Территория Синатры

– У нее есть накопления?

– Тридцать тысяч по наследству после смерти отца. Это уйдет на покрытие долгов на кредитной карте.

– Эта консервная банка на пустоши не стоит и половины того, сколько вы за нее должны.

– После извещения о выселении недолго до лишения родительских прав. Ты же понимаешь, они не смогут спать со мной на матрасе в автомойке. Я этого не допущу. Мне нужны деньги, и нужны как можно скорее.

Стайлз достает кнопочный мобильник, прокручивая его в руках.

– Это машины перекупщиков?
– спрашивает Скотт.

– Машины со стоянок отбуксированных штрафников. Их перекрашивают и снимают с них номера. Механики имеют с этого по сто тридцать тысяч в год наликом.

– Это угнанные тачки?

– Тебе нужны деньги? Авторынок в округе Крейн. Машины на складе в Уичито-Фоллс. Между ними пять часов езды через развилку по знакам на Сан-Диего, Биг-Спринг и Семетри. При худшем сценарии отрываемся от дорожных копов, выжимая сто восемьдесят в час. Ночью по трассе поедут автоцистерны “Мерфи Юэсэй”, не столкнись с ними в трафике, или все взлетит к чертям. Так ты в деле?

– Сколько у меня времени?

Стайлз хмыкает, опивая из пивной банки:

– Выезжаем, когда сядет солнце.

Все семнадцать отполированных крейсерских тачек без номеров стоят на грунтовой дороге у одноэтажной коробки из пенобетона, похожей на собачью конуру или склад кока-колы в Сент-Луисе. Бритоголовые механики топчутся под капотами: вытирают фары, доливают масло в масляные фильтры, подтягивают болты, гайки и муфты.

Они под эстакадой, ведущей в промышленную зону, возле них деньги переходят из один рук в другие. Мужики в татуировках из трейлерного парка, почти невидимого из-за склада, курят самокрутки, прислонившись к грузовикам. Ревут двигатели, из кислотных кабин с откинутыми вверх дверцами орет панк.

– Эти отгоняем в Оклахому. Еще семь - в Нью-Мексико. И две в Западный Техас.

Суперкаровский “бентли экспи 10” с двигателем четыре с половиной литра и компрессором Амхерста-Вильерса.

– Это малышка на задержится на старте, - кричит Стайлз из кабины, прежде чем рвануть с места, юзом входя в первый поворот и скрываясь в облаке пыли по трассе на Стэмфорд.

Скотт обводит пальцем смуглые лица его мальчишек на фотокарточке из автомата быстрой печати в Карсон-Сити. Клифу пять месяцев, его лицо раскраснелось, слезы текут по его подбородку на футболку Малии. Она смеется, ее руки облепляют его затянутый в комбез животик, губы прижаты к торчащему завитку на его макушке.

– Автоцистерны “Мерфи Юэсэй” свернули на юг и направляются по трассе на Канзас-Сити. Патрульные в Холлидей. Уходите от погони.

Скотт спешно убирает фотокарточку в карман расстегнутой гавайской рубашки и обхватывает рычаг на коробке передач. От рева моторов заложило уши. Хлопают дверцы.

– По прямой рвет в клочья, обгонит Ф-111 на взлете.

Скотт врубает первую передачу и давит на газ.

Ядро его воспоминаний о той ночи или тех двух предрассветных часах, когда он выезжал из Уичито-Фоллс и гнал высокоскоростной “бентли экспи 10” через Бэй-бридж на скорости сто пятьдесят, в шортах и ковбойской куртке, мчался по туннелю Трежер-Айленд и входил в окутанные приползшим с озер туманом повороты по знакам на Крейн.

Он был в состоянии нащупать нейтралку и врубил дальний свет, потому что трасса была пустой. Он следил за дорогой. Поэтому когда на встречку вынесло автоцистерну “Мерфи Юэсэй”, он чисто машинально вывернул руль, уходя от столкновение с под завязку накачанной бензином цистерной из инстинкта самосохранения на скорости сто восемьдесят миль в час.

