Террорист-демократ

Но в данном случае, помимо всего прочего, это должен быть швед, и притом компетентный в военной области. Кроме того, этого человека Федеративная Республика должна каким-то образом привлечь по служебной линии, добровольно, и как можно скорее. Словом, речь может идти о шведе из службы безопасности или из разведки.

Когда он после обеда рассказал обо всех условиях Зигфриду Мааку, то ему самому стало тошно от этого проекта.

– Короче, - сказал он, заканчивая свой инструктаж, - мы ищем шведа двадцати пяти - тридцати лет, связанного со службой безопасности и в то же время имеющего коммунистическое прошлое или что-то вроде того. Уже только поэтому дело может сорваться. Ведь в Швеции отнюдь не принято брать коммунистов в службу безопасности. И, кроме того, избранник должен иметь специальную военно-техническую подготовку и еще быть холостым. Такого человека в мире просто не существует.

Но дело есть дело. Через Ведомство по охране конституции запрос пойдет в центральную службу в Кёльн или через разведку в Бонне: смогут ли они в своих архивах найти кого-нибудь, приблизительно соответствующего описанию. И уж затем, когда, естественно, придет отрицательный ответ, дело будет закончено самим Логе Хехтом и возвращено в BKA в Висбаден.

Хехт работал вместе с Зигфридом Мааком три года, и ему, входя в кабинет, достаточно было лишь бросить взгляд на помощника, чтобы понять, есть ли что-нибудь важное среди свежих бумаг. Так было и сегодня, к тому же Маак (за что он позже упрекал себя), не успел еще шеф отпить первый глоток кофе, молча протянул ему телекс из архива разведки. Хехт читал его с возрастающим удивлением.

Ответ на запрос, телекс отд. III VS, /Гамбург/ Хехт через VS/Z - Кёльн 23 нояб. Согласно данному описанию, существует следующий возможный объект. Карл Г. Хамильтон, лейтенант флота, тридцати лет. Служащий со специальным заданием службы безопасности Стокгольма. Список антиконституционных симпатий типа марксизм-ленинизм, студенческий союз "Кларте", пропалестинская группа поддержки и т.д. Специальное образование - водолаз, кроме того, прошел подготовку, очевидно, где-то вне Швеции. В прошлом году провел самостоятельное задание против четверых израильских оперативников (см. архив Израиля под кодовым названием "Фиаско в Стокгольме"). Все четверо израильских оперативников погибли в схватке. Владеет многими видами оружия. Предупреждение: осторожно при встрече. Кодовое имя: Coq Rouge. Фотография отсутствует. Конец сообщения.

– Но в это невозможно поверить, - прошептал Логе Хехт, внимательно прочитав лаконичный телекс службы разведки.
– Подобного зверя не существует, даже Хагенбек не поверил бы своим глазам.

– Вот тебе и натуральная легенда для начала, - улыбнулся Маак, видевший сейчас впервые своего шефа буквально ошеломленным, а ведь обычно Щука никогда не позволял себе удивляться.
– Что означает к тому же "марксист-ленинец"?
– мягко продолжал Маак, неуклюже стараясь попасть в тон своему шефу.

Но Щука уже пришел в себя и отвечал рублеными фразами обычным тоном:

– Студенты-леваки - яростные противники индивидуального террора, как это называется на их языке. Он теоретически подкован и, вероятно, сможет избавиться от антиимпериализма. Короче говоря, в этом отношении прекрасная кандидатура. Ничего лучше и не придумаешь!

– А как насчет техники и военного дела? Что это за израильское "Фиаско в Стокгольме", о котором они пишут? Я имею в виду, может ли один человек?..
– продолжал почтительно Маак, причем неприятная вторая половина вопроса повисла в воздухе. Сейчас он чувствовал себя менее уверенно, чем утром, когда в первый раз увидел телекс. Ведь это-то, очевидно, и была прекрасная возможность.

