Терпилы

– Н-да, по-нят-но, – медленно, растягивая слова, ответил Кондратьев.

Он успел отойти от первоначального шока и теперь действительно осознал, с кем связался: с жадной, самовлюбленной, безмозглой дрянью!

– Ну и расчудесно! – не уловив в голосе телохранителя ничего подозрительного, подытожила Илона Дмитриевна. – С сегодняшнего дня ты назначен исполняющим обязанности начальника Службы безопасности. Видишь, я держу слово! Но тебе придется усердно потрудиться! Тогда будешь окончательно утвержден в должности. Для начала займись решением кадровой проблемы. Вместо выбывших сотрудников срочно подбери новых. Да покрепче! Малохольные мне без надобности! – госпожа Костюкова замолчала, любуясь собственным отражением в зер– кале.

– Я пойду, пожалуй, – ровно, ничем не выдавая душащей его ненависти, сказал Владимир. – Хотелось бы отдохнуть. Устал очень.

– О'кей, вздремни пару часиков, – милостиво разрешила Илона. – А затем, не откладывая, принимайся за работу. Ровно в восемнадцать ноль-ноль приедешь ко мне с подробным отчетом. И не вздумай опаздывать! Оштрафую на ползарплаты. Все ясно?!

– Само собой, – уже направляясь к двери, подтвердил Кондратьев.

– Да, кстати! – вдруг спохватилась жена известного предпринимателя. – Ты разузнал, кто именно нанял тех... которые покушались?

– Нет, – с трудом удержав злую усмешку, отрицательно качнул головой Владимир. – Мертвецы разговаривать не умеют!..

Самопровозглашенная крестная мать так и не дождалась Кондратьева с докладом. Больше ни он, ни участвовавший вместе с ним в разборке Виталий Пенько в доме Костюковых не появлялись...

Три дня спустя. Г. Н-ск

Затянувшаяся «болезнь» господина Костюкова жутко раздражала его бизнес-партнеров, в особенности американца Фреда Энимала, рабочий ужин с которым Михаил Петрович отложил на неопределенный срок. Владелец сети фармацевтических заведений у себя на родине, мистер Энимал прибыл в Россию с грандиозными планами. Он намеревался подписать контракт с фирмой «Панацея» на массовую поставку в США так называемого «биоматериала» для производства супердорогих лекарственных препаратов категории «Human» и «Fetal», [25] а также женских кремов на основе «биологически активных веществ».

25

Пометки «Human» и «Fetal» (в русской транскрипции «Хьюман» и «Фетал») означают, что данные препараты изготовлены «из человека и эмбриона». В основном, конечно, из трупиков абортированных младенцев. Для этого используются эмбрионы, убитые на поздних стадиях беременности (как правило, на 16—20-й неделе.) Это уже абсолютно сформировавшиеся маленькие человечки. Документальные кадры, как их разделывают, воистину ужасны! Если не верите, посмотрите авторскую видеокассету Юрия Воробьевского «Стук в Золотые Врата». Ч.2. «Жизнь и смерть», которую можно приобрести в редакции журнала «Русский дом». Считается, будто такие «лекарства» и кремы излечивают многие недуги (например, заболевания печени собираются корректировать вытяжками из крохотной печеночки эмбриона), а также способствуют омоложению. Кстати, это отнюдь не «новейшее медицинское изобретение». Подобные методы издревле использовались черными магами. Только раньше за них жгли на кострах, а сейчас провозгласили «высочайшим научным достижением». Между тем, серьезные ученые уже давно доказали абсолютную неэффективность эмбриональной терапии (см. Юрий Воробьевский. Стук в Золотые Врата. М., 1998. C.184.). Стоит добавить – неэффективность в медицинском плане. Зато души людей она губит стопроцентно! Так же как, например, людоедство.

С конца девяностых годов «Панацея» поддерживала тесные деловые контакты с одним из медицинских центров Н-ска, где проводились аборты на поздних стадиях беременности. Убитых зародышей там рассекали на 27–29 фракций, «перерабатывали», а полученную в итоге розоватую взвесь расфасовывали по стеклянным ампулам и помещали в специальные холодильные камеры. В дальнейшем «биомассу» приобретала фирма «Панацея» и оптом перепродавала за рубеж. Вообще-то формально подобную деятельность в нашей стране уже запретили, но на практике она успешно продолжалась. Уж больно большие тут вертелись деньги, а посему чиновники Минздрава предпочитали стыдливо закрывать глаза на творящееся у них под носом безобразие. (Не бескорыстно, разумеется.)

Раньше постоянным клиентом «Панацеи» был некий Джордж Скаундрел (тоже фармацевт из Соединенных Штатов). Однако недавно мистер Скаундрел скончался в адских муках от стремительно развившегося рака печени, и пока наследники, забросив дела, ожесточенно грызлись в судах за капиталы усопшего – шустрый Фред Энимал поспешил занять освободившуюся нишу. Поначалу все у него шло гладко: договорились с Костюковым и Лебедевым о поставках «товара», с Костюковым и Мелкиным решили вопрос о проводке денежных средств через счета «Лабаз-банка». Осталось обсудить последние нюансы да подписать соответствующие документы, как вдруг «заболел» Михаил Петрович, без личного участия которого сделка по ряду причин состояться не могла.

Подождав день-другой-третий, мистер Энимал осторожно навел справки, какими-то неведомыми путями узнал, что господин Костюков просто-напросто пьет запоем, и едва не лопнул от бешенства. Заокеанский бизнесмен сызмальства отличался мстительным, сволочным характером и поистине дьявольской гордыней. Он не прощал никому никогда даже самых пустячных обид. Например, пять лет назад Энимал упрятал в психушку собственную мать всего лишь за робкое замечание по поводу исключительной неряшливости сына. (Господин фармацевт ужасно не любил мыться и принимал ванну от силы раз в месяц). Разгневанный Фред тогда хорошо заплатил психиатрам, и бедную старуху действительно свели с ума, заколов мощными психотропными препаратами.

А тут... Им, бесценным, несравненным, в придачу подданным Великой Державы, столь нагло пренебрегли!!! На бутылку променяли!!! Заставили ждать, покуда русская свинья проспится!!! Ну не-е-ет!!! Такие вещи нельзя оставлять безнаказанными!!!

Некоторое время мистер Энимал разрабатывал изощренный план мести. Потом созвонился с Лебедевым и с Мелкиным, предложив обоим срочно встретиться для архиважной, конфиденциальной беседы.

В среду 12 июня они собрались в офисе «Лабаз-банка» в персональном кабинете Александра Исааковича – обширном помещении площадью пятьдесят квадратных метров, отделанном и обставленном в стиле неоклассицизма. Банкир не поскупился нанять первоклассных дизайнеров, и те постарались на славу. Выглядел кабинет по высшему разряду: лепной потолок, покрытый сусальным золотом, на обшитых красным шелком стенах – картины старых голландских художников, на полу огромный персидский ковер «Махи», на пуленепробиваемых окнах шторы под цвет стенной обшивки. В дальнем конце, напротив входной двери, стоял большой, инкрустированный розовым деревом стол с бронзовыми завитушками по углам. Слева от стола располагался мраморный камин. На нем – антикварные часы работы известного немецкого мастера, а по бокам – два дивана для гостей, с резными ножками, обитые гобеленом. [26] Перед каждым из них – небольшой журнальный столик...

26

Гобелен – в данном контексте декоративная ткань высокой художественной ценности.

Сам господин Мелкин (жирный, плешивый мужчина лет шестидесяти) устроился за столом, плюгавый худосочный Лебедев притулился на одном из диванов, а мистер Энимал нервно расхаживал из угла в угол. Американский фармацевт был очень похож на маленькую злобную грязную обезьяну, которой зачем-то побрили морду, обрядили ее в сшитый по последней моде костюм и обильно полили французскими духами. Правда, их запах так и не смог перебить исходящего от Фреда зловония.

– Ваш компаньон Костюков абсолютно ненадежен и непредсказуем! – возбужденно помахивая короткими волосатыми ручонками, говорил Энимал. – Его пресловутая «болезнь» – обыкновенный запой! Извините, господа, в цивилизованном обществе так бизнес не ведут! Не успели начать – и тут же дела пошли... э-э-э... как там по-русски?.. На-пе-ре-ко-сяк! Йес! Думаю, мне придется обратиться к другой фирме, занимающейся тем же, чем и вы, но, в отличие от вас, четко исполняющей взятые на себя обязательства! – Здесь американец откровенно блефовал. Никакой другой фирмы у него в запасе не имелось. Однако Фред уже успел неплохо изучить мелкие душонки сидящих перед ним субъектов и практически не сомневался в успешном финале разыгрываемой сейчас комедии. Недаром он считался отличным игроком в покер...

Энимал не ошибся в расчетах. Физиономии коммерсантов вытянулись, посерели. В глазах у обоих отразилось отчаяние.

«Ага! Попались, пташки!!! – мысленно возликовал заокеанский гость. – Умница я все-таки! Гений!!! Ха-ха-ха!!! Ну, а теперь немного ослабим давление и аккуратненько подведем вас туда, куда мне нужно!!!»

– Нет, разумеется, вы и вы господа честные, солидные, – заметно смягчив тон, фармацевт по очереди указал пальцем на Мелкина с Лебедевым. – С вами мы бы обязательно сработались! Но Михаил... Кстати, помимо прочего, вокруг него постоянно происходят какие-то подозрительные события, связанные со стрельбой, с убийствами. – Фред намекал на появившиеся в прессе сообщения об обстреле подъезда Костюкова и о загадочной гибели нескольких его телохранителей. – Весьма напоминает гангстерские разборки. А у нас в Америке принято уважать закон!.. В общем, я не намерен сотрудничать с подобным типом!!! – Гражданин США театрально рубанул воздух немытой ладошкой и принялся сосредоточенно раскуривать длинную дорогую сигару.

Секунд тридцать в помещении висела напряженная тишина, нарушаемая лишь громким тиканьем каминных часов да смущенным пыхтением тучного банкира Мелкина.

– Я полностью с вами согласен, сэр, – ссутулив узкие плечи, пробормотал, наконец, Сергей Анатольевич. – Но, к сожалению, Костюков равноправный совладелец и «Панацеи», и «Лабаз-банка». Кроме того, без финансовой мощи «Фобоса» и, главное, без прикормленных этой компанией высокопоставленных государственных чиновников проект обязательно забуксует...

– Жаль, господа. Видимо, нам придется расстаться! – презрительно сощурил мутные глазки Энимал и притворился, будто собирается уходить.

– Погодите! Постойте, сэр!!! – всполошился Александр Исаакович. Кривой нос банкира покрылся испариной, мясистые щеки затряслись. – Не надо так спешить, плиз-з-з!!! – умоляюще глядя на иностранца, попросил он. – Зачем рубить с плеча?! Я, кажется, нашел подходящий выход! А что, если нефтяная компания и соответственно ее связи перейдут в другие, надежные руки?! Допустим, к вице-президенту «Фобоса» Геннадию Абрамовичу Сухих: культурному, образованному, порядочному человеку, с которым у меня сложились теплые доверительные отношения, вдобавок подкрепленные родственными связями. (Геннадий Абрамович доводился Александру Исааковичу троюродным племянником.) Тогда проблема отпадет сама собой!!!