ТЕРРА против Империи
Шрифт:
Чтобы избавиться от возможной слежки, Форчун отправился сначала на восток, потом резко свернул на юг. Следуя указаниям Аррика, он добрался до спрятанного скиммера. Это был такой же скиммер, какой он видел раньше, до свадьбы Сифакса.
Принц пустыни знал, что не заслужит и не удержит любовь племен, будучи мягким. И еще он знал, что просто не останется в живых, будучи доверчивым. Даже его самые ярые противники признавали, что Масинисса не отличался ни тем, ни другим качеством. Опытный тридцатисемилетний правитель считался к тому же выдающимся воином и способным стратегом, достаточно подозрительным к союзникам,
Загадочный грек уже давно значился у Масиниссы в списке людей, за которыми стоит присматривать. Возможно, внешнее сходство нумидийца с этим греком повлияло на ощущение дискомфорта, испытываемое Масиниссой; за исключением мелочей по комплекции и чертам лица, их можно было принять за братьев. Масиниссу эта странность весьма беспокоила, но еще больше — внезапное появление и удивительная осведомленность Себастоса. Нумидиец давно вращался в среде карфагенян и римлян, но никогда прежде не встречал этого человека.
Масинисса был поражен, увидев странный, сверкающий предмет, к которому грек направился без каких-либо колебаний. Нумидиец потряс головой и зажмурился, думая, что этот предмет мираж, но мираж никуда не исчез. Он никогда не видел ничего подобного и решил подкрасться поближе, спешившись.
На небольшом расстоянии от этого гладкого предмета, похожего на огромное блюдце, грек остановил своего коня. Непонятно откуда появилась обезьянка и прыгнула с плеча Себастоса на эту штуку, открыла в ней дверцу и скользнула внутрь.
Если бы Масинисса выпил настойку конопли, вещи, которые он увидел, не особенно удивили бы его, но здесь был не тот случай, обычный во всем прочем пейзаж пустыни говорил о том, что наблюдатель не сошел с ума и просто видит нечто совершенно необычное.
Вместо исчезнувшей в блюдце обезьянки оттуда вылетела птица. Она подлетела к Себастосу, который все еще восседал на коне, и села ему на плечо. Потом она вспорхнула и исчезла в небе.
Масинисса с минуту наблюдал за ней, потом опустил глаза. Грек повернулся в седле и смотрел прямо на него.
Вдруг над нумидийцем раздался громкий звук, и, прежде чем он смог отреагировать, его вместе с конем обвила плотная сеть. Конь забился в панике, но Масинисса удержался в седле. Вскоре кокон был уже таким плотным, что человек и животное стали дышать с трудом. Что-то укололо его в руку. Мягко наваливалась дремота, и он погрузился в сон.
15
СОФОНИСБА
Форчун на коне Масиниссы подъехал к резным воротам дворца в Сирте и спрыгнул в принятой среди нумидийцев манере. В его левом ухе раздался голос Аррика:
– То, что называет себя Софонисбой, ждет тебя внутри.
Форчун улыбнулся. Он оставил скиммер с усыпленным Масиниссой и мертвым имперским воином всего в миле отсюда и приблизился к городку медленно, давая достаточно времени страже доложить о его прибытии. В одежде Масиниссы и восседая на его коне, даже в облике Масиниссы, сделанном при помощи Аррика,
который растянувшись по лицу и груди агента скопировал лицо, родинки и шрамы принца, он был уверен, что все примут его за Масиниссу. Форчуну необходимо было только призвать на помощь свои собственные способности, чтобы повторить манеру речи и характерные жесты этого человека.— Как ты думаешь, не заподозрит ли это существо по имени Сафонисба что-нибудь неладное?— мысленно спросил он симбионта.
– Вряд ли. Она никогда не видела Масиниссы и должна принять тебя за него.
Появился слуга и, церемониально поклонившись, предложил завоевателю войти. Они прошли в богато украшенный зал с висячими лампами. Тут и там стояли жаровни с курящимися благовониями, по стенам были развешаны ковры и везде были разложены целые горы подушек. Из занавешенной покрывалом арки вышла Софонисба, одетая как царица.
– Тетушка, — вежливо поклонился Лже-Масинисса.
Она пристально посмотрела на него.
– Я не удивлен, что ты не узнаешь меня, тетушка Софонисба, — продолжил он, чисто выговаривая нумидийские слова. — Мы давно виделись в последний раз.
– Ты, должно быть, Масинисса, — сказала она.
– Твой любящий племянник. — Он дерзко по жирал ее глазами. — Путь был долгим и трудным, тетушка. Почему бы нам не прилечь к столу и не поговорить?
– Конечно, — спокойно сказала она. — Я могу спросить, что с моим мужем?
Форчун отстегнул плащ и отбросил его в угол.
– Сын старого погонщика верблюдов. Он больше не будет докучать тебе.
– Ты убил его?
– Посадил в клетку и отправил моему другу Сципиону. Тот придумает, что с ним сделать.
На мгновение повисла тишина, пока оба смотрели друг на друга. Потом Софонисба сказала:
– А что ты собираешься делать со мной?
Ганнибал Форчун безразлично пожал плечами.
– Может, я оставлю это на твое усмотрение. Есть предложения?
Смущенно улыбаясь, как на свадьбе с престарелым монархом, она шагнула ближе к нему и пробормотала:
– Может, нам стоит прилечь не к столу, а на постель и познакомиться поближе? Я уверена, мы понравимся друг другу.
Повернувшись, она приказала слугам оставить их одних. Было приятно смотреть, как она работает, видеть решимость, с какой она приспосабливалась к изменяющейся ситуации. Форчун поначалу намеревался оставить ее в том заблуждении, что он горячий и мужественный племянник царя Сифакса. Было бы даже интересно позабавиться с агентом Империи, хоть она и была его злейшим врагом. Продолжение маскарада давало ему преимущество. Но причина его прекращения была веской — маска из живой протоплазмы начинала причинять неудобства.
Аррик уловил мысленные инструкции Форчуна и мгновенно подчинился, мягко упав с лица своего партнера.
– Если мы слишком понравились друг другу, это может вызвать неудовольствие Грегора Малика, — сказал агент ТЕРРЫ.
Софонисба в ужасе уставилась на него.
– Кто ты? — спросила она.
– Ганнибал Форчун. А ты?
– Если бы он был резидентом, в его череп были бы вживлены сенсоры мозгового поля, — объяснил Пол Таузиг. — И ты могла бы найти его без особого труда. Но агенты не могут позволить себе ничего такого, чтобы не засветиться на приборах противника.