The Fate
Шрифт:
Глава двадцатая
Саундтрек к чтению: Night Lovell – Please don’t go
Все было словно в замедленной съемке – но внутри Гитлера кипело все – и кровь, и мысли. Его мозг разогнался вместе с гневом до своего апогея: все вдруг сложилось для него в одну целостную картину – и все эти предательские лица теперь мельтешили в его сознании.
Гнев говорил: Как они посмели?
Сердце разрывалось: Ева!
Она пришла в голову, ворвалась в мысли и спасла его. Как именно это возможно, его не интересовало. Ему и ранее приходили в голову громкие голоса, но они были другими, это были мужские голоса, и они диктовали ему свои правила. А сегодня – Ева и странный диалог, предупредивший его спасение. Все к лучшему, в любом случае.
Гитлер ехал на заднем сидении своей машины и безучастно наблюдал за тем, как одно
Как только машина остановилась за воротами резиденции, Адольф, не дожидаясь пока водитель заглушит машину, выскочил из нее, из-за этого наступив в какую-то лужу, что взвинтило его еще больше – он с ненавистью на секунду и прищуром посмотрел на водителя, как будто готов был отдать приказ застрелить его прямо сейчас, резко отряхнул брызги с штанины и быстро зашагал в сторону дома.
Навстречу ему выбежала Ева и кинулась к нему на шею – это, конечно, был Алистер, который давно поджидал «любимого». Он слышал все мысли фюрера, но сохранял равнодушное лицо и отмалчивался. Он знал, что прямо сейчас владелец игрока пристально рассматривает его и ищет объяснение произошедшему. На этот счет у Алистера были заготовлены вполне внятные сказки про то, как ему – Еве – приснился страшный сон, а потом Ева проснулась и в испуге бросилась в молитвы, и вот, господь бог услышал ее молитвы и спас ее дорогого и родного Адольфа.
Поразительно было то, что никаких расспросов не последовало – напротив, Гитлер посадил ее в кресло рядом с собой в саду, приказал поставить проигрывать пластинку своего любимого Вагнера, просто полулежа молчал, рассматривал ее лицо, гладил ее по голове. Но вопросов никаких так и не задал.
Алистер только сидел возле него, держа его руку, смотрел ему прямо в глаза и читал его мысли: «Удивительный день. Удивительная женщина. Моя фрейлин Ева. Удивительная музыка. Все предатели. Только лишь барышня Браун и моя овчарка верны мне и принадлежат мне». Гитлер внутри себя прокручивал одну за другой картины того, что сегодня с ним произошло, пока не упал в полудрем. Алистер видел, как ярлычок над его головой светится серебристым ярким светом, освещая все вокруг будто днем. Именно в тот день Гитлер принял решение взять в жены Еву Браун. Поступок, или ее интуитивная сила, поразили его так, что он воспринял тот день как знак свыше (особенностью человеческой психологии всегда было и будет желание видеть знаки – по сути, эти знаки – внезапно происходящее и очевидно указывающее на что либо – есть простое изменение программы владельцем персонажа с целью поменять ход действий земного игрока).
Алистер вдруг испытал что-то невероятное для себя. Он видел в отношениях две человеческие жизни, мужчины и женщины, он читал сначала мысли обоих. Теперь он находился в теле женщины и при этом мог чувствовать, как чувствует человеческая женщина, а также читать мысли любимого ею мужчины. Его поражала жертвенность мужчины, такого великого на Земле мужчины, которого страшилась вся планетка, и одновременно, обладая силой устрашать целый «мир», он также обладал такой трепетной любовью к какой-то женщине. Она для него и раньше была особенно важна, но теперь, после случая в Восточной Пруссии, Алистер видел в мыслях Гитлера несвойственное для кого-то другого, кроме Евы, уважение и преданность. Он смог быть предан в ответ на величайший героизм и верность женщины, за ее силу духа и мысли, как это интерпретировал он для себя сам. И это чувство было так широко и громко, что никакая музыка не могла перебить мысли, которые раздавались по резиденции и которые слышал Алистер.
Утро было по-настоящему прекрасным. Ярко светило солнце, подали праздничный завтрак и яркие краски сразу же наполнили этот день.
– Моя фрейлин Ева, милая Ева, ты переедешь ко мне в бункер. Там, конечно, людно, но безопаснее – есть и охрана, и помощники. Я много думал этой ночью. Ситуация. Становится напряженной, и я понял, как тобой дорожу. Твоего согласия не требуется, с твоими родителями, конечно, все будет улажено, им я также обещаю полную безопасность.
