Тест на измену

Ну и все стало нарастать как снежный ком. Где-то поссорились по мелочи, где-то обиделись друг на друга, где-то не поговорили, где-то замолчали проблему, сделав вид, что ее нет… В итоге имеем то, что имеем.

Я во многом виноват. После череды попыток поговорить с Ариной я бросил пытаться. Она не слышала меня, и я махнул рукой. А когда поговорить хотела Арина, я просил ее не пилить мне мозг.

Как я оказался на сайте знакомств, я не могу ответить даже сам себе. Это не было конкретное желание изменить Арине. Скорее, это был порыв из серии «да провались оно все пропадом». После какой-то очередной ссоры, когда Арина закрылась в спальне на замок и не пустила меня в постель, я долго не мог уснуть в гостиной на диване и со скуки зарегистрировался на сайте знакомств. На тот момент у нас с Ариной, наверное, месяц не было секса. То она устала, то я болел, то мы ругались, то еще что-то.

Я не оправдываю себя. Понимаю, что поступил плохо. Почти предал Арину. А может, и не «почти». Есть мнение, что измена начинается с мыслей, а они у меня были. Как иронично, что единственной девушкой, зацепившей меня на сайте знакомств, оказалась моя же жена. Наверное, это говорит о том, что я способен любить только Арину.

— Свежая пресса! — врезается в голову голос проводницы.

Он заставляет меня отвлечься от пейзажа за окном. Проводница в униформе катит перед собой металлическую тележку, на которой лежат газеты. Я их почти никогда не читаю, но сейчас мне нечем заняться: Костя и Рената уткнулись в гаджеты, засунув наушники в уши.

— Дайте мне, — прошу.

Проводница подаёт мне какую-то газету. Со скуки начинаю ее листать, пробегаясь по первым строчкам статей. Ни одна меня не цепляет, поэтому пролистываю страницы, пока не натыкаюсь на фотографию смутно знакомого лица. Читаю заголовок:

«Павел Севастьянов: «Стройкапитал» выйдет в лидеры строительного рынка России».

Далее идет большое интервью на целую газетную полосу.

Мне требуется время, чтобы осознать, кто это и какая у него значится должность. Когда до мозга наконец-то, словно сквозь вату, доходит, газета выпадает из дрожащих рук, а в груди появляется такое чувство, будто острый кинжал вонзили.

Глава 31. Соцсеть

Арина

Я не смотрела билет в Ростов-на-Дону, пока не села в такси до аэропорта. Открыв в почте файл, с удивлением обнаружила, что у меня куплен бизнес-класс. Надо же. У нас в компании поездки в бизнес-классе положены только генеральному директору и его заместителям, все остальные летают экономом. Это что, получается, Паша распорядился взять мне билет в бизнес? Если так, то очень щедро с его стороны, и я пока не понимаю, чем это заслужила.

Моя радость сменяется замешательством, когда я захожу в салон самолёта и понимаю, что при регистрации на рейс мне дали место рядом с Пашей. По его удивленному виду понятно, что он тоже такого не ожидал. Наверное, уже жалеет, что распорядился купить мне билет в бизнес-класс.

— Доброе утро, Павел Александрович, — здороваюсь первой, пролезая через него к окну.

— Привет.

Мы не виделись после свадьбы его сестры. Сегодня восьмой день, я посчитала. Паша не вызывал меня на общие совещания, не звонил по рабочему телефону. Я уверена, что он специально избегал контактов со мной. Ну не мог он за неделю до командировки не поинтересоваться, как идет подготовка к освещению события.

Чувствую себя как на иголках. Я планировала поспать в самолёте, поэтому не брала ни наушников, ни книг. Но уснуть при Паше у меня вряд ли получится. В его присутствии я постоянно напрягаюсь и думаю о том, как выгляжу. А человек, спящий в самолёте, редко когда красивый.

Мобильный телефон Паши издаёт громкий звук входящего сообщения. Он достаёт его из кармана джинс. Не могу удержаться и перевожу глаза на экран его смартфона. У меня хорошее зрение, поэтому получается прочитать имя человека, с которым Паша открыл переписку, — «Анжела».

Он быстро бьет по экрану, печатая ей сообщение, но вдруг его телефон взрывается входящим вызовом. На экране опять «Анжела». Надо же, какая нетерпеливая. Решила не ждать от Паши письменного ответа и позвонила.

— Алло.

Я отворачиваюсь к окну и наблюдаю за тем, как сотрудники аэропорта снуют вокруг нашего самолёта, завершая приготовления ко взлету. Но сама я, конечно же, вся обратилась в слух.

— Уже в самолёте, — пауза. — По-моему, лететь два часа, — пауза. — Хорошо, — снова пауза. — Да, наберу тебе, — опять пауза. — Я же говорил, несколько дней, — пауза. — Хорошо, — пауза. — Я не забуду, — пауза. — Ну все, давай, — пауза. — И я тебя.

Паша отбивает звонок и убирает телефон обратно в карман. Интересно, последние слова «и я тебя» к чему относились? К Анжелиному «Я тебя люблю»? Или к «Я тебя целую»?

А их отношения серьезнее, чем полагала Марина, вдруг понимаю. Пашина сестра не знает, что он не говорит кому попало «и я тебя». Неужели Паша на самом деле влюблен в эту Анжелу? Чувствую маленький-маленький укол в самое сердце. Это мое уязвлённое самолюбие.

Паша поворачивает ко мне голову и смотрит слегка насмешливо. Делаю вид, что не замечаю его взгляда, но когда проходит неприлично много времени, все-таки гляжу на него в ответ.

— Слушаю вас, Павел Александрович.

— Не позвонишь мужу сказать, что ты в самолёте?

Первые пару секунд пялюсь на Пашу в ступоре. Вроде хорошо и отчетливо слышала вопрос, а осознать его не могу. Когда смысл наконец-то доходит до мозга вспыхиваю возмущением, но сразу подавляю в себе это чувство.

— Я позвонила ему, когда заходила в самолёт, — цежу сквозь плотно сжатые зубы. Конечно же, вру. Я не звонила Роме.

Паша саркастично ухмыляется. Это не просто задевает, а даже оскорбляет.

— Вам не кажется, что такими вопросами вы превышаете свои служебные полномочия, Павел Александрович?

— Беспокойство о благополучии сотрудника — это не превышение должностных полномочий. Ведь как известно, сотрудник, у которого все хорошо дома, и на работе трудится хорошо. А сотрудник, у которого дома все плохо, и на работе трудится так же.

Внутри все холодеет от ужаса. Неужели Паша знает о наших с Ромой проблемах? Но откуда? Сделал такой вывод, потому что пришла на свадьбу Марины без мужа? Так Севастьяновы не приглашали Рому.

— Вам не о чем беспокоиться, Павел Александрович, — выдавливаю из себя приторно сладкую улыбку. — Как вы можете видеть по моей работе, дома у меня все хорошо. Или вы уже не довольны тем, как я исполняю свои обязанности?

— Очень доволен.

— Ну вот, сами видите, что у нас с мужем все прекрасно. В нашем доме царят любовь и взаимоуважение, благодаря которым я хорошо работаю.

Ни один мускул не дергается на лице Паши. После моих слов он не возвращается к своим делам, а продолжает на меня смотреть. Внимательно изучает мое лицо, будто ищет подтверждение сказанному. У меня ощущение, что не поверил. Ему будто бы известна правда. Вот только откуда?