\

Стайлз курит у снэк-автомата снаружи отделения “Олни Гамильтон Хоспитал”, когда потрепанный пикап Малии тормозит на парковке с визгом стертых покрышек. С ней мальчики: Митчелл, посаженный в машину прямо в пижаме, и Клиф в наспех застегнутой на нем толстовке, продолжающий клевать носом, когда Малия вытягивает его из ремней автокресла и перекладывает на свое плечо.

– Парковочные места только для инвалидов, переставьте машину, - говорит ей уборщик в оранжевой светоотражающей жилетке, попутно жуя буррито. Солнце встает, в снэк-баре напротив драят резиновые коврики и расставляют пластиковые стулья и столы на обочине. Вокруг никого, кому срочно потребовались бы расчерченные места для инвалидов без знаков.

– Мэм, - раздраженно зовет уборщик.

– Заткни свой рот, - рявкает Малия и следом ногой толкает дверь в отделение, втягивая за собой Митчелла и перехватывая Клифа на плече свободной рукой. Она не заметила его, в кричаще-красной рубашке с пальмами и с кругами под глазами, и Стайлз этому рад.

Медсестра вышла в приемное отделение в замызганной кровью униформе незадолго до пяти после двухчасовой операции и сказала, что состояние стабилизовалось. Он родился в рубашке. Но он пробудет в интенсивной терапии до исключения вероятности впадения в кому. Его жена сможет войти в палату.

Уборщик подтаскивает свою толстую задницу к пикапу Малии. Ударяет тупым концом швабры по покрышкам, долбит по ним носком кроссовки. Стайлз сплевывает.

– Нет автосигналки, парень, - спокойно говорит он за пару секунд до того, как запустить кулак в его заляпанную сырным соусом рожу, откинуть дверцу “бентли” у обочины и дать семьдесят на задней передаче.

К первым закатным лучам, сползающим за полоску фривэя в Западном Техасе, Стайлз получает пятьдесят тысяч долларов наличными за перегон крейсерского “бентли”, сообщение для Скотта от дилера - девятьсот тысяч за смятую тачку, сплавленную на запчасти эвакуатором, ко Дню Труда, - и номер в мотеле с плесенью в душе и паршивым местным пивом.

Вторник, семь вечера. Форт Стоктон, округ Пекос. К этому времени он мог бы уже мчать сломя голову где-то между Нидлс и Долиной Смерти, продавив педаль газа сквозь пол. Но он возвращает себе ту основанную на логике пополам с интуицией сосредоточенность, которая, наряду с мерным пульсом и сангвиническим темпераментом, составляет необходимую черту всякого игрока, стремящегося к выигрышу.

Это же Вегас - этот город всегда вызывает на бис.

Тормозные колодки срабатывают на поросшей мескитом обочине в Пасадене - в руке бутылка рома, в сумке под сидением пятьдесят тысяч долларов и незарегистрированный “Магнум-357”, за стеклами гризерских очков красные глаза от мескалинового трипа. Ему кажется, он воняет неизлечимым психозом.

Как только он начинает играть по максимальной ставке, он сразу же оказывается в центре внимания. Три дня спустя, отель “Белладжио”, Стрип. Территория Боба Хоупа и Фрэнка Синатры. Изрядно пованивает дорогим огнеупорным материалом и пластмассовыми пальмами - первоклассное убежище для мелких банкиров, владельцев букмекерских контор и ситкомных телезвезд, вздрачивающих на Американскую Мечту, на образ Большого Выигрыша в предрассветном хаосе игорного зала, выложенного толстым слоем желтого золота.

Он выигрывает пятьсот тысяч долларов, усиленно тренируя выдержку и интуицию. Он успевает досконально изучить все казино, игроков за соседними столами, полуголых молоденьких официанток и распятие гориллы на пылающем неоновом кресте, который оборачивается колесом и вертит зверюгу кругами над многолюдным игровым залом.

Поэтому когда тощая блондинка с лицом голландской фотомодели, спелыми розовыми сосками под прозрачным комбинезоном и охраной при девятнадцатых глоках предлагает ему место за столом в “Сизарс-пэлас”, он соглашается.