– Хорошо. Какая замечательная новость! – Алистер сделал все усилия для того, чтобы показать фюреру, как Ева счастлива слышать эту
новость. Он понимал, что вызывать сомнения он не может, к тому же, Алекс по внутренней непрекращающейся связи транслировал все происходящее в СССР. Они вдвоем, находясь в разных сторонах мира, могли спокойно справиться с этим человеческим фарсом планетарного размаха с легкостью. И они это сделают.Глава двадцать первая
Саундтрек для чтения: Elton John – Friends never say goodbye
Иосиф имел крепкую дружбу за всю свою жизнь лишь несколько раз. Это не так-то просто – завести друзей, когда твой интеллект превосходит возможности твоих современников. Гениальность Сталина – явление, которое замечали многие. Но никто не знал, что с этим делать и как обращаться. Исключительный человек, которому просто трудно контактировать с системами других людей. Конечно, ведь его фейт был максимально прокачен с рождения. Путь, по которому идти, решения, возможности, интеллект – все закладывалось и прокачивалось владельцем персонажа с умом. Ничего в настройках не было задано просто так, этот игрок никогда не ставил персонажа на автономный режим. Когда такое происходит, велика вероятность проявления гениальности у земного персонажа – а именно, великие достижения, уникальный талант управления людьми и выражения своей мысли. Такие люди умеют визуализировать и создавать из ничего реальные на Земле материи. Им подвластны необъяснимые обычному мозгу законы и знания Вселенной. Они чаще всего кажутся странными, непонятными большинству и, конечно, редко находят настоящих друзей, потому как не могут поставить никого равным рядом с собой – никто не дотягивает до этого уникального предела. Их возможности заканчиваются много ранее, и в этом нет их вины – ими просто не занимались там, во Вселенной, Галактида к ним глуха.
Клим Ворошилов был для Сталина исключением из всех людей, он порой казался ему не только равным, но и превосходным. Все, что он говорил, как он это говорил, давало Иосифу не только уверенность в том, что он не одинок, но и подогревало в его потребностях графу «общение» – общаться с кем-то еще порой не хотелось. Никто на свете не знал больше о душе и мыслях Иосифа, только один, всего один человек на Земле, с не простым жизненным путем и своими принципами. Это все, многогранность и изощренность, в то же время доброта и преданность подкупали Иосифа, – это не было ложью или корыстной целью – в нем, в Климе, он нашел друга, которого ему не хватало.
Вокруг Иосифа постоянно были люди, но все они не очень воспринимались им людьми. Они не обладали и десятой долей того, что заключал в себе один только Клим. Это и было оценено по достоинству.
Клим Ворошилов не был похож ни на одного прихвостня советской власти, заключенный сам в себе, твердо убежденный в принципах своей жизни, прошедший не одно и не десяток, а много более испытаний, он представлял собой совокупность всего положительного в людях, что мог отчленить от прочей человеческой глупости и грязи Сталин.
Его уникальная внутренняя инфраструктура не часто давала ему возможность назвать кого-то своим другом. Он не мог быть менее избирательным, вот и все.
Ворошилов прошел не легкий путь – он поднимал себя долгим и трудным путем, это было не просто, но привело его туда, где он был. Многие хотели бы оказаться на его месте, но внутренний контакт, предрасположенность такого человека как Сталин получить было практически невозможно. Для всех Сталин был, как и его псевдофамилия, крепок и недостижим. Это делало из него легенду, это делало из него сверхземлянина, сверхчеловека, подобно Гитлеру. Но это было другое, более глубокое понимание реальности. Гитлер не был ранимым, но также был прокаченным персонажем, без особенно развитой духовной подоплеки. Это отличало двух главных фигур современности друг от друга – они были похожи тем, что в них обоих было вложено очень много всего – потребности, таланты, возможности, силы. Это все давал им проложенные сложно и богато их фейты. Но это и различало их, главным образом: то, что именно заключалось в их потребностях – различало их и сближало. Сталин предполагал, что Гитлер – сильный игрок, похожий на него, удивительная схожесть их проектов пугала его и радовала – это значило, что он не так уж одинок.
Ворошилов же не был равным никому из них, но был ближе всех остальных «по духу». Многие с завистью говорили про Клима, что только из-за этого расположения к нему Сталина, дружбы, он достиг такой точки роста – от слесаря до главы государства и поста наркома обороны. Но это только то, что они могли знать.
Чего они знать не могли: того, что Алекс, летая материей над Москвой под впечатлением встречи с продавщицей Галиной в магазине, в котором нечего было купить, рассматривал все варианты перетрансформации в человека, отвечающего всем требованиям – физическим и интеллектуальным, чтобы втереться в доверие к объекту.