The Lie I've Lived

Она продолжает взволнованно лепетать, и я за нее рад. Она заслуживает внимания. Мы присоединяемся к остальным однокурсникам. Ни один из них не подписал свиток Порицания, и все они счастливы меня видеть, хотя Рон, кажется, несколько осторожен. Теперь мне необходимо решить, что сказать Сириусу вечером на встрече.

***

— Говорят, сегодня видели, как ты выходил из чулана, — заявляет Кэти.

— Привет, Кэти. Чем могу тебе помочь? — сопротивляюсь желанию назвать ее «Белл». Дамблдор попросил меня попробовать навести мосты.

Она как будто несколько расстроена.

— Это нелегко, Гарри. Я надеялась извиниться.

— Хорошо.

— Что значит «хорошо»?

Снимая со стойки Молнию и проверяя её, качаю головой.

— Я имел в виду, извиняйся, если тебе от этого полегчает. Что касается меня, с этим покончено.

Она чуть расслабляется:

— Значит, ты хочешь попытаться снова?

Твердо говорю:

— Нет.

— О! Но почему?

— Что я тебе говорил в самом начале? О чувствах и о развлечении. Нам было не слишком весело, а для тебя вообще все кончилось печально.

Теперь она действительно расстроена.

— Это из-за того, что ты такой скрытный, Гарри. Ты не подпускаешь меня близко — как в том случае, когда ты куда-то ходил с Невиллом Лонгботтомом.

Пожимаю плечами и протираю метлу тряпкой.

— Я скрытный человек, Кэти. С августа меня уже дважды пытались убить. А ты продолжаешь обвинять меня в том, что я незрелый…

— Прости меня за это, мне и в самом деле очень жаль.

— Я тебе верю. Я не незрелый, но мне нелегко кому-то довериться. Что гораздо важнее, в ближайшее время я не собираюсь меняться — даже если человека, который пытался меня убить, уже нет в живых — мне все ещё придется сражаться в турнире. На нем я и собираюсь сосредоточиться. Тебя расстраивало мое прежнее поведение, а я не собираюсь меняться — и снова причиню тебе боль.

Кэти протестует:

— Но ты можешь мне доверять, Гарри!

Придется тряхнуть стариной — достать из загашника любимые доводы ДП, которыми он обычно пользовался после перепиха:

— Кэти, сейчас не подходящее время. Я уверен, что отчасти поэтому у нас и не получилось. И в ближайшее время не получится. Возможно, когда-нибудь правильный момент и наступит, но ты заслуживаешь парня, который сделает тебя счастливой — я знаю, что это точно не я. Давай попытаемся снова стать друзьями, прежде чем думать о чем-то ещё.

Она выдавливает из себя «хорошо» и прощается — не сомневаюсь, затем, чтобы где-нибудь выплакаться. Гарри, наверное, догнал бы ее и смутился, возможно, даже вернул бы её, думая, что недостаточно для неё хорош. Джеймс попытался бы её отослать, улыбаясь при этом после «прощального секса». К счастью, я уже не Гарри и не Джеймс. Ей больно, но она понимает, что я прав.

Снаружи солнце уже начинает садиться, но я замечаю признаки чар невидимости — похоже, два человека. Шестое чувство говорит мне, что это Фред и Джордж, но нос чует запах духов. Небрежно вытаскиваю палочку, держа в руке метлу, и поворачиваюсь к ним.

— Полагаю, вы обе это слышали. Не слишком-то хорошо так подкрадываться к людям. Особенно с тех пор, как меня пытались убить.

— Прости, Гарри! Это мы с Анджелиной, — слышу я голос из ниоткуда. — Мы шли за Кэти.

— Она пошла вон туда. Идите и дальше.

Появляется Алисия, а вслед за ней и Анджелина.

— Уже почти закат, все метлы должны быть уже в чулане. Ты знаешь правила.

— У меня есть разрешение Дамблдора, Джонсон.

— Тогда ладно. Считай, что ты восстановлен, Поттер, — поворачивается Джонсон, собираясь уйти.

Здесь мостов навести не удастся.

— Не так быстро, Джонсон. Я был серьезен, когда сказал, что не собираюсь для тебя летать. Если в следующем году ты и дальше будешь капитаном, ищи другого ловца.

— Что?

— У Кэти был повод обижаться. У тебя — нет. Я говорил, что ты пожалеешь о своих словах, и намерен в этом убедиться.

— Ты нечто, Поттер!

— А ты — ревнивая сука, Джонсон, но это просто констатация факта. Вы вместе с Линч и Хейл стояли во главе этой идиотской затеи с Порицанием, и ты использовала близнецов, чтобы запугать младшекурсников. Хейл потерял значок старосты, Линч — место в межфакультетской команде. Неужели ты думаешь, что тебе удастся избежать их участи?

Алисия прерывает меня:

— Ты не думаешь, что это несколько грубо, Гарри?

— Грубо? Не думаю. Грубым я стану, только если вы не найдете управу на Фреда с Джорджем. Вы позволили им хулиганские выходки, вы и передадите им мое предупреждение. У меня заканчивается терпение. Они не стоили моего времени, пока я беспокоился о том, что кто-то пытается меня убить. Теперь с этим покончено, и время у меня есть. Я устал снимать чары со всего в своей ванной перед тем, как туда входить. Устал садиться на разные места за гриффиндорским столом. И мне до тошноты надоели проклятья роста волос, чары болтливости, ватноножные, серные кричалки и все остальные их глупости.

Анджелина готова убить меня взглядом, а вот Алисия уходит. Спиннет всегда была умнее. Полагаю, в следующем году Макгонагалл поставит капитаном именно её. Если они попытаются назначить меня, Анджелина взбунтуется вместе с Фредом и Джорджем. По крайней мере, тренировки в следующем году будут интересными. Наши отбивалы постараются меня достать.

***

За восемь миль к востоку от замка встречаюсь в пещере с Сириусом Блэком. Дамблдор вышел якобы «понаблюдать за звездами на небе и поразмышлять над великолепием вселенной», или что-то вроде такой же чуши. В пещере спартанская обстановка: раскладушка, несколько книг, холодильный короб и старенький радиоприемник. Смотрю, он не особо шикует.

Накладываю чары приватности, чрезвычайно сложные для четверокурсника.

— Гарри, я впечатлен. Отличная работа…

— Заткнись, Бродяга. У нас мало времени. Так что захлопни пасть и послушай, что я тебе скажу. Помнишь наше столкновение с дементорами?

— Да, Дамблдор сказал мне, что благодаря потрясению у тебя появилась кое-какая сила.

— Я солгал ему.

— Что? Почему?

— Разве я не сказал тебе заткнуться? Да, кое-что у меня появилось, но не сила. У себя в голове я обнаружил все воспоминания Сохатого — всю его жизнь целиком в качестве Джеймса Поттера.

Сириус настроен скептически:

— Если ты пытаешься меня надуть, Гарри, то это не смешно.

— Если бы я пытался тебя надуть, я бы сказал, что у меня воспоминания Лили, и теперь я теряюсь, какого же на самом деле я пола.

Вопреки своему желанию он покатывается от хохота. Через несколько секунд он серьезнеет:

— Ты ведь не шутишь, да?

— Проверь. Спроси что-нибудь.

— Мое любимое магловское произведение?

— “Paint it Black” Роллинг Стоунз, но разве это не слишком очевидно?