Тесная Связь
Шрифт:
Вибрация.
Парень оборачивается. Его дыхание сбивается, когда он видит на асфальте телефон Кейси. Отклоняет вызов, запуская пальцы в волосы. Оттягивает их, потирая лицо.
Ставит руки на талию, глубоко дыша.
Не паниковать.
Осматривается:
– Кейси?!
В ответ тишина. Дилан чешет нос, оборачиваясь. Идет к мосту, но даже думать об этом отказывается. Смотрит на бегущую речную воду.
Нет. Она не могла.
Бред. Безумие.
Теребит кольцо на губе, сильно оттягивая его, отчего чувствует боль. Сжимает ладонь в кулак, поднося его к губам, которые дрожат, а вокруг становится
– Кейси!
Неизвестно сколько он проторчал там, бродя по мосту, иногда спускаясь вниз, но её нигде не было. Парень кусал костяшки. Его переполняла злоба, гнев, перерастающий в ярость. Но на смену приходила безнадежность и беспомощность. Он понимал, что во всем лишь его вина. Он определенно убьет Майка, но сначала должен все объяснить Кейси. К черту все: к черту правила, к черту нормы, к черту пари, к черту Оливию с её братом, к черту все, что как-то касается его прошлого.
– Кейси! – он рвет горло, но ответа не следует.
В горле застрял ком. Дилан кашляет, пытаясь убрать или проглотить его, но делает лишь хуже, начиная задыхаться. Выпрямляется, опуская руки.
Пустая дорога, тусклый свет фар, шум воды, вой ветра.
И больше ничего.
О’Брайен часто моргает, сжимая веки.
Вибрация его телефона заставляет его дернуться. Он судорожно дергает руками, смотря на экран. Это Елена. Отвечает:
– Кейси дома?!
Старушка охнула от его крика:
– Господи, - выдохнула. – Да, дома она. Вот только пришла… - продолжила что-то говорить, но парень вряд ли уже переваривал её слова. Он отошел к бордюру, сев на асфальт, потирая лицо рукой.
Он вновь может дышать.
– … Ты меня слушаешь? – не понимала Елена.
– Скажи, что она сейчас делает? – парень не отвечает на её вопрос.
– Она? Хм, прошла в зал. Ох, и не сняла обувь! Опять все перемывать!
Дилан нервно улыбается, прикрывая глаза:
– Хорошо.
– Что хорошего?! Черт, как её мать возвращается, так она обо всем забывает! – ругается Елена в трубку.
Дилан резко поднимает голову:
– Её мать дома?
– Да, вернулась ведь днем.
Парень вскочил:
– Теперь все ясно: Кейси ищет того, кому нужна, следовательно, разочаровавшись во мне, она побежала к матери.
– Ты чего несешь? Опять пьян?!
– Елена! – я спешу к машине. – Не допусти, чтобы Кейси говорила с матерью! Сделай все, чтобы этого не произошло! Слышишь? – садится в машину, хватая руль дрожащей рукой.
– Дилан, ты в порядке? – волнуется Елена. – Это её мать, и я…
– В этом вся и проблема! Черт! Это её гребаная мать! Кейси сейчас не в себе! Слышишь?! Она будет ждать от матери заботы и чего-то, что докажет ей, что в ней нуждаются, но, блять, этого не будет! Это же Моника! Быстро иди за ней! – откидывает телефон на заднее сидение, нажимая на газ.
«А если Кейси, в таком состоянии, ничего не дождется от матери, она просто, - Дилан закусил губу, облизывая металл. – Она просто прикончит себя».
***
– Тебя долго не было, - я слабо улыбаюсь матери, которая сидит в кресле у камина, греясь. Женщина молчит, только её грудь тяжело поднимается и опускается.
Тиканье
часов рушит тишину и молчание между нами.– Где ты была? – делаю неуверенные шаги.
Мне хочется поговорить с ней, хочется услышать её голос, поэтому я невольно улыбаюсь, слабо растягивая губы:
– Я скучала. Знаешь, такое дерьмо в моей жизни произошло за эту неделю, пока тебя не было.
Я хочу поговорить с ней об этом. Мне нужен её совет.
Сейчас мне нужна она, как никогда раньше.
Поэтому, прошу… Прошу, взгляни на меня.
Женщина тяжко вздыхает, притоптывая ногой.
– Мам, - я резко останавливаюсь.
Все мои внутренности разрываются, а боль в груди растет с каждой секундой. Я приоткрываю челюсть, которая дрожит от обиды, когда мать поднимает одну руку, держа в ней толстую тетрадь в кожаном переплете.
– Т-ты, - шепчу. – Ты забрала Бо…
Женщина размахивается, кидая тетрадь в огонь. Я чувствую, как мои колени подкашиваются, начиная трястись:
– М-мам, мама… Мама! Мама! – кричу, кидаясь к камину. Падаю на колени, протягивая руки к огню, но стояло мне коснуться углей, как дикая боль пронзила мои пальцы. Я прижимаю их к груди, не моргая. Мой взгляд направлен на сгорающую тетрадь.
Нет.
На сгорающие воспоминания.
На сгорающего Бо.
– М-мам, Бо, - шепчу, стуча зубами. – Бо горит…
– Теперь, я знаю все, - говорит ровно. – Все, что ты думаешь обо мне, Кейси. Ты вечно ругала меня в непонимании, в том, что я плохая мать. А оказалось, что ты тоже «хороша». Я прочла его до середины, пока сидела у могилы Бо, и знаешь, не думаю, что он был бы в восторге оттого, что ты там «понаписала».
Я повернула голову.
Не смей.
Не смей говорить это.
– Ты разочаровываешь Бо, как и меня, - женщина отводит взгляд.
Моя челюсть закрывается. Я смотрю на мать, которая уставилась в свой журнал для беременных. Она облизывает пальцы, перед тем, как перевернуть страничку, одна из которых рвется. Женщина ругается под нос, после чего говорит:
– Иди к себе в комнату.
– Ты уничтожила Бо, - шепчу, не отрывая взгляда от неё. – Ты уничтожила все.
– Это была просто тетрадь, - отвечает.
– Ты все отняла, все разрушила, ты… - мои губы слабнут. – Ты отвратительная мать…
– Я отвратительная мать?! – срывается женщина, вскакивая с кресла. Её лицо краснеет от злости и гнева:
– Я?! А может проблема в тебе, Кейси?! Я искала для нас лучшей жизни, и теперь, когда все наладилось, когда я практически все отдала тебе, отдала все силы, ты говоришь мне такое?! Знаешь, кто на самом деле отвратителен?! Ты отвратительна! – плюет в меня этими словами, указывая пальцем. – Может, стоило оставить тебя с отцом?! Нахер мне сдалась такая дочь?! Мне не нужен такой груз!
Бо, неужели и ты ушел от меня?
Поднимаюсь. Женщина тяжело дышит, но вдруг хватается за живот, а лицо её корчится. Мои руки дрожат. Я тянусь ими к матери, касаясь её волос. Женщина широко распахивает глаза, когда я резко выдергиваю несколько локонов её волос, кидая их в огонь. Мать, шокировано смотрит на меня, открыв рот.
Я не понимаю, что делаю, честно…
Хватаю её руку, потянув в сторону огня.
Все мои мысли спутались.
Я хочу причинить боль дорогому человеку.