The marriage stone

Весь год? Сириус, нахмурившись, смотрел на нее, вспоминая, что Снейп рассказывал что-то о мести, которую Альбус придумал для Дурслей. Оглядевшись по сторонам, он попытался найти признаки проклятий, с которыми пришлось бороться гнусной семейке. Ему было известно, что на них наслали клаустрофобию и страх перед темнотой. В комнате, похоже, было слишком много ламп. И, несмотря на то, что он знал о склонности Петунии к чрезмерному украшательству жилища, на окнах не было занавесок. Можно было предположить, что боязнь замкнутого пространства заставила её снять шторы.

Было также известно, что еще они были прокляты отсутствием аппетита и неспособностью получать удовольствие от еды. Но судя по габаритам этих двоих, они продолжали обжираться, как и прежде. Видимо, не чувствуя вкуса пищи, отец и сын пытались компенсировать это количеством съеденного. Мать семейства, напротив, была тощей, как палка, а темные круги под её глазами свидетельствовали о сильном стрессе.

– Вы можете жаловаться сколько угодно, миссис Дурсль, - ответил Ремус.
– Только вы не найдете никого, чтобы сообщить о нас. Я уже сказал, что все магглы спят. Мы - единственная помощь, на которую вы можете рассчитывать.

– Приедет полиция и арестует вас, - упорствовала Петуния.

– Полиция тоже спит, - вздохнул Ремус.
– Также, как армия, парламент, королева и Би-Би-Си, или кого там еще вы хотели бы вызвать.

Эти новости ошеломили женщину, но она продолжала грозить, что кто-нибудь обязательно придет, чтобы остановить их.

– Тогда придут американцы и проучат вас!

Сириус хмуро взглянул на нее, изумленный услышанным. Он переспросил у Ремуса:

– А они-то здесь при чем?

Тот только пожал плечами.

– Мне жаль, миссис Дурсль, но американцы тоже спят. Ваши муж и сын нуждаются в медицинской помощи, иначе они умрут. Мы хотим поместить вас в больницу, где о них сумеют позаботиться.

Казалось, эти слова немного убедили её - внимательно посмотрев на близких, будто пытаясь оценить на глаз их состояние и правдивость слов Ремуса, она ответила:

– Они спят. Просто спят.

– И они будут спать, пока не кончится действие заклинания, которое поразило их, - объяснил ей Ремус.

Ее глаза вспыхнули.

– Заклинание! Значит это все-таки волшебство! Я знала, что это ваших рук дело.

– Это дело рук Вольдеморта!
– зарычал Сириус, и Петуния вздрогнула от неожиданности. Он успел заметить, что ей знакомо это имя. Видимо, она помнила, как зовут убийцу её сестры.

– Мы не делали этого с вашей семьей, - ответил ей Ремус спокойно, насколько это было возможно.
– Напротив - пытаемся спасти как можно больше магглов. Это заклинание сна будет действовать очень долго, и если вашим родным не оказать вовремя медицинскую помощь, они быстро умрут от обезвоживания.
– Сириус подумал про себя, что эти двое без проблем выжили бы благодаря своему жиру.

– Так если сон вызван одним из заклинаний, почему бы не использовать для их пробуждения другое?
– озадаченно произнесла Петуния.

Но Ремус только покачал головой.

– Мы не можем. Его попросту не существует. Сонное заклинание было слишком сильным и направленным. Единственный способ прервать его действие - пробудить магическую суть спящего, но у магглов она отсутствует. Именно поэтому вы бодрствуете, а они - нет.

– Во мне нет никакого волшебства!
– завопила она, испуганная таким предположением.

– Вы - сквиб, - объяснил ей Люпин.
– Поэтому Гарри смог разбудить вас - он разбудил нас всех. Заклинание затронуло весь мир.

– Гарри?
– Петуния недоверчиво уставилась на него.

– Вечно все вертится вокруг этого дрянного ребенка! Это ужасный мальчишка! Если бы он погиб вместе со своими родителями, то ни один...

В комнате раздался звук звонкой пощечины, и слегка шокированный Сириус понял, что его всегда тихий и спокойный Ремус только что ударил хозяйку дома ладонью по лицу.

– Чтобы я никогда больше этого не слышал!
– прорычал он растерявшейся женщине. Блэк смотрел, как на её щеке медленно расцветает красная метка, и боролся с желанием добавить еще и проклятие - от себя.

– Слушай меня, Петуния Дурсль, - пророкотал Сириус, выходя вперед и отвлекая её внимание от Ремуса. Та в ужасе уставилась на него.
– Из-за своего отношения к племяннику ты достойна лишь презрения. Также, как твои муж и сын. Если бы мы могли выбирать, то оставили бы вас гнить в этом мертвом городе. Единственное, почему мы сейчас здесь - желание Гарри, чтобы мы помогли вам, несмотря на все то, что вы сделали ему. Надеюсь, теперь ты прекратишь разбрасываться обвинениями и оскорблениями и пойдешь наверх - собрать только самое необходимое, чтобы мы могли взять твоего жирного выродка и его гадкого папашу и доставить их в больницу.

Нижняя губа Петунии задрожала, но взгляд, все равно, был злым и вызывающим.

– Вы не имеете права так со мной разговаривать, - заявила она, хотя уже менее уверенно.

Сириус только улыбнулся.

– В настоящий момент твой единственный в мире друг - Гарри Поттер, - ответил он.
– Но он сейчас не в том состоянии, чтобы защищать твою честь. Я вынужден спасать тебя ради него, но не обязан быть при этом милым и приветливым. И учитывая, что ты сумела вывести из себя оборотня до такой степени, что он поднял на тебя руку - на твоем месте я бы замолчал и отправился собирать вещи.

Петуния бросила тревожный взгляд на Ремуса, застывшего у камина. Чтобы успокоиться, он отошел в дальний угол комнаты. Глаза его недобро горели. Нервно сглотнув, женщина отправилась наверх, упаковывать имущество.

Блэк пересек комнату, как только хозяйка скрылась из вида, и обнял Люпина за талию, крепко прижав его к себе. Несколько мгновений тот был напряжен и безразличен, но потом вздохнул и расслабился, повернувшись к нему и зарываясь лицом в его густые волосы. Сириус вздрогнул, когда дыхание Ремуса коснулось кожи, так глубоко волк вдыхал его аромат.

– Ты в порядке?
– тихо спросил он.

– Да, - заверил Ремус, нежно касаясь ладонью его щеки. Сириус не протестовал, когда любимый заставил его наклонить голову и поцеловал в губы. Не размыкая поцелуя, он улыбнулся и перехватил инициативу, находя особое удовольствие в том, что теперь мог делать это всякий раз, когда хотел.

Острая волна возбуждения пронзила его тело, когда объятия Ремуса стали более страстными, а поцелуи более настойчивыми. Поначалу Люпин был довольно застенчивым и робким любовником, но после той ночи, когда Блэк был призван в Стоунхендж - изменился. Друг стал более напористым и требовательным - будто постоянно нуждался в подтверждении своего права быть рядом с избранником. Сириус, у которого никогда раньше не было доминирующего любовника, осознал, что ему это начинает нравиться. Всякий раз, принимая в себя Ремуса, он чувствовал, как постепенно из души уходит Тьма. Это наполняло сердце покоем, о котором он даже не мечтал прежде.