Территория войны

— Ну, что тронуться не можешь? Заводи по новой! Если не получиться — у твоей подружки мозги растекутся по обшивке салона!

Земский вновь повернул ключ зажигания. Мотор вновь заурчал. Краем глаза Альберт увидел, что из — за проходной показался Хвалько. Он медленно шел в их направлении, но был слишком далеко. Альберт, включил скорость и тронул автомобиль с места. Волга развернулась и поехала в сторону пустыря. Самохвалов обернулся и прикрикнул:

— Быстрее! Быстрее давай!

Земский, нажал на педаль акселератора. Он чувствовал ушибленным затылком тяжелое дыхание их похитителя. Впереди на разбитой дороге показалась куча мусора. За ней дорога резко сворачивала. Справа мелькнул глубокий кювет.

Альберт среагировал мгновенно. Он, утопив педаль газа — до полика резко рванул руль вправо. Машину занесло и она, сбив придорожную грязь — нырнула в яму. Земский, вцепившись — в руль, успел крикнуть:

— Лена держись!!!

«Волга», накренилась и, скакнув на выбоине — перевернулась и полетела в кювет. Автомобиль проскользил на крыше, и еще раз перевернувшись — ударился о бетонный блок. Альберт вылетел через лобовое стекло — выбив его головой. Но сознания он не потерял. Земский успел сгруппироваться и отскочить в сторону. Он, краем глаза увидел — как у «Волги» по инерции открылись задние дверки. Из одной выпала Воропаева, из другой Самохвалов. Елена ударилась о камень головой и, застонав — затихла. Самохвалов вскочил и бросился в сторону. Повернувшись, он выстрелил в Земского из пистолета, который, при падении — не выпустил из руки. Пуля просвистела над головой Альберта. Земский понял, что следующий выстрел будет точным. Альберт, вскочил на ноги и бросился бежать. Он забрался на край кювета и нырнул за камень.

Со стороны завода к нему уже бежали ОМОНовцы. Земский, даже успел рассмотреть их головы в черным масках. Самохвалов тоже выбрался из кювета и увидев погоню — повернулся и побежал к недалеко стоящему бараку. Беглец петлял как лиса, стараясь скрываться за неровностями ландшафта.

ОМОНовцы окружали его с двух сторон. Самохвалов успел нырнуть в черную дыру разбитого окна. Милиционеры приближались. Но в этот момент из полу развалившегося сарая прозвучали два выстрела. Один из бойцов упал. Все залегли в ожидании.

— Ранен сержант Марченко, — прозвучал, чей — то крик над пустырем.

Повисла тягостная тишина.

— У него в секторе обстрела еще двое! Отойти за прикрытие! — раздавались команды.

Альберт сидел прямо на земле. К нему подбежал Хвалько:

— Ну, как ты?

— Лену! Она головой ударилась! — Земский, кивнул в сторону Воропаевой, над которой уже склонились два милиционера.

Между тем к сараю, в котором был Самохвалов — со всех сторон подползали ОМОНовцы. Они ловкими движениями делали рывки и залегали на землю. Из окон слышались выстрелы.

— Сдавайся, ты окружен! — прозвучал требовательный голос кого-то из ОМОНовцев.

В ответ вновь хлопнул выстрел.

— Его живым надо взять! — Альберт, схватил Хвалько за рукав.

— Я понимаю! Но тут уже ничего не поделаешь! Группа захвата работает! А там — как получится!

К разбитой Волге подъехал УАЗик, в который, перенесли раненую Воропаеву. Машина, заурчав — увезла ее по направлению к городу.

Несколько минут еще над пустырем царила тишина. Но затем группа захвата пошла на штурм. Трое бойцов незаметно подползли к сараю с тыла и залезли в окно. Через секунду зазвучали выстрелы и крики. Перестрелка длилась мгновение. Затем, раздался — оглушительный взрыв и пламя, клубом вырвалось — из разбитых стекол сарая.

Глава 11

— Все! Это конец! Мне теперь точно служебное несоответствие впаяют! — Хвалько сидел за столом на кухне у Альберта.

