Тетради Шерлока Холмса (сборник)

Сэрстон, понятия не имевший обо всех моих тайных соображениях, продолжал начатый прежде разговор:

– Да, он очень интересный человек. В позапрошлую среду, перед тем как вы пришли, он долго рассказывал о своих армейских приключениях.

Меня внезапно осенило: а ведь Сэрстон может послужить источником сведений о Кэрразерсе. В таком случае еще не все потеряно!

– И о чем же именно он рассказывал? – спросил я, стараясь не выдать своего жгучего интереса. – Упоминал об Афганистане?

– Да, не раз. Он явно увлечен этой страной и ее культурой, в особенности ее воинами, которыми он искренне восхищается, несмотря на то что временами они ведут себя недостойно.

Я важно кивнул, пытаясь не показать своего недовольства тем, как неудачно Сэрстон подбирает выражения. Омерзительный варварский обычай рубить на куски тела оставшихся на поле битвы вражеских солдат, да еще и при участии женщин, казался мне не просто «недостойным», а прямо-таки варварским. Когда меня ранило при Майванде, жизнь мне спасло лишь проворство моего ординарца Мюррея, успевшего взвалить меня на спину вьючной лошади и благополучно доставить в Кандагар. «Тыловик» Сэрстон, во время сражения преспокойно сидевший в Калькутте, мог и не представлять истинной картины произошедшего, но неведению Кэрразерса я оправдания не находил.

– Да, они отчаянные храбрецы, почти фанатики, – ответил я. – А он упоминал об осаде Кандагара?

– Несколько раз. Наверное, это было тяжелое испытание. Вам ведь тоже довелось его пережить. Тридцать дней без пищи и почти без воды! Через что вам пришлось пройти! Вы, должно быть, были просто счастливы, когда наши войска, и в их числе Кэрразерс, пришли вам на выручку.

– Не то слово! Правда, я все еще оправлялся от раны и временами впадал в забытье, не зная, что происходит вокруг. А Кэрразерс случайно не говорил, когда он был ранен?

– Вроде бы нет. Это важно?

– Вовсе нет, Сэрстон, вовсе нет, – беззаботно ответил я, про себя радуясь тому, что Сэрстон бездумно выболтал сведения, которые были нужны мне, чтобы доказать свою правоту. Подозрения подтвердились: с Кэрразерсом определенно что-то было не так! Я так радовался, что чуть позже в пух и прах разбил Сэрстона на бильярде.

Должно быть, мне не удалось полностью скрыть свой восторг, ибо первое, что спросил у меня Холмс, когда я вернулся на Бейкер-стрит, было:

– По вашему лицу видно, что вы одержали какую-то победу. Думаю, обыграли Сэрстона на бильярде.

– И не только, Холмс. Теперь сомнений нет: Кэрразерс обманщик!

– Неужели? Хорошая новость! Подвигайте кресло к огню, дружище, и рассказывайте, как вы пришли к этому выводу. Значит, сегодня он чем-нибудь выдал себя в «Кандагаре»?

– Нет, его там не было. У меня такое чувство, что он намеренно постарался избежать новой встречи со мной. Выдал его Сэрстон. Они разговорились в клубе две недели назад, как раз перед моим приходом. Кэрразерс подробно рассказывал о своем пребывании в Афганистане, в частности об осаде Кандагара.

– Продолжайте, – нетерпеливо сказал Холмс, поскольку я на минуту остановился, чтобы перевести дыхание и собраться с мыслями.

– Так вот, Холмс, в этой беседе Кэрразерс обмолвился о том, что осажденные солдаты вынуждены были целых тридцать дней обходиться без пресной воды.

– И что же? – спросил Холмс, удивленно подняв брови. – В чем суть, Уотсон?

Я поспешил объяснить:

– Суть в том, что осада длилась двадцать четыре дня, а не тридцать, и воды у нас было вдоволь. В крепости много колодцев, которые способны обеспечить водой весь гарнизон. Если бы он там был, то не мог этого не знать. Хотите мое мнение? Я думаю, он воспользовался сведениями, полученными у тех, кто побывал в осаде, а они слегка сгустили краски.

– Может, это он сгустил краски?

