The marriage stone

– Он - один из нас, помните?
– произнес Рон.
– Стоя рядом с нами, он защищал Гарри.

Слова Рона, казалось, попали в точку, поскольку враждебные взгляды исчезли, и Гарри удивленно заморгал. Правильно, сказал он себе, Драко был там вчера, не так ли? Ему показалось, что он должен что-то сказать, но Рону, похоже, помощь не требовалась - даже семикурсники прислушались к его словам. Гарри слабо улыбнулся - всё равно он слишком устал, чтобы ясно мыслить.

Гермиона раздражалась всё больше.

– Может мы вернемся к важному разговору и оставим тестостерон в квиддичной раздевалке?
– спросила она

– Эй!

– закричала Кэти Белл, сидящая вместе с другими семикурсницами.
– В квиддичной команде есть и девушки!
– её комментарий вызвал смех остальных студентов.

Гермиона раздраженно закатила глаза.

– Я только хочу понять, что произойдёт, если Люциус Малфой заберёт себе все места в Визенгамоте.

– Вряд ли он заберёт все места, - сказал ей Гарри, припоминая разговор с Дамблдором.
– Лорд вампиров уже взял себе место, и я сомневаюсь, что Малфой станет драться против него на дуэли. Также один из оборотней потребовал место на имя Ремуса. И моя золовка, Диана, требует себе место. Если бы Малфой бросил вызов ей, то против него выступила бы целая армия викингов, - сказав так, он подумал, что увидеть это было бы забавно.

– Ремус?
– Гермиона широко распахнула глаза.
– Он просит место?

– Это не его идея, - признался Гарри.
– Но, очевидно, это тоже законно.

– Но у оборотней нет гражданских прав, - напомнила Гермиона, что было, по мнению Гарри, довольно странно. Обычно она громче всех возмущалась подобными вещами.

– Ну, Ремус больше не оборотень, - сказал Гарри.
– И, кроме того, сейчас, из-за права магии, это довольно сомнительно.

Гермиона бросила на них очень странный взгляд.

– То есть вы хотите сказать, что любой может стать членом Визенгамота, только победив на дуэли?

Драко, очевидно, понял её мысль лучше, чем остальные, поскольку он уставился на нее в шоке.

– Даже не думай об этом!
– воскликнул он.
– Они съедят тебя живьем!

Но Гермиона только пожала плечами.

– Какие могут быть проблемы? Ты сам сказал - они - толпа бюрократов. Я смогу.

Гарри знал, что его ум сегодня несколько заторможен, но это прозвучало так, как будто Гермиона хочет драться на дуэли. Многие гриффиндорцы восхищенно уставились на неё. Драко же выглядел испуганным.

– От самых слабых из них избавятся к вечеру. Ты никогда не участвовала в поединках, а они будут драться на дуэли и с палочкой, и с мечом! Ты понятия не имеешь, во что ввязываешься. Неважно насколько ты умна - тебе только шестнадцать лет, и ты ничего не знаешь об искусстве меча.

– Так научи меня!
– настаивала она.

– Этому нельзя научиться за неделю!
– воскликнул Драко.

– Он прав, Гермиона, - добавил Гарри, ухватив, наконец, нить разговора.
– Северус учит меня искусству меча уже много месяцев, а я всё равно ещё новичок, - его сердце неистово забилось при мысли о Северусе, и он нахмурился, не понимая причины. Эта мысль не успела оформиться, как её поглотил туман в голове Гарри, оставив взамен приятную пустоту.

– Гермиона!
– воскликнул Рон, возмущение которого, очевидно, смогло перебороть шок.
– Ты же не серьёзно интересуешься дуэлью или местом в Визенгамоте?
– Гарри согласился, что его тоже несколько озадачили её слова.

– Я серьёзно, - заявила она.
– Если волшебники хотят вернуться к старым законам - отлично. Но тогда им придётся признать неприятную вещь, что происхождение - не самое главное. Очевидно, вампиры и оборотни уже поняли этот факт - Визенгамот не будет состоять из одних чистокровных. Магам придется считаться с грязнокровками, обладающими столь же мощной силой. Четыреста лет вампиры и оборотни не могли ничего противопоставить правительству. Но ситуация с магглорождёнными ещё хуже.

– Что ты имеешь в виду?
– спросил Рон.

– Я провела небольшое исследование, - объяснила она.
– Вы знаете, что должен сделать магглорождённый волшебник, чтобы иметь право голоса на выборах? Он должен заработать два балла в тесте под названием Волшебное Признание. На первом этапе он должен выполнить десять очень сложных заклинаний. В случае успеха ему присуждают один балл. Второй - зависит от голосования двух третей Визенгамота. За прошедшие сто лет 329 магглорождённых попытались заработать право голоса. Угадайте, сколько преуспело в том, чтобы получить его?

Рон и другие студенты не знали ответа.

– Девять, - сказала им Гермиона.
– Девять магглорождённых получили это право из 329 обратившихся, - она впилась взглядом в Драко, который собирался что-то сказать.
– И добавлю прежде, чем кто-либо возразит мне, что 298 из них успешно заработали первое очко. Всё дело было в голосовании Визенгамота, которое они не проходили. Тех девятерых активно поддерживал Дамблдор, лишь поэтому совет проголосовал за них. Если есть шанс, что я могу изменить это, то я им воспользуюсь.

– Ты ничего не изменишь, - произнес Драко.
– Тебя просто убьют.

– Я не говорила, что собираюсь прямо сейчас бежать и бросать кому-то вызов, - заявила Гермиона.
– Но и упускать эту возможность я не собираюсь. Если для этого нужно научиться драться на дуэли, то я это сделаю.

– Но ведь эта ситуация продлится недолго?
– выступила Лаванда, впервые за весь разговор подав голос.
– Я имею в виду, что скоро всё станет по-прежнему, верно?
– ребята посмотрели на неё, но никто не ответил.

– Почему бы Гарри не исправить положение?
– вмешался Дин, казавшийся несколько раздраженным политическим поворотом их беседы.
– Думаю, что ты можешь просто... ну, ты понимаешь...
– он неопределённо махнул рукой.

Гарри нахмурился.

– Произвольно начать диктовать законы и изменять форму правительства, которое было таким со времён Мерлина?
– предположил он.

Дин усмехнулся.

– Точно.

– Почему бы заодно не объявить вне закона домашние задания, - предложил Гарри. Остальные студенты, находящиеся в комнате, с восторгом восприняли эту идею. Гарри только застонал в ответ.

– То есть ты против нашей идеи написать резолюцию «это эссе было официально одобрено Гарри Поттером» на всех наших сочинениях, да?
– спросил Симус.
– Только представьте лицо МакГонагалл!

Гарри улыбнулся. Гриффиндорцы. Всё вокруг изменилось, но они остались прежними.

Вернувшись вечером домой, Гарри выглядел опустошенным. Во время обеда Северус внимательно наблюдал за ним. Гриффиндорцы жарко спорили на повышенных тонах о текущей политической ситуации в министерстве. Но Гарри большую часть времени молчал, слушал и смотрел, как говорят другие.