Тезей и Ариадна. Нить любви

Самым трудным для Тезея оказалось не прыгнуть и даже не соскочить, а заставить себя схватиться за рога деревянного быка. Ему было куда проще просто оттолкнуться и сделать сальто над чучелом в воздухе, даже не опираясь о его спину.

Наставник злился:

– Ты прыгаешь, как бешеный козел. Хочешь быка испугать или зрителей? Не получится, да и незачем. Нужно думать, прежде чем сделать хоть какое-то движение навстречу быку.

– Но почему нельзя прыгать так, как прыгаю я?

– Так прыгают только дети! Пойми, просто перепрыгнуть быка может каждый, а вот опершись о его рога, только участники игры с Быком. Ладно, тебя никто не заставляет прыгать, не можешь – скачи, как получается.

Насчет способности каждого перепрыгнуть в сальто через спину быка Тезей сомневался, но оспаривать это убеждение наставника не стал и продолжал тренировки как ни в чем не бывало. Наставник только презрительно кривился. А вот акробаты нет. Вопреки заявлению наставника ни у одного из них не получалось сделать сальто, не касаясь спины быка.

В свободные минуты Перибея с удовольствием рассказывала Тезею об остальных (и откуда только знала?).

Амфидок, сын Рамнунта, и малышка Мелита, дочь Фриагона, теперь во дворце. Амфидок писец, а Мелита вышивальщица. Их ценят.

– Ты не видел их там?

Тезей сокрушенно качал головой:

– Перибея, дворец настолько огромен, что там можно за всю жизнь не встретиться, даже если знаешь, кого и где искать.

– Неужели правда?

Он рассказывал о переходах и целых площадях посреди дворца, о многочисленных террасах, коридорах, сотнях комнат и многих этажах, о ванных и лестницах, а еще о страшном реве Минотавра по ночам.

Девушка испуганно хватала его за руку:

– Тезей, ты не выходи из комнаты, когда темно! Вдруг этот Минотавр разгуливает по дворцу и пожирает людей прямо в коридорах? Чем дворец не Лабиринт, если в нем так легко заблудиться?

Тезей думал, что Перибея права, во дворце и впрямь легко заблудиться, словно в Лабиринте. Но Дедал говорил, что настоящий Лабиринт где-то в подземелье, видно, оттуда и доносился дикий рев Минотавра, от которого дрожали стены самого дворца.

Однажды утром Тезей рассказал Перибее, что сегодня от рева быка снова дрожала вода в сосуде. Девушка с сомнением покосилась на парня:

– Мы рева не слышали, слишком далеко от дворца, но и у нас все дрожало. Мне кажется, что здесь часто трясется земля, помнишь, как тряслась на Тире, когда мы были там?

Тезей о Тире говорить не желал, а потому отвлекал Перибею расспросами:

– Лучше расскажи, кто еще чем занимается.

Она говорила, называя и некоторые совершенно незнакомые Тезею имена.

– Антий? Кто это?

– Это кузнец. Он из предыдущей дани. Знаешь, такой огромный и сильный…

– А Фенип?

– Фенип толстый и неповоротливый, но у него голос как у настоящего певца. И музыкант прекрасный…

Перибея умела у каждого находить что-то особенное, каждого похвалить. Тезей смеялся:

– А чем я хорош?

– Ты? Тем, что ты Тезей!

Глаза Перибеи светились восторгом. Она вообще расцветала, когда сын Эгея оказывался рядом. Тезея тоже тянуло к этой девушке. Перибея стройная, как кипарис, гибкая, иначе ее не взяли бы в акробатки, у нее большие темные глаза, чувственный рот, который способен не только капризно надувать губки, но и произносить едкие слова. Из-за слишком острого язычка Перибею откровенно побаивались многие, а тот, кто хоть раз рисковал затеять с ней словесную дуэль, второй попытки не допускал.

Был только один человек, которого не высмеивала Перибея, – Тезей. Никто не сомневался, что девушка влюблена, но она вела себя вовсе не как влюбленная кошка, а как настоящий товарищ, чем была Тезею еще дороже.

Тезей приметил Перибею еще по пути на Крит, но тогда старался ни о чем таком не думать, ведь их ждала смерть, теперь начало казаться, что все возможно, ведь он обязательно убьет Минотавра, осчастливит критян, которые трясутся от одного только рева чудовища, освободит греков и тогда. Тогда можно будет отвезти Перибею к Эгею и… об остальном Тезей пока старался пока не думать, тем более, Перибея сама ежедневно рисковала если не жизнью, то целостностью своих костей.

– Зачем тебе эти прыжки? Скажи, что не можешь, что это не для тебя.

– Тезей, я. хочу сделать это. Хочу перепрыгнуть через настоящего быка и в движении. Ты не представляешь, каково почувствовать под руками опору в виде рогов и прыгнуть. Наставник прав – прыгать просто через спину легче. Это не в укор тебе, тебе нельзя рисковать, ты должен сразиться с Минотавром и победить его, потому тебе нельзя сломать руку или ногу. И даже просто повредить нельзя.

И добавляла взволнованным шепотом:

– Знаешь, говорят, что Бык и впрямь огромен и страшен. Словно он даже не из царства Аида, а из самого Тартара.

– Значит, туда его и загоним, – успокаивал девушку Тезей.

Наверное, будь у них возможность, давно стали бы любовниками, но таковой не имелось. К Тезею могли привести самых красивых рабынь Кносса, но только не ту, которую ему хотелось бы. Он и не просил, чувствуя, что все впереди. Иногда бывает, что ожидание чуда приятней самого чуда.

А еще Тезею казалось, что он должен заслужить эту любовь и близость – победить Минотавра.

От рабынь Акама Тезей отказался, не желая растрачивать себя просто так. Но и от присланных красивых мальчиков тоже… Акам только усмехнулся. Он не поверил в то, что между Тезеем и Калликратом нет любовной связи. Если бы было так, разве стал бы молодой мужчина отказываться от ночных удовольствий в отсутствие какого-то переводчика?

Калликрата действительно не было в Кноссе, он уехал устраивать на юге свою семью, и Тезей был предоставлен сам себе. Он уже запомнил путь к своей комнате, его самого запомнили охранники, да и некоторые слова стали понятны.

Все дневное время отнимали тренировки на арене, занятия с мечом или беседы с Дедалом, тоскливо бывало только по вечерам. Оставаться с товарищами по танцам с быком Тезей не мог, им не полагалось засиживаться допоздна, приходилось коротать вечера в одиночестве. Несколько раз Акам присылал красивых девушек, Тезей принимал их, даже хорошо развлекался, но душа к этому не лежала. По утрам почему-то становилось стыдно смотреть в глаза Перибее, словно совершил что-то постыдное.

Даже в отсутствии царя Кносский дворец жил веселой жизнью – проводились бесконечные пиры, от которых Тезей отказывался, боясь не понять что-то сказанное или выпить слишком много вина, крепости и силы воздействия которого он пока не знал.