Tertia Vigilia

Погибели всех благ, чем мы теперь горды!

Настанет снова бред и крови и сражений,

Вновь разделится мир на вражьих две орды.

Борьба, как ярый вихрь, промчится по вселенной

И в бешенстве сметет, как травы, города,

И будут волки выть над опустелой Сеной,

И стены Тауэра исчезнут без следа.

Во глубинах души, из тьмы тысячелетий,

Возникнут ужасы и радость бытия,

Народы будут хохотать, как дети,

Как тигры, грызться, жалить, как змея.

И все, что нас гнетет, снесет и свеет время,

Все чувства давние, всю власть заветных слов,

И по земле взойдет неведомое племя,

И будет снова мир таинственен и нов.

В руинах, звавшихся парламентской палатой,

Как будет радостен детей свободных крик,

Как будет весело дробить останки статуй

И складывать костры из бесконечных книг.

Освобождение, восторг великой воли,

Приветствую тебя и славлю из цепей!

Я — узник, раб в тюрьме, но вижу поле, поле…

О солнце! о простор! о высота степей!

1900–1901

Ревель, Москва