаскивая остатки дровишек под крышу, непохоже, что сосед похмелился, еле ползает.

— Салют, камрад! Как здоровье?

— Фух, напугал. Еле жив.

— Что так, не освежился с утра?

— Да принял, принял законную дозу. Но всё равно хреново, очень уж перебрали вчера. А ты как огурчик и морда довольная. Да ладно не отводи глаза, Иринка вон как светится…

— Где она?

— А по магазинам убежала. Давно уже. Говорит — выходной, надо использовать. Ясное дело — кавалера завела, надо прельщать. Всякие там рубашонки ночные с разрезом, панталончики пикантные.

— Ага, рюшечки да финтифлюшечки.

— Именно!

К возвращению милой сгонял в темпе до синема, прикупил аж шесть билетов, по два на второй ряд, в середину зала и на «ряд для поцелуев». Ирина Владимировна, смущаясь затащила в дом две увесистые коробки, элегантно бечёвкой перетянутые.

— Ты что, пешкодралом тащилась?

— Что? Как? Ах, нет, Наум Гиршевич доставил до афишной тумбы, оттуда недалеко.

— И к чему такая конспирация?

— Саша, ты не понимаешь!

— Это да. Ничегошеньки я не понимаю. Показ мод прямо сейчас устроишь? Или сначала пошалим?

Перебор. Девушки тридцатых годов века двадцатого, в буржуазной Европе возросшие, слегка (а некоторые и не слегка) консервативны и «интимные» вопросы, равно как и шутки воспринимают иначе. Ирина разобиделась и выставила охальника из комнаты, заявив ультимативно, чтоб до половины седьмого, до самого момента выхода «в свет», то бишь в киношку, её не отвлекал.

И ладно, есть дела помимо куртуазных, до похода в синема вполне успеваю. Сегодня как раз тот день недели, когда британский дипломат Оливер Фишер потратит пару часов на прогулки по Риге, заходя в лавки антикварные, магазинчики букинистические. Впрочем, мистеру Оливеру не возбраняется и пивнушку посетить, пропустить пару кружек доброго рижского. Условие — не более пяти минут задерживаться в каждом заведении и гулять не спешно, не оглядываясь и не удивляясь, что в карман пальто Некто положит бумажник, а в бумажнике том вовсе не денежки, а секреты, те самые, которые на войне стократ дороже денег.

Подумал-подумал и дополнил подготовленную к передаче информацию новой вводной — через неделю держать Оливеру в правой руке свёрток с пятью тысячами фунтов стерлингов, купюрами в 5 и 10 фунтов и предложения по дальнейшему сотрудничеству, чего лордам Адмиралтейства хочется знать в первую очередь. Фишеру надлежит ослабить хватку и отдать свёрток человеку дважды произнёсшему: «Гамбург, Гамбург»…

Денежный вопрос поднят весьма своевременно — надо набирать финресурс на переезд Ирины в нейтральную Швецию, нефиг девчонке мыкаться хоть под фашистюгами, хоть под большевиками. Да и меркантильные бритиши наверняка не считают офицеров военного флота Германии наивными альтруистами. Хруст купюр он ведь благотворно влияет на хрупкую шпионскую психику, помогая купировать приступы самобичевания, пресекая желание пойти в контрразведку и сознаться в предательстве любимого Фатерланда.

В этом информационном пакете упор сделал на линейных кораблях кригсмарине, подробно, насколько помнил из мемуаров изложил проблемы возникающие в достройке «Бисмарка», а также усовершенствования «Гнейзенау» и «Шарнхорста», оказавшиеся недостаточно мореходными. Плюс характеристика артиллерии линкоров, проблемы возникающие при перезарядке и вопросы по долговечности стволов крупного калибра. Вот изумятся джентльмены — вначале то я дал расклад более по подводникам, а теперь про «гросскили» инфа пошла. И ведь начнут проверять, убедятся — нет дезы ни там, ни там. Ладно, посмотрим, сколько фунтов отсыплют «источнику», настолько и поверили, настолько и оценили…

В темпе сгонял до конюшни, там у Палыча на верхотуре, на балке (снизу не видно) мешок с «рабочими» шмотками. Так подвесил, что без хорошей альпинистской подготовки не залезть, не обнаружить захоронку. Сапоги после недолгих раздумий брать не стал, а вот грубые штаны и куртка с кепкой, более приличествующие мастеровому, типа сантехника-водопроводчика на заказах, в самый раз. Сегодня придётся поиграть с британскими спецслужбами, стопудово «хвост» мистера Оливера постарается отследить инициативщика. Вряд ли на захват пойдут, но проследить — святое дело…

Сегодня за Фишером приглядывал лишь один «страховщик», я хоть и дилетант в делах наружного наблюдения, но на порядок более острое зрение и реакция позволяют вычислить даже суперпрофессионалов в тайных игрищах разведок. В книжный магазин за британским дипломатом переться не следует, работягу-книгочея запомнят обязательно. А вот пивная — то что надо! Через минуту после Оливера зашёл в заведение, повезло — народу немного, все заняты своими делами, «крановой» как раз нацеживает англичанину первую кружку. Подхожу, корпусом закрываю карман Фишера от случайных взглядов, зачем-то шепчу в ухо правое: «Правь Британия морями! Не оглядывайтесь»…

Британец при первой встрече «обработан», поэтому дисциплинированно не делает попыток установить исподтишка внешность «инициативщика». Так, на выход.

Возможно, что агент наружки и вычислил ушлого пролетария, но и фиг с ним, всё равно сначала дождётся выхода из пивняка Фишера, есть время свалить не особо то и спеша. Как там у ДДТ: «Огляделся, всё тихо. Хвоста вроде нет. Колодец двора, яма чёрного хода. Заколочено. Чёрт бы побрал этот свет. Липнущий сверху чухонским уродом». Правда там концовка неоптимистическая, так и я не террорист, не Иван Помидоров…

Ирина, словно королева, при аж двух фрейлинах — Ирме и достопочтенной Агнессе Карловне крутилась перед зеркалом. По терминаторски бесшумно подкравшись пару минут послушал дамские разговоры. Ирма с Агнией восхищались нарядами и щедрым кавалером, не жалеющим денег на эдакую красоту. И правильно, что не жалеет, а то уведут — это уже Вениамин Степанович подал голос из своей комнатушки, как он не свихнулся, слушая женское щебетание о моде и шмотках? А, понятно, Венечка потихоньку прикладывается к чекушке, пока хозяйка отвлеклась на тряпки. Выдержал паузу, отошёл к входной двери, начал обстукивать и без того чистые ботинки.