Терпи, неудачница!
Шрифт:
– Ой, нет, Жека, только не это!
– Та-ак, Марусенция, ты сейчас что, в моих вокальных способностях сомневаешься?
– Извини, Женя, но да. Это мы с тобой хорошо поем, когда за Иришкой и ее Игорюшей подтягиваем, а сами по себе - те еще певицы!
– Ну и сиди без развлечений, если ты зануда такая! Кстати, мазь твоя от ссадин хорошо помогает - не больно почти!
– Вот. А ты ругалась, что я так много вещей с собой беру. Ладно, рассказывай про инструктора. Какой он? Красавчик, да?
Хотел уйти. Понимал, что подслушивать бабские разговоры - последнее дело, но, сделав шаг прочь от их балкона,
– Ну-у, как тебе сказать...
– протянула она.
– Скажи, как есть на самом деле, без приколов твоих идиотских. И объективно, пожалуйста! Не так, как тогда, когда на балконе его засекла!
– Хм, ладно. Он - лысый, самоуверенный, самовлюбленный, считает, что остальные люди - глупые и ни на что неспособные, что еще?... а падкий до длинноногих тупых блондинок с ботоксом по всему периметру...
Я такой? Вот же зараза!
– Ой, да ну тебя! Все, что ты сейчас сказала, можно в той или иной мере, считать достоинством, а не недостатком. А внешне? Красивый? А то я ведь почти не разглядела!
– Да так, обычный. Хотя нет, одна часть тела у него все-таки красивая.
– Какая,
– Задница.
Бля-я-ядь... дожился! Или это бабы такие пошли? Задницу она оценила! Безумно захотелось взбежать по лестнице на второй этаж, выбить дверь в ее номер и схватить эту мерзавку... и что потом? Что с нею делать станешь? Покачал головой, глубоко вдохнул и потопал в свой номер, готовиться к походу.
...Только-только из душа вылез - вытираться начал, в комнате телефон зазвонил. Вот так, вечно не вовремя, мог только один человек меня вызванивать - моя жена.
– Да, Инна.
– Саша, повлияй на своего сына бестолкового! Он в лагерь ехать отказывается! А я с таким трудом путёвку ему выбила! Там знаешь как хорошо!...
Минут десять слушал дифирамбы этому золотому лагерю, и ей самой, за то, что смогла выбить, за то, что она такая - пробивная, зарабатывающая, имеющая множество нужных связей. Потом все-таки перебил:
– Инна, я сто раз говорил тебе, что он ко мне просился. И я имею право. Может, я приеду и заберу его? Вместо лагеря здесь поживет.
– Даже и не говори мне об этом! Чтобы ребенок стал свидетелем твоих похождений? Нет уж!
Инна почему-то была уверена, что каждый сезон я завожу себе парочку, а то и больше, подружек, с которыми развлекаюсь во время походов или между ними. Только она, непонятным мне образом, упускала из виду, что на измене я ее поймал, а не она меня.
Это случилось два года назад. Все до банального просто - вернулся муж из командировки, а на пороге квартиры - мужские ботинки сорок пятого размера. Они были так увлечены, что не слышали хлопнувшей двери. Я зашел, увидел и ушел. И как бы она не умоляла вернуться, как бы ни клялась в любви, больше не переступил порог нашей общей квартиры. Жил у матери. Сына забирал к себе по мере возможности. Инна его против меня не настраивала - алименты я платил исправно, помогал и помимо них. Потом Инна съехала к тому самому любовнику, и я смог вернуться в свою собственную квартиру.
Но я замечал, что с каждым годом Артем тянется ко мне все больше, ночевать чаще остаётся, на выходные всегда просится. Был он в свои десять лет мальчиком спокойным, рассудительным. Занимался плаванием и хорошо рисовал. И мечтал однажды
провести лето с отцом. Разве это так уж неосуществимо? Проблема была только в Инне.Я задумался о том, как переубедить свою бывшую, а она продолжала что-то говорить в трубку.
– Слушай, Инна, - перебил, потому что надоело, да и не обязан я был больше выслушивать ее занудные нравоучения, выражавшиеся в вечном недовольстве всеми вокруг, в том числе и своим собственным ребенком.
– Что ты от меня хочешь? Наказывать ребенка за то, что я сам не считаю правильным делать, я не собираюсь.
Она что-то недовольно зашипела в трубку, но я, потеряв всякое терпение, отключился, решив перед сном позвонить сыну. Если бы я знал, что он трубку не возьмет! Ведь можно было попросить Инну дать ему поговорить со мной!
Не дозвонился. Утром встал рано. Делал свои обычные утренние процедуры - принимал душ, брился, проверял рюкзак с личными вещами, завтракал в столовой гостиницы, и все время думал о сыне. Не хотелось в такую рань будить ребенка - каникулы все-таки, но и, уйдя в поход, до самой вершины, то есть целых три дня, связи не будет совершенно. Набрал. Но Артем был недоступен. С тяжелым сердцем спустился к месту сбора за полчаса до назначенного времени.
Как это ни удивительно, но некоторые пришли раньше меня! Иван Петрович, почему-то без Екатерины Андреевны. И Мария с Евгенией! Неожидал, если честно. Девушки сидели прямо на ступеньках у входа в гостиницу. Мария уткнула лицо в колени и ныла сонным голосом:
– Злыдня... коза... привыкла командовать в своей школе... чего мы в такую рань приперлись... даже красавчика еще нет...
– Чем тебе Иван Петрович не красавчик?
– Женька указала на усатого ловеласа, лихо подкрутившего ус при этих словах и, видимо, почувствовав меня за своей спиной, резко обернулась.
– О, а вот и наш предводитель.
– Доброе утро, господа туристы!
– я поздоровался, пропуская, выносившего для нас из кладовки снаряжение и сухпайки, администратора Сеню.
– Вам, как пришедшим первыми, предоставляется возможность выбрать, что именно понесете.
Плащевская вскочила и уверенно проследовала к быстро пополняемой Сеней куче.
– Чур, я несу еду! И батон наперевес, как устанет, так и ест! [2]
– Евгения, так как устанете вы через час, то, пожалуй, к еде подпускать вас опасно! Может быть, возьмете матрас и чайник?
2
Эдуард Успенский (Про Вову Сидорова)
– Только у нас, только у нас! Есть надувной синий матрас! Утром и вечером, ночью и днем, можем мы весело прыгать на нем! [3]
Она вертела в руках упакованный в специальный чехол надувной двухместный матрас и тихонько декламировала себе под нос смешные детские стишки. А я, смотрел на нее и думал о том, до чего же она хорошенькая, свежая, совсем еще молоденькая и какая-то... как будто знакомая давным-давно, близкая какая-то...
3
Буранова Надежда