The Lie I've Lived

— Кажется, целую вечность, сэр. Как ваши дела? — полагаю, он мог сдать меня за то, что я привёл в его магазин Невилла, но как-то эти неприятности меркнут перед теперешней ситуацией.

— Неплохо. Можно вашу палочку?

Вручаю ему палочку, он её осматривает. После получения воспоминаний ДП я проводил гораздо больше времени, ухаживая за палочкой, метлой и плащом. Волшебные предметы ведь на деревьях не растут, верно? Ладно, полагаю, формально про некоторые всё же можно так сказать, но я отклоняюсь от темы.

Он выпускает из неё простенькое заклинание и, не особо вдаваясь в детали, объявляет, что она в отличном рабочем состоянии. Когда он вручает её мне обратно, его голос опускается до шепота:

— Великие и ужасные, мистер Поттер.

Как всегда, он оставляет меня гадать, что именно и сколько он действительно знает.

На нас спускают стаю репортеров. Открыт сезон охоты на несчастных школьников. Кто-то сказал, что «Ежедневный Пророк» пытался получить эксклюзивный допуск, но «Оракул» из Ниццы и нью-салемский «Геральд» задавили идею в зародыше.

— Рита Скитер из «Ежедневного Пророка», мистер Поттер, но вы это уже, конечно, знаете. Есть ли у вас минутка для моих читателей?

— Возможно, через пару минут — я обещал своё первое интервью мисс Клеруотер из еженедельной «Ведьмочки».

Старшая ведьма разъярена подобным пренебрежением. Мне по фигу. Мои другие воспоминания показывают мне, что за навязчивая хищница эта Скитер. Она насадит меня на вертел, несмотря ни на что. Тем не менее, проталкиваюсь мимо и двигаюсь к лицу подружелюбнее.

— Привет, Пенни. У тебя другая прическа. Стремишься выглядеть повзрослее?

Она улыбается:

— Гарри, какой же ты обаяшка! Я посчитала, что стоит попробовать. Смотрю, ты принёс с собой Сортировочную Шляпу — как очаровательно! Придется внимательно следить и избегать её прямых цитат. Итак, что, во имя Мерлина, здесь происходит?

— Если бы я знал! Кто-то обманом заставил меня принять участие в турнире. Знаю лишь, что Дамблдор ведёт расследование.

— А что за слухи о твоем Порицании?

— Что случилось с той невинной журналисткой, которая всего-то хотела зацепиться за должность? — спрашиваю я с хитрой улыбочкой.

— У неё есть источники в замке. — Староста школы — из Равенкло, так что это имеет смысл.

— Мой официальный ответ: это внутреннее дело моего факультета, и я предпочту его не комментировать.

— А неофициально?

— Неофициально я не скажу ни слова в комнате, полной журналистов.

— Хорошо, но в какой-то момент мне всё-таки понадобится неофициальный ответ. Итак, если ты не собирался участвовать, то кто тебя подставил?

— Кто-то, кто хочет, чтобы я пострадал. В таких турнирах люди умирали и были ранены. Прошлым вечером мне удалось посмотреть кое-что из истории. Один из турниров назывался «турниром, где не выиграл никто» — все сражавшиеся в нём умерли во время второй задачи. Одним из чемпионов был Морис Поттер.

Не напуганная неудачей Рита вклинивается в разговор:

— Так ты намерен отомстить за фамилию, э-э, Гарри?

— У вас будет возможность задать вопросы, мадам. А до того — вот мой советник, Сортировочная Шляпа Хогвартса. Можете поинтересоваться у неё насчет некоторых приоритетных проблем. — Кидаю на неё взгляд, полный отвращения, сую ей Шляпу в руки и ухожу от Скитер, жестом позвав за собой Пенни.

— Следующий вопрос. Ты вынужден соревноваться, так каковы твои планы?

— Сделать всё, что возможно. Придерживаться того, что знаю. Попытаться не перемудрить.

— У тебя за плечами лишь три года образования, ты был воспитан маглами, а состязание — чрезвычайно сложная задача, особенно в отношении дуэлинга. Ты чувствуешь себя в невыгодном положении?

— Дуэлинга в учебном плане Хогвартса нет. Он входит в состав Защиты От Темных Искусств. Как мне сказали, в других школах на него сделан больший акцент, так что Седрик, похоже, испытывает те же самые трудности, что и я. Как я и говорил, буду придерживаться известного мне, а остальное утрясется само.

Пенни смеется. За лето она выслушала сглаженную версию моих приключений.

— Уверена, у тебя всё будет отлично. У тебя великолепно получается действовать в стрессовой ситуации. Естественно, все мои читатели пожелают знать, кем будет та особа, с которой ты пойдешь под руку на рождественский бал?

— Зависит от того, как у тебя дела с Олли.

Она густо краснеет.

— Как всегда, Гарри, цинично, — но ценю. Оливер обращается со мной очень даже неплохо. Итак — нет, какой-то особой девушки у тебя сейчас нет — правильно, Гарри? Ты понимаешь, что это материал на обложку? Я слышала, вы с Кэти Белл расстались?

— Я слышал о том же. Мерзкие они, эти слухи, но я полагаю, что тебе требуется напечатать что-то посущественнее. Как насчет вот чего: Кэти очень милая девочка, но время, к сожалению, было неудачным. Я не мог уделить ей того внимания, которого она заслуживает, и взял на себя за это большую часть вины. Со всем, что сейчас надо мной нависло, не думаю, что в ближайшее время начну с кем-то встречаться. Всё мое внимание будет сосредоточено на турнире, так что, скорее всего, я пойду с подругой или случайной знакомой.

Полагаю, когда Кэти это прочитает, это лишь усугубит ситуацию. Я видел в свитке Порицания и её имя, и имя Джинни. Фурия в аду ничто по сравнению с брошенной женщиной. Разумеется, это означает, что в случае моего нежелания мне не придется принимать их извинения. Вероятность того, что меня увидят с ними на рождественском балу, стремится к нулю. Подожду до начала декабря и уже потом начну об этом волноваться.

Пенни одобрительно кивает и спрашивает:

— А что насчет соревнования? Есть какие-нибудь мысли по поводу пяти человек, с которыми ты вступишь в состязание?

— Честно говоря, я больше беспокоюсь о человеке, запланировавшем мое участие. Они здесь, чтобы сражаться и победить. А я — сразиться, победить и выжить.

Она натянуто улыбается:

— Всё, материала мне достаточно. А теперь, когда маска репортера снята, могу сказать: будь осторожнее, Гарри. Мы оба с Оливером за тебя беспокоимся. Если тебе понадобится помощь, пришли сову.

Благодарю её и направляюсь обратно, забрать свою Шляпу, пока Пенни нацеливается на Седрика, которого как-то игнорируют во всей этой суете. Крам греется в лучах славы, но я ловлю его на том, как он осматривает окружающую меня толпу. Глаза болгарина прищуриваются, но я не разбираю слов. Полагаю, его родители никогда не получали присланных домой комментариев типа «хорошо поступает по отношению к другим». По дороге останавливаюсь переговорить с репортером из «Оракула». Несколько раз приходится переходить на английский, но большую часть ответов даю на французском — надеюсь, в глазах зарубежных медиа это прибавит мне несколько очков.