Он взял стакан с водкой и выпил его одним залпом. Земский, посмотрел на него, с сожалением и ответил:

— Ну, Игорь! Перестань канючить! Не все так плохо!

— Да! не все так плохо?! Тебе легко говорить! А, я считай — провалил операцию! Провалил! Один милиционер — водитель Волги убит! Один спецназовец ранен. Воропаева в больнице с сотрясением мозга! И главное — эта скотина, Самолхвалов — мертв! Мертв, понимаешь! Сейчас — с него все взятки гладки!

— Ну, так уж и гладки?! Наоборот, на него — многое можно списать! И потом — ты же не виноват — что он себя как мать его — камикадзе, гранатой — подорвал! Благо — хоть не убил при этом никого!

— Ага! Списать?! На меня сейчас много, что спишут! От дела то точно отстранят! И несоответствие служебное дадут! Ведь ничего мы так и не выяснили! Убийцу то главного и заказчика вроде, как и не нашли! Ну, мертв Самохвалов — а где доказательства, что это он все организовал? Да и он ли? Может просто — тоже стечение обстоятельств! В общем — дрянь дело!

— Слушай Игорь — прекрати! Это мне надо в панику впадать! А я тут тебя успокаиваю! Перестань! Ленка выйдет из больницы — тебя в обиду не даст!

— Ха! Не даст! Да ее саму уже наверняка отстранили! Дело, наверняка — другому, следаку передали! Ведь, что мы имеем? Да ничего! Главный подозреваемый в убийстве Путятина — ты?! Борца завалил тувинец, которого нанял Самохвалов?! И все! А чего — он его нанял? Кто ему приказал? Злобина — глухарь! Твой дружок режиссер, убийство — темное! Путятина — темнуха полнейшая! Ерунда, одно слово! Самохвалов по всем показателям — работал на Борца! Это его дружок еще по милиции был! И вот, в один прекрасный момент, этот дружок — нанимает киллера и валит своего друга! Непонятка! Тут что — то не то! А потом сам — рвет себя гранатой — хотя, понимая, что кого — то прикрывает, своей смертью! Кого? — Хвалько вновь налил себе водки и выпил.

Альберт взял бутылку и убрал ее от Игоря в сторону:

— Ну, ты кончай пить! Мне запрещал — а сам? Я понимаю — расслабиться! Но не напиваться же! Игорь, хватит! Мне тут в голову — вон разные сомнения приходят! И я хотел с тобой посоветоваться!

— Хм, советуйся… — буркнул Хвалько.

— Вот ты мне скажи — ради чего так преданно все исполнял Самохвалов? Если у него был другой босс — не Борц? Этот Самохвалов — наверняка был замешан во всем! Но ради кого это делал? Ради чего?

— Это я вон, минуту назад — у тебя спрашивал! — Хвалько вырвал бутылку из руки Альберта и вновь налил себе водки.

— Нет. Ты послушай. Давай, все разложим по полочкам. Этот Самохвалов — гусь стрелянный, но мне так показалось, что он не нормальный. Одно слово — фанатик. Фанатик своего дела. У меня сложилось такое впечатление — что он, ради какой то идеи все это делал!

— Идеи?! Ты сколько с ним общался? Пару фраз? С чего ты это взял? Как ты можешь судить? Что тебе вообще непонятно?

— Понимаешь, он, когда в машине при захвате, ну на пустыре, он первым делом мне сказал — странную фразу.

— Какую еще фразу? — пьяным голосом спросил Хвалько.

— Он меня спросил — ты, почему, так свою семью не любишь? Странный вопрос!

— Ха! Ну и что? Он не нормальный был! Вот и все! Мог всякую чушь спросить!

— Да, но причем тут моя семья?

— Да черт его знает! Знаешь, если уж ты пытаешься что-то распутать своими журналистскими мозгами — то надо искать в совсем другой стороне! — Хвалько пьянел на глазах.

Его губы ели шевелились. Взгляд стал мутным.

— В какой другой?

— В такой! Есть такое выражение — дружок! Шерше — ля фам! Вот!