Террагенезис: Земля

— А квантовый тогда сколько?! — опешил я, поскольку такая продолжительность исследования напрочь ломала все мои планы.

— Шестьдесят лет.

Да он издевается! Это какое-то тупое удвоение чисел, явно взятых с потолка.

Я твёрдой походкой направился в помещение биокорректора и принял там героическую позу — упёр руки в бока и сурово сдвинул брови:

— Подключай, — произнёс я твёрдо.

Дежурный тентакль под потолком уже привычно раздробил мне кости черепа и пророс внутри мозга тонкими нитями. Сейчас посмотрим, почему ты так долго считаешь.

— Считай с самого начала! — приказал я сверкающей бесконечности.

Вначале была палка и было трение. И родилась искра, и была раздута бережно, до огонька малого. И рубились дрова размахом молодецким, да в стойке правильной, где локти на две пяди оттопырены от клетки грудной.

И сушись дрова на солнце ярком, полуденном, когда палка воткнутая, тень не отбрасывала. И был жаркий огонь, и было мало этого.

И возникла новая технология — углежёгная. И была добыча металла из поверхностных залежей. И была возможность определить качество металла «на глаз» и было то не железо. И варили тот металл костью мамонта помешивая, и была скорость помешивания три полных круга за вздох, строго против хода солнца.

И ветвились сопутствующие технологии, и были их сотни, и родилась логистика между отдельными производствами, и появились технологии обучения рабочих, и был разработан учебный план для каждой специальности…

Я вышел в реальность, помассировал переносицу и задумчиво почесал место соединения с органиком.

Это была очень глубокая симуляция эволюции цивилизации с привязкой к конкретной планете и ресурсам. Не удивительно, что она занимала столько времени, ведь производство даже банальных спичек требовало развитой химической промышленности, деревообрабатывающих комбинатов и училищ для персонала.

Но тут меня осенило!

Симуляция была по-машинному дотошной — каждая отдельная технология доводилась до идеала продуктивности, обеспечивая максимальную эффективность. Но мне этого не требуется!

Даже примитивныйламповый компьютер, занимающий целое здание, может произвести сложные расчёты, как и современный суперкомпьютер, однако, на это ему потребуется миллиард лет. Мне нужны именно проходные, одноразовые технологии, дающие ощутимый рывок к конечной цели.

Это как если надо только поздороваться с кем-нибудь на большом расстоянии. Совсем не обязательно изобретать для этого современную сотовую связь, достаточно примитивного телеграфа или даже дымовых сигналов. Мне не нужно внедрять эти технологии в массовое производство, важен сам принцип — собрать каменный молот, чтобы отковать им паровой пресс, на котором можно изготовить блок ядерного реактора. Грубо, но суть верна. Только ключевые технологии, вплоть до уровня сеятеля.

Пожалуй, сократим путь от деревянных дубин до гравитонных пушек!

— Давай-ка ты посчитаешь самый короткий путь с потерей надёжности, производительности и прочих комфортов в использовании, — скорректировал я направление вычислений, вернувшись в бесконечность понимания сеятеля.

— Извините хозяин, но я не совсем понял приказ.

— Вот смотри, — пустился я в объяснения, — если каменным молотом можно отковать шестерёнку, то не нужно рассчитывать стальную кувалду или, тем более, целый станок для её производства. Понял?

— Да, хозяин.

— Давай по самому короткому пути — термоядерный реактор из камней и птичьих перьев.

Компьютер начал расчёты. Я практически воочию видел готовый субатомный принтер и все процессы протекающие в нём, который быстро деградировал и распадался на отдельные компоненты и технологические решения.

Я был прав — сеятель знает гораздо больше, чем заявлял ранее. Он даже знает, что нужно для упорядочивания квантовых полей, и просто скармливает мне результаты обратной инженерии. Судя по всему, его задача не дать мне ключевые технологии, ведь это прямой путь к силе цивилизации.

Он с радостью делает всё, что прошу по одной причине — я банально не могу вообразить что-то, выходящее за рамки моего понимания или придумать нечто совершенно новое. Именно поэтому он общается со мной как человек.

Но в этом и заключается разница между нами — кто развивался последние тысячи лет самостоятельно — и теми, кого уже в «сознательном» возрасте расы вытягивали на новый технологический уровень. Смекалка и пытливость ума, мать их!

Главное не проворонить момент, когда органик решит, что я ему больше не нужен. Но опять же — почему он просто не убьёт меня? Я ему определённо для чего-то нужен и нужно разобраться в этом как можно скорее!

Оставив, тем не менее, на компьютер все заботы об инкубаторах, я вернулся на поверхность, чтобы хоть как-то отвлечься от мрачных мыслей и исполнить обещанное тристанцам.

В первом же доме выпросил ржавую тележку и потопал собирать электрохлам. Примерно за час я обошёл всех и теперь показательно, с усердием, кряхтел толкая эту кучу мусора перед собой.

Вместе со мной на гору отправился старик Майкл и его радикулит. Дедок не замолкал ни на секунду, рассказав мне все немногочисленные сплетни, видимо посчитал их остойной оплатой будущего исцеления.

У подножия пришлось остановиться. Я с неудовольствием окинул взглядом намечающуюся тропинку к моей пещере, но деваться некуда, хоть ещё рановато рассказывать о ней местным жителям. А всё потому, что я хотел свалить её появление на происки военных. Идеальный же план! Вояки думают, что её сделали местные, а местные думают на вояк. И никто не размышляет об истинной природе вещей.

— Божественная анестезия! — внезапно гаркнул я и громко хлопнул в ладоши.

Майкл вздрогнул и замолчал, с непониманием косясь на меня. Но не буду же я ему говорить, что создал контрольную точку, по которую ему обрежет память.

— Это чего? — с подозрением прищурился он.

— Запросил божественно обезболивание, — хмыкнул я, — идём.

Когда мы вошли в мою пещеру, Майкл не смог скрыть изумления:

— Откуда тут это появилось? Никогда раньше не видел!

— Это сделали роботы-терраформеры, управляемые искусственным инопланетным разумом, который послал сигнал в далёкий космос, чтобы сюда прилетел жнец и уничтожил человеческую цивилизацию, — выговорился я и прямо ощутил, как на душе полегчало.

— Чего?! — округлил глаза и отвесил вставную челюсть Майкл.

— Ничего, — успокоил я его и молниеносным движение свернул старческую шею. Жестоко, но были небеспочвенные опасения, что ударом в голову могу нанести непоправимый вред мозгу.

— Четыре минуты, — запустил таймер сеятель.

Ну а дальше технология была уже обкатана. Пятнадцать минут спустя я вновь находился у подножия и похлопывал пенсионера по морщинистым щекам.

— А?! Что?! — озирался дезориентированный Майкл, лежащий на чахлой травке.

— Всё уже, чудо свершилось. Как самочувствие?