Терпкое вино любви

Настроение у Ольги было самое бодрое и энергичное. Уже давно она не чувствовала себя такой окрыленной. Кожа ее стала золотистой от жгучего парижского солнца, на щеках играл розовый румянец, волосы блестели. Прохладный сквознячок Монмартра словно выветрил из ее памяти горькие воспоминания. Мишель с его серой челкой, так часто падавшей на глаза, с его тонкими насмешливыми губами растворился в дымке Парижа, будто его никогда и не было…

Глава пятая

1

Неподалеку от здания университета располагалась библиотека Св. Женевьевы. С нее Ольга и решила начать свое исследование. Это было старое здание — как и все в центре Парижа — но, в отличие от шумной и бойкой Сорбонны, до самого основания пропитанное духом старины. Все здесь, начиная от сладковатого запаха пожелтевших книг и кончая седовласыми служительницами, напоминало о прошлом и о вечном. В этой обстановке студенты, обычно с охотой исполняющие брейк-данс в коридорах университета, менялись на глазах и ходили тише воды, ниже травы. Ольга легко сориентировалась в традиционном устройстве библиотеки и отыскала нужный ей зал. На длинных дубовых полках, изъеденных жучком, ей не удалось найти ничего подходящего о виноделии. Книги были в основном посвящены рецептам и тонкостям изготовления вин. О личностях же, которые занимались этим славным делом, в них упоминалось только вскользь.

Видно, у Ольги был такой растерянный вид, что к ней подошла женщина — библиотекарь этого зала.

— Вас что-то интересует? — скрипучим голосом спросила она. Ольге показалось, что она видит, как внутри у женщины, когда та говорит, вращаются шестеренки. Выражение лица у нее было приветливое, но строгое, как у монахини или классной дамы.

— Нет… То есть да. — Ольга так смутилась, что у нее вылетели из головы все французские слова. И все-таки она собралась с силами и отчеканила: — Мне бы хотелось узнать побольше о виноделах на рубеже восемнадцатого и девятнадцатого веков. В частности, я ищу сведения о знаменитом виноделе Жозефе-Луи Тибо. Вы не знаете, где их можно найти?

— Думаю, если не найдете здесь, то вам стоит посетить Национальную библиотеку, — проскрипела шестеренками библиотекарша и посмотрела на часы. — Подождите пять минут в зале, пока я подберу вам литературу. Потом я вас подзову.

Ольга осталась стоять возле полок. Оглядела зал со множеством спин, склоненных над столами. В зале стояла уютная тишина, кое-где горели настольные лампы с зелеными абажурами. Ольга любила эту особую атмосферу библиотек, наверное, одинаковую для всех библиотек мира. Строгость и в то же время необыкновенную услужливость библиотечных работников. Из-за какой-нибудь маленькой книжонки они готовы перерыть кучу картотек — только бы помочь читателю. Ольге приходилось бывать не в одной библиотеке, и она не помнила, чтобы когда-либо эти общие для всех правила нарушались. Библиотекарши всех городов и весей мира чтили их, как десять заповедей.

— Мадемуазель! — громким шепотом позвала ее библиотекарша.

Ольга подошла к учетному столу.

— Вот все, что у нас есть по виноделию в восемнадцатом веке, — сказала женщина с учтивой улыбкой.

— Спасибо. — Ольга чуть не присела в книксене, настолько все здесь дышало духом старомодности.

И вдруг кто-то произнес прямо у нее над ухом, естественно, по-французски:

— Мадемуазель, извините меня, конечно, но я мог бы оказать вам посильную помощь в вопросах, связанных с вином. В особенности с хорошим вином. Veritas in vino — как говорили мудрые латиняне…

Голос звучал достаточно тихо, видимо, его обладатель не хотел быть услышанным библиотекаршей и, судя по тембру, принадлежал молодому мужчине или юноше. Ольга постеснялась оборачиваться на голос в присутствии этой строгой седой дамы, хотя ей страшно любопытно было посмотреть на его обладателя.

— Я могу взять эти книги в читальный зал? — вежливо спросила она и, получив в ответ утвердительный кивок, аккуратно подхватила стопку и, не оборачиваясь, направилась в зал. Ей, конечно, хотелось посмотреть на юношу, который так мило обратился к ней, но она знала, что библиотекарша провожает ее взглядом, и поэтому не решилась. Неизвестно почему эта женщина внушала ей уважение, граничащее со страхом. У Ольги было такое чувство, будто библиотекарша догадывается или вообще знает, зачем ей понадобились эти книги. «Господи, у меня уже развилась мания преследования, — подумала она. — Это все из-за дурацких кагэбэшников».

