The past that makes itself felt

— Ну, Фантом бы не смог стать Вонголой Дечимо. — задумавшись, произнес Реборн.

— Это еще почему?

— Не знаю всех точностей, но Призрачный киллер не мог принять этот титул, потому что кольцо не приняло бы его. Ну, и альянс тоже.

— А альянс то тут причем? — спросил Гокудера, за что и поплатился.

Реборн дал ему подзатыльник.

— Ты прикидываешься дураком, или да? Ты, вроде как, хорошо учишься, так зачем спрашивать всякую ерунду?

— Ку-фу-фу, даже я знаю.

— Ну, просвети же тогда.

— Ши-ши-ши, мне тоже интересно.

— Бел-семпа~ай, тогда слу~ушайте, а не перебива~айте.

— Ах ты, Лягушка сран…

— Достаточно, — оборвал Реборн, задумчиво покручивая в руке пистолет, — Я сам расскажу. Фантом, Призрачный Киллер, Безликий убийца, это все прозвища, которыми называли безжалостного человека, безропотно выполняющего свои поручения. Из всех, кто когда-то с ним встречался, всего несколько десятков живы, но не сказать, что здоровы.

— Мы с ним познакомились во время учебы, — продолжил за репетитора Дино, — Я и Скуало старше этого засранца, но, тем не менее, мы были в хороших отношениях.

— Стой, но если вы учились вместе, то каким образом?..

— ВРО-ОЙ! В этом то и вся суть. У нас с ним разница почти три года. Поэтому, когда он только перешёл к нам в школу, мы с ним не особо пересекались.

— Ему было всего десять, когда он перешёл в наш поток. Три года между нами, разница в росте, весе и физических, на первый взгляд возможностях. Конечно каждый из нашей параллели решили парня убрать. — Десятый Каваллоне усмехнулся, откинувшись в кресле, — К нему пытались подобраться, но он ускользал, его пытались приструнить, но в словесных баталиях он выходил победителем, ему пытались нанести физический ущерб, но каждый, кто нарывался на него, неделями лежал в лазарете.

— Ши-ши-ши, это что значит? Он малявка, как Савада?

— Он старше Тсуны, — категорично заявил Реборн, — Но по физическому развитию не способный ни на что, опять же, как сказал никчемный Дино, на первый взгляд. В рукопашном бою он любого уложет, даже без оружия.

Все удивленно посмотрели на репетитора. Тот никогда и никого не хвалил.

— Мы с ним начали общаться, когда заметили, что он смешивает какие-то реактивы, — усмехнулся Супербиа, даже не крикнув привычное «ВРО-ОЙ», — Я тогда даже струсил подходить, потому что даже еда Ядовитого Скорпиона Бьянки выглядела приличней.

— Ку-фу-фу, я тоже хочу такой реактив, сто процентов он действует на хранителей Облака.

Хибари прищурился, резко достав тонфа. Старые, ибо окупленные неделю назад сломаны напополам, благодаря Боссу.

— Забью до смерти, ананасовое травоядное.

И дал ему затрещину.

— Он объяснил нам, что не хочет применять физическую сил и умения на своих обидчиках, поэтому просто подсунет это к ним в комнату.

— Зачем? — выгнул бровь Ураган.

— Он сказал, что испаряясь, это жидкость будет вызывать галлюцинации.

Фран присвистнул.

— Вот это да~а, Бел-семпа~ай, а что если на ва~ас это опробовать?

— Ши-ши-ши, заткни рот, лягушка.

— А потом что? Вы начали общаться? — заинтересованно вскинул голову…э-э-э, Савада.

— ТВОЮ ЖЕ МАТЬ ДА НАЛЕВО!

— Вы чего такие нервные? — спросил Тсуна, где-то рядом раздался истерический смешок.

Гокудера резко побледнел, словно увидел на борту самолета Бьянки. Хибари сел на место, отпустив горло Ананаса.

— Ты успокоился, никчемный Тсуна?

— Успокоился, — пробурчал Савада, а потом добавил еще тише, — Никчемный учитель.

