Террористка для спецагента

Во дворе стояло несколько группок людей, которые что-то оживлённо обсуждали. Несмотря на яркое по-весеннему солнышко и праздничный день, лица людей были озабоченными и хмурыми.

Когда Алла Игоревна вышла из машины и направилась в подъезд, её проводили любопытные взгляды, но никто не подошёл, хотя среди зевак были соседи, которые знали и Аллу Игоревну, и её покойную свекровь, и Катю.

Алла Игоревна поздоровалась, ей ответили сдержанными кивками.

Сердце её тревожно забилось, и она поспешила к дочери.

Лифт не работал, и Алла Игоревна, обгоняя сердцебиение, взбежала на четвёртый этаж. Ни на лестнице, ни на лестничной площадке ей не встретилось ни одного человека. Тем не менее было странное ощущение, что за ней наблюдают. Это, а также стремящееся вырваться наружу сердце плюс внезапно нахлынувший непонятный страх, заставили её на последнем пролёте сбавить шаг.

Едва Алла Игоревна увидела вышибленную дверь, как ноги у неё подкосились, и она упала в обморок.

Она не знала, сколько пролежала – минуту, час, целую вечность?.. Когда очнулась, по-прежнему на лестничной площадке никого не было. Трясущимися руками достала из сумочки телефон и набрала номер Кати. Абонент не отвечал.

Держась за стенку, Алла Игоревна поднялась на дрожащие ноги. Нужно было войти в квартиру и узнать судьбу дочери. Воображение тут же подсунуло Алле Игоревне картину, в которой Катя лежит растерзанная, обезображенная и необратимо мёртвая. И тогда из глаз хлынули слёзы.

Усилием воли Алла Игоревна отогнала страшную картину. На её место тут же пришла другая, в которой Катю схватили бандиты и теперь пытают и насилуют, а потом расчленят и закопают, и Алла Игоревна никогда не найдёт дочку.

– Только не это! – прошептала встревоженная мать, а воображение услужливо подсунуло следующую картину: Катя похищена, сидит, пристёгнутая к батарее, а похитители требуют выкуп.

– Где ж я возьму такие деньги? – с ужасом прошептала Алла Игоревна, переступая порог квартиры и стараясь не задеть вышибленную дверь.

Сложнее всего было войти в квартиру. Внутри передвигаться стало и легче, и тяжелее. Легче, потому что дома и стены помогают, а тяжелее, потому что Кати нигде не было.

Алла Игоревна обошла комнату, заглянула в ванную и в туалет, прошла на кухню и опустилась в бессилии на табурет.

В виски долбило, а в горле застряли рыдания, их наглухо перекрыли ужас и страх за дочку.

Алла Игоревна положила руки на колени и увидела, что держит смартфон. С трудом попадая на цифры, набрала номер Кати. Номер по-прежнему не отвечал. Тогда она набрала мужа.

– Отец, Катю похитили, – сказала Алла Игоревна в трубку и разрыдалась.

Денис Владимирович что-то спрашивал, потом кричал, но Алла Игоревна его не слышала. Она сидела, уронив голову на стол, и безутешно плакала.

***

Денис Владимирович, Катин папа, едва добился от супруги, где она находится, вызвал туда полицию. Садясь в такси, вспомнил про соседку Анну Михайловну, которая работала следователем, в другом, правда, районе, но тем не менее. Хрупкая молодая женщина с длинными тёмными волосами не была похожа на киношного опера, и Денис Владимирович при встрече подсмеивался: «Тебя как, кобура не перетягивает? Может, тебе коромысло подарить? С одной стороны, будет табельное оружие, а с другой… ну хоть пакет с продуктами». Соседка, капитан юстиции, молчала и дежурно улыбалась. «Ну какой ты опер? Тебя ж любой хулиган щелчком сдует, ещё и оружие заберёт!» – не унимался Денис Владимирович.

И вот теперь благодарил Бога за то, что записал номер телефона соседки…

– Слушаю, – по-девичьи звонко ответила капитан Буркова.

– Аннушка, у нас беда. Кажется, Катю похитили…

– Полицию на место происшествия вызвали? Заявление написали?

– Вызвал. Я сейчас еду туда. Заявление ещё не написали.

– Напишите заявление. Потом скажете мне фамилию следователя, который будет вести дело.

Ободрённый Денис Владимирович отключил телефон и сунул его в карман куртки.

К дому такси подъехало одновременно с полицейской машиной. В лифт Денис Владимирович вошёл вместе с двумя девушками в форме и мужчиной в гражданской одежде. Одна прижимала к себе папку, другая держала большой и, судя по всему, тяжёлый металлический чемодан-кофр. Денис Владимирович видел, как эти девушки вышли из полицейской машины, и догадался, что это и есть следователь и эксперт, а мужчина – оперативник.

«Куда катится мир?» – думал Денис Владимирович, исподтишка разглядывая следственную бригаду в лифте.

– Вы в шестнадцатую? – спросил он.

Девушка с папкой вопросительно посмотрела на него.

– Я хозяин квартиры, – пояснил Денис Владимирович, не дожидаясь вопросов.

– Старший следователь прокуратуры Воронова, – представилась девушка с папкой. Потом указала на мужчину. – Оперуполномоченный Синицын. Эксперт Галкина, – взгляд перекочевал на девушку с чемоданом. – Следственная бригада…

Голос следователя был приятным, мягким, домашним. Денис Владимирович подавил улыбку – неизвестно пока насчёт следственной, а вот птичья – точно!

Но Денис Владимирович сразу же потерял интерес и к птицам, едва вышел из лифта и увидел вышибленную дверь. Он побледнел и, сразу как-то ссутулившись, рванул внутрь.

Девушка с чемоданчиком осталась осматривать лестничную площадку и дверь, снимать отпечатки, фотографировать, а девушка с папкой и мужчина вошли в квартиру вслед за Денисом Владимировичем.

Алла Игоревна плакала на кухне, она была в квартире одна.

«По логике тут должны бы хлопотать сердобольные любопытные соседки, – подумал Денис Владимирович. – А никого нет…»

– Что случилось? – кинулся он к жене.

Та поднялась, но только для того, чтобы упасть в объятия мужа:

– Катеньки нигде нету… – зарыдала Алла Игоревна теперь уже в голос.

– Старший следователь прокуратуры Воронова. Вы хозяйка? Почему решили, что ваша дочь похищена?

Голос следователя был мягкий и в то же время жёсткий, требующий подчинения. Он заставлял успокоиться, взять в себя в руки и без лишних эмоций начать выкладывать всё, что знаешь.

Денис Владимирович и Алла Игоревна переглянулись, и она, всхлипывая, начала рассказывать.