The Lie I've Lived

Покачав головой, смеюсь:

– Да не особо, сучка. Забавно, я полагал, что чистокровные вейлы умеют контролировать своё очарование. Не думал, что ты ещё не вышла из подросткового возраста.

Её игривость мгновенно испаряется. Две другие, владеющие английским, нахмуриваются и переводят мои слова остальным. В меня упираются пять пар сердитых глаз. Бродяга всегда повторял, что я мастер в искусстве злить женщин. Похоже, он прав.

– Да ты и с одной-то из нас не знаешь, что делать, маг-малолетка.

Оглядываюсь через плечо.

– Делакур в три раза лучше любой из вас. Волшебное очарование – это замечательно, но если ты видел одно прелестное личико, ты видел их все. Истинная красота всегда в глазах смотрящего, и то, что я вижу здесь, и близко с ней не сравнится.

Черты их лиц искажаются, приобретая сходство с птичьими. Время в обществе Шляпы прошло не зря. Доверху наполнив остальные бокалы, с улыбкой на лице возвращаюсь на камбуз.

Там обнаруживаю Флёр, нарезающей жареное мясо. Оно нежное и розовое, по цвету весьма близкое к оттенку её лица.

– Как ты? – небрежно интересуюсь я.

– Неужели тебе необходимо настраивать их против себя? – тарелка под её руками раскалывается, и я вижу, как её расстройство усиливается. Мой тревожный звоночек подает сигнал.

– Ради тебя я мог бы попытаться их игнорировать. Кстати, как это у тебя получается?

Она хватает другую тарелку и нагружает её мясом.

– Я не вступаю в пререкания и не встаю в позу. Я думала, что вы, англичане, по натуре стоики.

Кладу свою руку на её, заставляя Флёр чуть опустить палочку, направив ту на стол.

– Крам просто пытается вывести нас из себя. Ты позволяешь ему почувствовать себя победителем. Не давай этим вейлам себя запугать.

Она качает головой:

– А ты их ещё и оскорбляешь… – бормочет француженка, переключившись на проклятья на родном языке.

– Это не оскорбление. Лишь констатация факта, – говорю я.

Застывшая Флёр пристально меня оглядывает.

– Что ты сейчас сказал?

Наверное, это адреналин в сочетании с переизбытком ауры вейл. Черт, у Флёр, похоже, контроль сейчас намного слабее обычного. Но я готов на всё, лишь бы ослабить царящее между нами напряжение.

Ступив поближе, заявляю:

– Я сказал, что это лишь констатация факта с моей стороны. Ни одна из них никогда не достигнет твоего уровня. Красота – это не только волшебная аура. Тебе она присуща, а вот им – нет.

Она потеряла душевное равновесие, а я уже сделал свой выбор.

Целую её.

Она не сопротивляется. Вместо нежного и легкого поцелуя в губы получается мощный и наполненный эмоциями; гнев, вожделение, разочарование, удивление, раздражение и страсть вьются вокруг нас подобно рою ос, надеющихся отыскать выход. В чем я на тот момент уверен – то, что в своей реакции не одинок.

Мои руки обнимают её за талию, устроившись на пояснице, в то время как её гладят мое лицо – она стремиться слиться со мной губами ещё сильнее. Спускаюсь поцелуями по её шее, пробуя на вкус мягкость её кожи – я не могу, да и не желаю останавливаться.

Когда она издает слабый стон, волшебство момента проходит. Жажда сменяется осознанием. Остановившись, чуть отодвигаюсь; на её лице заметен румянец. Она с силой отталкивает меня, и я натыкаюсь на один из тяжелых деревянных столов. Мой затылок ударяется о низко висящие горшки.

– Нет! – рычит она. – Мы не будем этого делать!

– Постой, Флёр!

– Ты… ты… это не… р-р-р! Всё, с меня хватит! Я ухожу! – чуть ли не кричит она, срывая фартук.

Развернувшись, девушка толчком открывает дверь камбуза и вылетает из помещения. А я пытаюсь вернуть самообладание и понять, что здесь, черт возьми, только что произошло. Слышу, как она орет на Крама:

– С меня достаточно, Крам!

– Не покидай нас так рано, Делакур! Ты ещё не видела последнего трофея. Великолепный экземпляр. Смотри, вон там!

Направляюсь к дверям камбуза, когда раздается приглушенный вскрик. Проходя сквозь дверной проем, замечаю, как съежившаяся Флёр взлетает по ступенькам, и слышу хриплый смех остальных. Поднимаю взгляд и вижу несколько звериных голов. Не понимая, в чем дело, перевожу глаза на Афину, а она жестом указывает направление. И посреди голов…

Вилорог. Виктор, должно быть, готовил зрелище с тех пор, как Рита упомянула в своей статье месье Вилорога.

– Это подло, Крам, даже для тебя!

– Мне наплевать на твое одобрение, Гарри Поттер, – равнодушно отвечает он.

Пристально смотрю на него, понимая, что он сам вырастил из себя высокомерного засранца. Мне нет нужды придавать злобы своему голосу, её и так там хватит.

– Не забывай, Виктор, у нас впереди ещё одна дуэль. В прошлый раз я всего лишь играл с тобой. А вот в следующий тебе будет худо.

– Твои дела здесь ещё не закончены, Гарри Поттер. Я тебя пока не отпускал. Возвращайся на камбуз.

– К счастью, я ни в чем тебе не клялся. Это было просто дело чести. Ты показал, какой ты на самом деле человек чести, так что катись к дьяволу, Виктор, вместе со всей этой твоей посудиной, – стащив фартук, несусь вслед за Флёр.

***

Мне не нужна карта, чтобы знать, куда она направляется. В лесу нахожу появившийся грот. Перебегаю защитную линию.

Она стоит на коленях, лицо уткнулось в ладони; девушка рыдает.

– Флёр… – подхожу к ней и приседаю. Палочкой быстро накладываю на нас согревающие чары.

– Уйди, Гарри, – она даже не осознает, что я не задел защиту.

– Это обман. Крам не убивал твоего друга. Он просто пытался тебя достать.

– Откуда ты знаешь? Я не видела его уже несколько недель!

Делаю глубокий вдох. Не так я хотел ей всё рассказать.

– Подумай, Флёр. Я не потревожил защитную линию. Знал, где будет грот. И я чертовски великолепен в трансфигурации.

Она поднимает голову; на щеках девушки ещё блестят слезы. В голове уже поворачиваются колеса, но пока до неё ещё не дошло.

– Что?

– Я анимагус – анимагус-вилорог. Поэтому мне доподлинно известно, что месье Вилорог в безопасности. Я ведь и есть он.

– Ты?

– Да. Я видел тебя настоящую – ту, которая не держит такой дистанции с окружающими. Именно поэтому я так заинтересован в первом месте.