— Да, Тсуна. Мы и правда стали с ним общаться после этого. Но, как бы хорошо мы к нему не относились, но признать способности, которые мы попросту не видели, не могли.

— Не видели?

— Главная прелесть Призрачного киллера в том, что совершенно незаметен. Он словно настоящий призрак проскакивает там, где другие люди давно бы были пристрелены. Я лично могу назвать около десятка моментов, когда, смотря прямо на него, я в упор его не замечал.

— Вы тоже были знакомы?!

Даже Кёя, до этого пытавшийся прибить ананаса, вскинул голову.

— Полегче, никчемный Тсуна, да, мы знаем друг друга.

— Каким это образом?

Реборн загадочно улыбнулся, как всегда скрывая взгляд за полями шляпы.

— Вам этого знать не дано…

***

Акаши монотонно стучал по полированной поверхности стола кончиком пальца, изредка сверля взглядом настенные часы. Дорогой классический костюм, с расслабленным узким галстуком на алой рубашке, казался совершенно неудобным. Сейджуро то и дело тоскливо вздыхал, в голове разрабатывая план мести и наказаний. Его хранители должны были придти пол часа назад, когда он им позвонил. Но время уже перевалило за 6 вечера, а их так и нет.

— Как только вы придете, то умрете на пороге, — буркнул аловолосый, откидываясь на мягкое сидение.

Но тут дверь творилась, хлопком сопровождая вошедших подростков. Все четверо стояли, тяжело дыша, с некой мольбой смотря на своего босса. Акаши встал, прищурившись. Всегда гордый и статный, Мидорима чисто на автомате отдергивал поднявшийся пиджак, поправлял помятую изумрудную рубашку и нервно ослаблял узел галстука. Очки сидели чуть криво, поэтому он смешно морщился. Кисе согнулся пополам, опираясь рукой о колено. Всегда со вкусом уложенные волосы, которые заставляли восторженно пищать всю женскую часть Тейко, были спутаны и растрепаны — явно не стилист поработал. Наспех застегнутая рубашка желтого цвета, с парочкой пропущенных пуговиц. Галстук завязан, словно удавка. Мурасакибара не стал себе изменять, поэтому даже сейчас, еле отдышавшись, что-то жевал. Расстегнутая сиреневая рубашка, белая футболка под ней, а на плече висит пиджак. Весь подбородок измазан в каком-то креме, видимо от пирожного. Аомине спал на ходу, но даже в таком состояние он чувствовал надвигающуюся бурю. Синяя рубашка застегнута на половину, а черный галстук завязан на обычный узел. Волосы на одной стороне топорщатся, а на второй уложены, как обычно. На правой щеке отпечаток от ладони.

Акаши ошалело смотрел на своих хранителей. Нет, он прекрасно знает все их причуды и заскоки, но это…

— Вы, хреновы дермоеды, совсем рехнулись?! Это вообще что за вид?! Рёта, что у тебя с рубашкой и галстуком?! Шинтаро?! Твою ж мать! Дайки, ты где был в таком виде?! Атсуши!

Четверо названных опустили глаза, заламывая руки. Они и не замечали какой тут прекрасный рисунок на кафеле!

Акаши сжал переносицу. Если они появятся в таком виде перед его отцом, то он их закопает.

— Так! Немедленно разбежались! Если через пять минут я не увижу вас в подобающем виде, то пеняйте на себя! — рявкнул Сейджуро, щелкая ножницами.

Баскетболисты испуганно пискнули, срываясь с места и убегая кто куда.

Акаши вновь сел в кресло, устало массируя виски. Стоящая рядом с кресло на столе вода — ледяная, что зубы сводит — не помогала, хотя обычно именно это было истинным способом избавления от мигрени.

Акаши до сих пор не понимает, когда все это началось? Для него, мафия всегда была чем-то страшным и ужасным. Чем-то, что заставляет дрожать каждого человека, что поголовно топит в крови каждого, кто с ней встретится. Акаши казалось, что он не выдержит и дня.