Тевтонский Лев

— Позволь спросить, господин… — Выйдя на улицу, Амбриконум зашагал рядом.

— Спрашивай.

— Правда, что твоя супруга — фея мандубиев?

— Фея? Пожалуй, можно и так сказать.

— Я сделаю для нее все! — Юноша со всей серьезностью приложил руки к сердцу. — Даже если придется вырезать всех друидов до единого.

Первые лучи солнца уже коснулись крыш, когда небольшой отряд остановился около захудалого постоялого двора, расположенного на самой окраине, близ крепостной стены. Покосившаяся ограда, жердь вместо ворот, захламленный двор — все это красноречиво свидетельствовало о том, что сие заведение переживает далеко не лучшие времена. Да и кому сейчас было хорошо в осажденной крепости? Разве что «благородным» — этим всегда хорошо.

Послав часть воинов во двор, Амбриконум осторожно заглянул в дом и, обернувшись, махнул рукой:

— Похоже, мы чуть-чуть опоздали.

В рассветном полумраке виднелось жалкое убранство гостевой залы — скамейки, перевернутый стол, рассохшиеся бочки, явно служившие вместо стульев. И никого!

— Интересно, — вытащив меч, задумчиво промолвил молодой воин. — Куда это они все подевались… Ага!

Он наклонился, присел на корточки, провел по скамейке рукой и показал ладонь Виталию.

— Кровь. Хозяин и слуги, я так полагаю, убиты.

— Угу… — кивнул Беторикс. — Друиды зачистили следы.

— Но вход где-то здесь, я уверен!

— Десятник! — К Амбриконуму подскочил один из воинов. — Мы нашли на конюшне тела.

— Обезглавленные?

— Да.

— Значит, точно, здесь постарались друиды. Пойдем взглянем.

Конюшня находилась в дальнем углу двора, сразу за колодцем. Но ни лошадей, ни сена здесь давно не осталось, и о назначении этой убогой мазанки напоминала разве дубовая дощечка над дверью с изображением богини-лошади Эпоны.

— И здесь кровь. — Амбриконум осторожно потрогал дощечку. — А вот и тела.

Три обезглавленных трупа лежали в кровавой луже почти посередине конюшни. Жирные зеленые мухи, плотоядно жужжа, кружили рядом, ползали, потирая лапы. Висел застарелый запах навоза и крови.

— Их обезглавили уже здесь. — Помощник вельможи внимательно осмотрел тела. — И куда они дели головы? Понесли с собой через весь город? Эй, парни! Вы видели кровь во дворе?

— Нет, десятник.

— Так идите, гляньте еще разок.

Воины ушли, а Амбриконум невозмутимо обыскал трупы. Обнаружилось несколько золотых монет с портретом какого-то владетельного господина, которые он забрал себе.

— Если победим — пригодятся.

— А если нет?

— Уже и сейчас крыса ценится выше, чем горсть золотых, потому что ее можно съесть, а золото нельзя. Ну что, нашли что-нибудь? — обратился Амбриконум к вернувшимся воинам.

— Нет, крови там нет.

— Они отрезали головы, но со двора их не выносили… — Амбриконум снова задумался. Виталий уже начинал уважать этого парня — Камунориг не брал в помощники кого попало. — Значит, унесли с собой в храм, и вход в него где-то здесь, внутри.

— У местных друидов есть храмы? — удивился Беторикс.

— У этих есть. С тех пор как они расправились с мандубиями… Ага! — Амбриконум подозвал воинов. — Ты, Карвек, полезай в колодец и посмотри. А вы возьмите веревки и помогите ему.

— Думаешь, вход в храм — в колодце? — Тевтонский Лев с интересом заглянул в узкий и глубокий туннель. — Но там, похоже, вода.

— Вот сейчас и проверим. Карвек, внимательно обследуй все. Там могут быть боковые штольни. Дайте ему факел! И отойдите, не загораживайте свет. Ну? — Выждав некоторое время, десятник заглянул через край. — Что там?

— Пока ничего, — донесся голос разведчика, словно из преисподней. — Сейчас простучу стенки… Пусть меня немного поднимут.

Воины потянули веревки. Карвек находился в колодце долго и не спешил вылезать: тщательно все осматривал, измерил глубину воды, простукивал стенки. И вот наконец…

— Есть! Нашел, кажется.

— Так нашел или кажется? — Десятник вновь перегнулся через обложенный круглыми камнями край.

— Здесь дверь! Не сразу заметишь. И она заперта изнутри.

— Конечно, чтобы незваные гости не шлялись. Давай-ка, Карвек, вылезай. Я сам погляжу, — решил Амбриконум.

— Может, и я с тобой? — предложил Беторикс.

— Нет, мы там не поместимся вдвоем, будем друг другу мешать.

Десятник скрылся в глубине колодца, вот снизу донесся стук, потом голос:

— Дайте копье!

Виталий покачал головой: здесь больше подошел бы ломик. Впрочем, Амбриконум справился и копьем — немного погодя в колодце послышался треск и удовлетворенный возглас.

— Ну, вот и все! Теперь полезайте. Господин друид, ты первый?

— Да! — Беторикс с готовностью ухватился за веревки и ухнул вниз — едва не проскользнул мимо лаза.

Хорошо, Амбриконум ухватил за руку.

— Эй, эй, стой. Сюда давай!

Скорее здесь была не дверь, а круглый люк, сколоченный из крепких дубовых досок и запиравшийся изнутри на засов. Низкий — не разогнуться — подземный ход, изгибаясь, уходил куда-то далеко за пределы двора, а может, и города. По нему и пошли цепочкой: первым Амбриконум с факелом, за ним Беторикс с «макаровым», позади остальные. Двоих воинов десятник предусмотрительно оставил во дворе на всякий случай.

— Осторожно, — вдруг обернулся проводник. — Здесь обрыв. На вот, посвети. Держи факел.

Сказал и исчез — прыгнул вниз, будто в самую утробу земли. И все стихло.

Но вот снизу показалась рука.

— Давай факел! Здесь не так уж и высоко. Прыгайте.

Подземный ход пошел глубоко вниз, постепенно расширяясь и переходя в вырубленную в скале штольню. Кое-где появились ступеньки, а откуда-то сверху в некоторых местах лился тусклый дневной свет. Идти стало легче — высокие каменные своды, простор, под ногами твердый камень. На стенах все чаще встречались рисунки — скупыми красными штрихами кто-то умело изобразил рогатых богов, быков и героев.