Тет-А-Тет с Отражением

– Ничего.

Он рассмеялся. Эхо гулким звоном разрывало мои перепонки. Его смех был настолько сладким, настолько едким...

Он продолжил:

– Но так же у тебя не осталось никого...

Только не слезы. Только не плакать. Только не показывать им свою слабость. Пусть уж лучше убьют. Здесь и сейчас.

Мужчина вышел в свет факела. Я всмотрелась в его лицо, и оно мне показалось страшно знакомым. Я пыталась вспомнить, но никак не могла. Но когда пришло озарение, меня охватил ужас...

– Значит, вы все же нашли нас...
– сказала я, глядя в глаза Михаилу.

– Я не сержусь на то, что вы убили моего брата. Я ненавижу вас за то, что вы убили мою мать!!! Теперь я стал вождем клана. За это я вам чем-то обязан. Я сначала подумывал убить без мук, но теперь решил продлить вашу агонию.

Меня мучили вопросы, но я не хотела разговаривать с этой швалью.

– Неужели вы и вправду думали, что мы не найдем вас? Смешно. Смешно и глупо.
– В руке Михаила неожиданно появились тонкие длинные иглы.
– Я попробую отнять то единственное, чем ты должно быть сейчас дорожишь. Твой дух. Твоя гордость. Но здесь и сейчас я буду наслаждаться твоими стонами и рыданиями, ты будешь молить меня о пощаде. Ты будешь молить меня о смерти.

С этими словами он вогнал одну иглу мне в плечо так, что бы она прошла насквозь. Я стиснула зубы со страшной силой, но не проронила ни слова.

Михаил ухмыльнулся, и нашел еще одну иглу, самую короткую, и, схватив меня за руку, быстро вогнал под ноготь указательного пальца левой руки.

Это стерпеть было сложно, но я старалась. Тихий, но долгий писк сквозь те же стиснутые зубы. Из глаз текли слезы. Во рту накоплялся привкус горечи. Но я не смела плакать.

Я начала молить о смерти, но уже про себя. Я хотела погибнуть с достоинством, но третья игла вонзилась где-то в области живота. Сладкой раздирающей волной боль заставила напрячь все мышцы моего лица. А затем темнота...

Вновь поток ледяной воды. Холод и вновь проснувшаяся боль... Я снова открыла глаза. Иглы уже были вынуты из моей плоти. Но теперь в руках Михаила я увидела раскаленное железо.

Инквизитор все так же молча стоял в углу этой темницы и не произносил ни слова. Он и своего положения не изменил, наверное. Словно мрачная статуя, вылитая из серого камня.

Михаил прижал раскаленное железо к моим ногам. Невыносимая боль. Моя кожа пузырилась и облезала. Я почувствовала запах мяса. Это было моя плоть. Из груди вырвался дикий крик, наполненный боли. Вампир рассмеялся и отнял железо от моего тела, и отбросил в сторону.

Инквизитор взмахнул рукой, и Михаил, заметив это, удалился прочь. У меня не было сил удивляться. Ни тому, что Вампир и Инквизитор работают вместе, и даже тому, что Вампир беспрекословно слушается Инквизитора.

Инквизитор подошел ко мне, и снял свой капюшон. Теперь я поняла, что это она. Но у меня больше не было сил. Я не могла удивляться, или кричать. Все стало другим. Безразличным.

В ее руке, из ниоткуда появился меч. Тот самый.

– Этим мечом вы пронзили его сердце, так?
– наконец-то заговорила Изольда.

Это была именно она, моя сестра. Холодным взглядом она буравила меня, пытаясь заглянуть в мою душу и вырвать мое сердце.

– Кристина умрет по-особому. Я тебе обещаю. Я же теперь обязана всех вас убить. Ведь вы принесли Обет Мести. Но после того как вы убили его, я принесла свой. Завтра, ты увидишь, как одна из вас погибнет на центральной площади. Не удивляйся, что я так говорю. После того, что вы сделали, я отреклась от вас. И я теперь не одна из Несущих Бурю.
– Изольда задумчиво смотрела на блестящий клинок и поглаживала его своей рукой.
– Если бы ты знала, как сладко было нанести первый удар. Ты даже не представляешь, с каким звуком вошел этот меч в плоть твоей сестры. Уже внутри пронзая ее сердце. Гремели раскаты грома, стихия бушевала, но это была ее агония. Если бы ты знала, как я смеялась, как я радовалась, впервые за многое время. Это сравнимо разве что с первым глотком крови. С твоей первой жертвой.

Изольда улыбнулась. Я увидела ее торчащие глазные зубы вампира.

– Как бы я хотела вкусить твою кровь... Но больше я хотела бы окропить ею постель моего сына...
– она вонзила клинок в мою правую ногу.

Обессиленное тело и мозг не могли выдержать новый приступ боли. Темнота вновь пришла за мной.

* * *

Центральная площадь. Это было первое, что я увидела, когда вновь очнулась. Я была в клетке на колесах, в которую были впряжены две лошади. Толпа народу. Деревянный помост. Два столба. К одному привязан Борис, к другому Элеонора.

На Бориса страшно было взглянуть. Его, наверное, много пытали, у него не было половины пальцев на руках и ногах, все тело было окровавлено и опухшим. Множество открытых ран. Из некоторых сочился гной.

– Тебе не жалко себя, так пожалей его! Ты можешь остановить его пытки! Лишь признайся!
– Кричал кто-то, кого я не могла видеть. На Элеонору было страшно взглянуть. Все ее тело было изуродовано. Нос разбит и сломан, щека разорвана и нелепо зашита.

Вышел палач и стал плетью избивать Бориса, тот кричал, и уже не понимал что происходит.

– Хорошо! Оставьте его! Я ведьма! Слышите?!? Я ВЕДЬМА!!!
– кричала захлебываясь в своей крови Элеонора.

Толпа взорвалась бурными аплодисментами и криками. Все скандировали одно - "Ведьма!". Это человеческое стадо свистело, бесновалось, оно жаждало крови. Ох, если бы я могла, я бы уничтожила их.

Палач отвязал Элеонору, и, схватив за волосы, потащил за собой к большому бревну.

– Твое последнее желание, ведьма.
– Произнес все тот же голос.

Элеонора посмотрела на своего возлюбленного. Испустила тихий всхлип, и произнесла:

– Я люблю тебя, Борис.
– Затем, опустив голову на бревно, прошептала - Убейте его, что бы он не мучился, он все равно не выживет от таких ран...

Палач подошел и обычным топором рубанул Бориса по шее. Голова, не удержавшись, повисла на теле, упав на грудь, держась на своей не разрубленной до конца плоти.