– Возможно, – вынужденно согласился я, – и все же вряд ли. Офицер его ранга не опустился бы до вранья. Как правило, ради красного словца преувеличивают именно рядовые. Этим, наверное, объясняется тот факт, что Кэрразерс теперь бывает в клубе по другим дням. Полагаю, он хотел уклониться от встреч со мной из боязни, как бы я чего не заподозрил. Откровенно говоря, Холмс, я не верю, что он бывал в Кандагаре, да и вообще в Афганистане.

Холмс встал и пару раз прошелся туда-сюда, потирая подбородок. Я знал, что он размышляет, и не стал ему мешать. Через несколько минут он, видимо, принял какое-то решение, потому что снова уселся в свое кресло у камина. Глаза его сверкали.

– Так вы говорите, Кэрразерс теперь посещает клуб по пятницам?

– Да. Так сказал Сэрстону официант. Кажется, он приходит к одиннадцати.

– Тогда я, пожалуй, прогуляюсь в окрестностях «Кандагара» примерно в то же время.

– Можно мне пойти с вами? – умоляюще попросил я, мечтая своими глазами увидеть, как Кэрразерса разоблачат.

– Нет, не в этот раз. Пока слишком рано. Кроме того, если он вас заметит, то может улизнуть и этим все испортит. Для начала я пойду на разведку один. Но позднее мне может понадобиться ваша помощь.

– Наверное, вам потребуется более подробное описание его внешности? – спросил я, страстно желая хоть чем-нибудь помочь расследованию.

Холмс рассмеялся.

– Навряд ли. Его легко узнать по повязке на глазу! – ответил он, к немалому моему смущению.

В пятницу Холмс пораньше вышел из дому, чтобы прибыть в «Кандагар» незадолго до одиннадцати часов. Зная, что мой друг не появится до обеда, а возможно и дольше, если решит проследить за Кэрразерсом, я приготовился к томительному ожиданию (надо признаться, терпение не входит в число моих добродетелей).

Я попытался скоротать время за чтением «Дейли газетт», но через час сдался, отложил газету и решил пройтись до ближайшей станции метрополитена, находившейся на Бейкер-стрит [34] . Однако на улице сеял противный мелкий дождик, и я вернулся домой, поближе к жаркому очагу. Холмса все еще не было.

Было почти четыре часа пополудни и уже темнело, когда он наконец явился после своей вылазки – явно удачной, поскольку я услыхал громкий стук входной двери и его быстрые торжествующие шаги на лестнице.

34

Первая подземная железная дорога (метрополитен) была построена в Лондоне. Одна из станций первой ветки называлась «Бейкер-стрит». – Доктор Джон Ф. Уотсон.

– Вы были правы, Уотсон! – объявил он, врываясь в гостиную. – Кэрразерс, безусловно, обманщик, как вы весьма точно заметили. Поздравляю, дружище!

Эта похвала дорогого стоила: обычно Холмс не расточал комплименты впустую. Я почувствовал, как мои щеки зарделись от удовольствия.

– Что вам удалось выяснить? – нетерпеливо поинтересовался я.

– Погодите вы, Уотсон! Дайте же мне рассказать с самого начала. Кому, как не вам, знать, что повествование должно идти своим чередом. Итак, начнем по порядку. Я добрых десять минут прогуливался по Орчард-стрит, прежде чем Кэрразерс вышел из «Кандагара». Отсюда он направился на Оксфорд-стрит, остановил бейсуотерский омнибус, из которого вышел в Холборне [35] . Отсюда он пешком направился по Грейс-Инн-роуд, в районе Клеркенуэлла нырнул в лабиринт маленьких улочек, наконец оказался у дома номер четырнадцать по Пикардз-клоуз и зашел внутрь.

35

Лондон обслуживала целая сеть омнибусных компаний, каждая из которых выпускала на линию омнибусы своего цвета. Светло-зеленый бейсуотерский омнибус соединял районы Ноттинг-Хилл и Уайтчепел через Оксфорд-стрит и Холборн. Хотя это было дешевое и удобное средство передвижения, Шерлок Холмс и доктор Уотсон пользовались им редко, предпочитая кэбы. – Доктор Джон Ф. Уотсон.