Террор в Македонии
Шрифт:
– Ладно. Попробуй!
Николь слез с коня, сбросил плащ, снял с себя все оружие и нырнул. Прошло несколько тягостных минут. В напряженном молчании албанцы ждали его появления.
– Бедняга Николь! Он уже не вернется! – сказал кто-то.
Марко подозрительно оглядел все вокруг и своих спутников. Этот человек привык никому и ничему не доверять.
В этот момент громкий вибрирующий звук заставил всех вздрогнуть. Великолепный конь Николя, рыжей масти с золотистым оттенком, приподнимаясь на задних ногах, бил передними по воде, вытягивая вперед длинную морду с умными живыми глазами. Он прерывисто дышал и, не чувствуя рядом присутствия хозяина, не видя его, издавал пронзительное ржание.
Леопард, потянув носом воздух, подошел к нему и стал медленно вылизывать его шерсть. Тогда Марко заметил,
– В чем дело? – удивился он. – Может быть, это след от удара стременем?
Надо сказать, что люди из отряда Марко пользовались большими восточными седлами с широкими плоскими стременами, они плотно охватывали ногу и крепились достаточно высоко. Их заостренные углы врезались в тело животного, что позволяло одновременно управлять лошадью, при необходимости сдерживая или подгоняя ее. Поэтому большинство всадников не носило шпор.
– Навряд ли. Николь – умелый наездник и никогда не покалечил бы так коня!
– Так что же тогда? Неужели эти оба были заодно? Ну ничего, я узнаю правду!
Вдруг в зарослях послышался подозрительный шорох. Марко схватил карабин и, не раздумывая, выстрелил.
– Спешиться! Огонь! – крикнул он. – Беспрерывный огонь!
Албанцы вообще любят пострелять. Порох, шум, взрывы, дым столбом – все это будоражит им кровь и наполняет сердца радостным возбуждением. Они охотно принялись палить вслед за своим атаманом. Красные огоньки вспыхивали один за другим, над берегом поплыло серое облачко.
Пули зацокали по воде, взбивая фонтанчики брызг и срезая стебли камыша. За минуту произвели около пятисот выстрелов туда, где в густом тростнике исчезли двое.
Наконец Марко опустил дымящийся ствол и велел прекратить огонь. В тишине все услышали протяжный женский голос восхитительной чистоты. Он пел о борьбе народа за независимость, о тяготах и лишениях на этом пути… Казалось, это рыдали сами души погибших…
– О, Косово! Кровавое Косово! Прекрасная долина, которая видела столько горя и слез! Сколько славных героев пали за нашу священную землю, защищая несчастную страдающую отчизну! Янош Хуньяди, Искандер [56] , где же вы? Земля родит хлеб, пропитанная благородной кровью своих верных сынов, она даст жизнь новым колосьям, наполнит сердца наших юношей отвагой и волей к победе. Кровавое Косово! Проклятое Косово! Отомстим за Косово!
56
Искандер-бей – Скандербег.
Со смешанным чувством восхищения и суеверного страха слушали притихшие албанцы удивительное пение.
Справедливости ради следует сказать, что эти бандиты, палачи и мучители, эти грабители с большой дороги обожают музыку. И «Песня о Косове», старинная баллада, под которую они засыпали еще в детстве, гордая песнь-предание о подвигах героев Албании, взволновала их и привела в восторг.
Пела Никея. Неподвижная, с отрешенным выражением лица и блуждающим взором, девушка казалась безразличной ко всему. Ничто не занимало и не волновало ее. Она не осознавала ужаса своего положения и даже не вздрогнула от шума поднявшейся стрельбы.
Когда страстная и жалобная песня закончилась, уже наступила ночь. Никея слегка покачала головой и с безотчетностью безумных заговорила:
– Ударов грома больше не слышно и не видно сверкающих молний. Все снова тихо и спокойно. Давай вернемся, любимый, ведь сегодня наш праздник. Будем радоваться! Пусть все танцуют! Жоаннес! Отец! Где вы? Идите скорей ко мне! Я ничего не вижу, перед глазами темно…
– О, Господи! Она лишилась рассудка! – сдавленным голосом проговорил Марко.