В зале Ольга решила забраться поглубже — она всегда так делала, чтобы мимо нее шныряло поменьше народу. Но едва она устроилась под лампой и раскрыла первую книгу, как на соседнее свободное место опустился молодой человек и заговорил с ней тем самым голосом. Ольга поймала себя на мысли, что, как и в первый раз, она понимает все до единого слова — хотя порой слова эти довольно сложны.

— Вы так стремительно убежали, будто я предложил вам не помощь, а пригоршню живых пауков!

Ольга хотела сначала рассердиться на него, но не выдержала и засмеялась. Теперь она могла спокойно разглядеть обладателя приятного голоса и, по-видимому, острого языка. Увидев, что Ольга повернула голову и смотрит на него, юноша тут же встал и поклонился — как будто решил дать ей возможность рассмотреть себя во всей красе. Он был невысокого роста, скорее среднего. Фигура плечистая, но при этом изящная — как у танцора. Черноволосый, но не жгучий брюнет, волосы длинные, почти до плеч, и слегка волнистые. Лицо его нельзя было назвать правильным. Может быть, виной тому была небольшая горбинка на носу или крупные и бледные губы, а может быть, слегка оттопыренные уши. Однако, несмотря ни на что, лицо это оставляло впечатление яркой мужской красоты. Вероятно, решающими здесь были глаза — зеленые, ясные и веселые. Они не оставляли сомнений в его тонком уме и даже некоторой хитрости. Кажется, он остался доволен произведенным впечатлением. «Какая у него обаятельная улыбка», — подумала Ольга.

— Ни за что не угадаете, как меня зовут, — заявил он, снова присаживаясь с ней рядом.

— А я и не буду угадывать, — сказала Ольга, — вы мне сами скажете.

— А вдруг не скажу? — прищурился он.

— Ну тогда эта тайна канет в веках.

— Интересные у вас выражения, — покачал головой юноша. — Только вот акцент какой-то странный, может быть, вы иностранка?

— А если иностранка, тогда что?

— Тогда вам не повезло.

— Почему?

— К сожалению, в Париже не любят иностранцев, — он сделал каменное лицо и отвернулся.

Ольга снова прыснула от смеха.

— А вы, когда решили мне предложить своих… гм… пауков, — вы думали, что я француженка? Скажите честно, я похожа на француженку?

Молодой человек снова повернулся и посмотрел на нее, сложив из пальцев «очки».

— Честно сказать? Нет, не похожи. Француженки, они такие… понимаете, такие… Такие… — с нарастающим воодушевлением говорил он.

— А почему же тогда вы ко мне подошли? — громко перебила его Ольга, которая совершенно забыла, где она находится и для чего она сюда пришла.

На них уже шикали и оглядывались.

— Знаете что, этот вопрос слишком сложный, чтобы решать его вот так, всуе. Давайте лучше вы быстренько просмотрите свои книженции, чтобы не расстраивать ту тетеньку, — и встретимся внизу, в курилке или в буфете. К примеру, через полчаса. Я как раз тоже улажу свои дела…

Ольга задумалась, впервые за последние пятнадцать минут.

Она вспомнила, как на первом, вводном, занятии Елена Николаевна строгим голосом наставляла их:

— И ни с кем тут не знакомьтесь. Особенно это касается девочек — они у нас самые шустрые. Потом неприятностей не оберетесь. Надеюсь, вы понимаете, что я имею в виду не аборты и не венерические заболевания, хотя и это тоже. Учтите, вы здесь не дома и спрос с вас другой. Поменьше контактов вне университета…

А также странную фразу из документа под названием «Правила поведения советского человека за рубежом», который они подписывали перед выездом: не будьте чересчур болтливы, но также и подчеркнуто замкнуты.

Юноша тронул ее за рукав.

— Вас что-то смущает?

— Но мы так и не познакомились. Я из России. Меня зовут Оля. Приехала сюда на практику в университет. Я студентка. А вы?

— Оля-ля… — воскликнул юноша и тихонько присвистнул. Он явно не ожидал, что перед ним настолько экзотическая девушка. Из самого Советского Союза. — Что ж, будем знакомы, — он протянул ей крепкую горячую ладонь. — Мишель Клемент. Студент Политехнической школы.