– Нам не миновать близкого знакомства с "Фиаско в Стокгольме". Израильтяне решили уничтожить персонал стокгольмского отделения ООП. Я забыл, почему именно заварилась эта чертова каша. Насколько я слышал, правда на уровне сплетен: один человек из шведской службы безопасности за раз уничтожил четверых. И здесь он снова возникает. Мы имеем, таким образом, дело с квалифицированным убийцей с коммунистическим прошлым. Замечательно, не правда ли?

– Но, видимо, нельзя исключать, что с таким прошлым он продолжает им симпатизировать?

– Нет, с подобным прошлым почти покончено, не иначе как его марксизм-ленинизм уже где-то глубоко на дне. Для террористов это значит не больше, чем для нас наши собственные зеленые. Кроме того, он на государственной службе.

– И как он станет работать на нас?

Логе Хехт поднялся и прошелся по кабинету. На вопрос нельзя было ответить однозначно и быстро. Он остановился около книжной полки рядом с дверью и задумчиво вытащил одну из любимых книг. Это были мемуары разведчика, которым он восхищался, - Леопольда Треппера, человека, возглавлявшего во время второй мировой войны руководимую Москвой "Красную капеллу". Минуту он как бы взвешивал книгу в руке, затем поставил ее на место и вернулся к своему столу, к захватывающему тексту телекса.

– Для начала надо выяснить одну вещь, - начал он.
– Если все, что здесь написано, - правда, то нет никакого повода сомневаться: мы имеем дело с человеком, у которого совершенно замечательная натуральная легенда. Случай прекрасный, и от него грех отказываться. Однако возникает вопрос: может ли служащий шведской службы безопасности рассматриваться, согласно законам Федеративной Республики, как должностное лицо, или в общем и целом он, как иностранец, является тем самым частным лицом? Ты понимаешь, почему?

– Да, безусловно, если юридически он должен рассматриваться как служащий, тогда все лопнет. Или нет?

– Совершенно верно. Выясни этот вопрос в юридическом отделе в Кёльне. При положительном ответе готовим следующий шаг. Но сначала все должно быть ясно с юридической стороны. И не надо фантазировать о каких-то возможностях, прежде чем мы не узнаем, на нашей ли стороне закон или нет. Как ты, конечно, догадываешься, это никогда нельзя предусмотреть.

Глава 4

Шеф бюро Хенрик П. Нэслюнд с первых же минут визита двух немецких коллег пришел в плохое расположение духа. Сейчас он сидел и вполуха слушал одного из них, обстоятельно сообщавшего о неких новых "объективных обстоятельствах" в стратегии борьбы Федеративной Республики против так называемого четвертого поколения террористов. Доклад даже на шведском был невыносимо нудным, а из-за перевода все затягивалось еще больше. Немцы не говорили по-английски, шведы - по-немецки.

Нэслюнд едва сдерживал зевоту и все время медленно проводил расческой по волосам, не замечая, что гости томятся. Было утро понедельника, полдевятого, еще темно, и его секретарша зажгла свечи в подсвечниках ручной работы с традиционными гномами и серым мхом. Предложила она и выпить кофе с "рождественскими булочками" домашнего приготовления - ведь первый рождественский пост уже прошел. Нэслюнд вообще-то не одобрял эти год от года становившиеся все более ранними рождественские приметы - булочки, например, не следует есть до дня Лусии, а в такое время суток это самое неподходящее дело.

К тому же и чувствовал он себя не очень удобно: никак не мог решить, где и как должны расположиться важные немецкие коллеги. Сам он так и продолжал сидеть за своим столом, а посетители тем самым превращались как бы в подчиненных, сидя напротив него друг за другом на вращающихся стульях с одной ножкой. Это, наверное, не вполне отвечало служебному этикету. Но сейчас их было уже пятеро - он сам, начальник отдела безопасности, начальник полиции Кристиан Каллен, военный переводчик, а также двое высокопоставленных немецких коллег. За низким маленьким столиком в кабинете начальника, предназначенном для шефа и максимум двоих посетителей, они чувствовали себя крайне стесненно. Но, с другой стороны, в одном из залов для заседаний службы безопасности им было бы слишком просторно и тоже неуютно. Это обстоятельство сильно раздражало Нэслюнда.