Потом, каким-то странным образом связав Святую Деву [57] с Магометом [58] , добавил, путая различные церковные понятия:
– Она – избранница Пророка! [59] Отныне Никея станет для нас святой, как Панагия [60] ,
которая произвела на свет Христа! А теперь поехали!Подняв девушку с земли, он посадил ее в седло.
– Она будет нашей защитницей, ангелом-храиителем нашего клана!
57
Святая Дева – Мария, Матерь Божия, Богородица. Согласно Священному Писанию, родила Иисуса Христа, будучи замужней, но девственницей («непорочное зачатие»).
58
Магомет, в современном языке – Мухаммед (около 570–632) – основатель религии ислама (иначе называемой магометанской, мусульманской), являющейся – наряду с христианством и иудаизмом – одной из трех мировых религий.
59
Пророк – в религиозном понимании – особенный человек, возвещающий людям слово назидания, увещания, утешения по внушению Святого Духа (Бога). В данном случае имеется в виду Магомет (Мухаммед), пророк исламского Бога – Аллаха.
60
Панагия – так православные греки называли образ (изображение) Богородицы. Такие слова в устах мусульманина могут показаться странными. Но дело в том, что албанцы сохранили некоторые элементы христианской веры, не входящие в противоречие с исповедуемым ими магометанством, однако знание христианской догматики, символики и т. п. у них могло быть неточным, неверным. Кстати, Марко путает самоё Матерь Божию с ее изображением.
И отряд продолжил путь, в то время как кто-то из последних рядов задумчиво произнес:
– Лишь бы только она не стала нашим злым гением, черным ангелом, несущим с собой разорение, боль и смерть!
ГЛАВА 5
Спасен! – Как Жоаннесу удалось освободиться. – Над водой. – Друзья по несчастью. – Прошлое Жоаннеса. – Патриотический замысел. – Краткий отдых. – Жандармы! – Победа. – Превращение. – «Я хотел бы быть разбойником!» – Вперед!
Когда албанцы скрылись вдали, над берегом появилась голова человека. Бледное лицо его выделялось на уровне чернеющей земли, поросшей невысокой травой, а руки судорожно хватались за стебли растений. На фоне тихого плеска реки и шелеста тростника слышалось тяжелое прерывистое дыхание. И хриплый голос с ненавистью повторял:
– Берегись, Марко! Берегись и будь проклят!
Человек делал отчаянные усилия, чтобы выбраться из воды. Иногда ему удавалось наполовину приподняться, но он снова сваливался вниз. После нескольких бесплодных попыток раздался приглушенный вопль отчаяния:
– Не могу! Не могу больше! О Господи, помоги! Мне необходимо! Я должен отомстить!
Наконец последний неистовый рывок всем телом увенчался успехом. Больше часа человек пролежал в изнеможении на земле, не в силах пошевелиться и едва дыша. Придя в себя, он взглянул на звездное небо над головой. Его бил жестокий озноб. Человек попытался встать, но тут же упал. Крепко связанные ноги онемели и отказывались служить.
– Я совсем забыл о веревках. Боже мой, как холодно! – прошептал он, стуча зубами. – До чего же я ослаб! Страшно хочется есть, и рана болит!.. Но грех жаловаться. Ведь не было уже никакой надежды, и все-таки я чудом остался жив и снова на свободе! Однако надо что-то делать. Как же избавиться от этих веревок?
Стремясь хоть как-то согреться, он на одних руках пополз вдоль берега. Вдруг глаза его различили в траве металлический блеск. О, радость! Кинжал!
Схватив оружие, человек начал медленно и осторожно, стараясь не задеть опухшую и саднящую кожу, разрезать веревки. Покончив с этим, он опять ползком вернулся к реке и опустил воспаленные ноги в прохладную воду, ожидая, пока восстановится кровообращение и утихнет боль.
В его разгоряченном мозгу проносились одно за другим все события этого злосчастного дня: свадьба, бандитский налет, грабеж, сражение, жестокие мучения и смерть людей… И опять, как заклинание, прозвучало в ночи: