Тиффани & Ваниль

— Для чего у вас стоит видеонаблюдение, если люди так могут легко попасть в неприятности?

Надежда вспыхнула от обрушившихся обвинений в ее адрес.

— Я не могу нести ответственность за всех сумасбродных особ. Одни уже розовые волосы девушки о многом говорят! Явно девушка не в себе, еще и кролика с собой притащила.

Тимофей одарил владелицу турбазы злобным взглядом, но постарался сдержаться. Сейчас выяснение отношений ни к чему хорошему не приведут. Васильков ручным фонариком старался осветить как можно больше пространства вокруг себя, внезапно услышал тихий, немного севший женский голос, больше похожий на писк комара:

— Помогите! Я наверху.

Мужчина взмахнул рукой вверх, на дереве обхватив двумя руками ствол, сидела Милочка. Девушка зажмурилась от света фонарика, и не сразу смогла рассмотреть своих спасителей.

— Прыгай! — приказал Васильков, передал фонарь Надежде, а сам широко раскинул руки в стороны. — Я тебя поймаю. Ну же, девочка моя.

Милочка охнула, сейчас она не спутала бы этот мягкий и вкрадчивый баритон ни с каким другим. Она узнала в мужчине того, от которого бежала, скрылась… От своих чувств, которые вспыхнули так неожиданно и ни к месту, там, еще, в рабочем поселке. Борщова столько раз пыталась проанализировать, как возможно воспылать чувствами к тому, с кем толком даже и не целовался нормально, но не находила ответа. Глубокое, проникновенное чувство, уже давно поселилось в девичьем сердце. Осталось только принять и понять себя, и то, новое, неизведанное, что так пугало.

Эпилог

Тим смотрел на спящую Милочку, и в его сердце разливалось приятное тепло. Он ее нашел и спас, вновь. Кто бы ему сказал еще полгода назад, что вот так можно полюбить, даже не касаясь ни разу женщины, которая перевернула всю душу, когда забрала его сердце с собой: сбежав, скрывшись от него, от них. 

В углу клетки отрешенно восседал кроль: ушастенький кроха слегка подрагивал и часто моргал.

— Что друг, устроил ты, конечно, сегодня… — Васильков подошел к клетке, присел на корточки, и посмотрел зверьку в глаза.

— Тим, — мелодичный женский голос разрезал ночную тишину, и мужчина вздрогнул, так по-особенному из ее уст звучало его имя. — Спасибо.

— Как ты себя чувствуешь? — Васильков смотрел и понимал, что просто дуреет от происходящего.

Лунный свет бил в окно, бросая светлые блики на тонкую женскую фигурку. Борщова приподнялась на локтях и смотрела на него в упор сквозь темноту.

— Могло быть и лучше. Все болит и кости очень крутит. Какая-то развалюшка, — хихикнула девушка и приподнялась.

Милочка удобно села на кровати, часть одеяла съехала, оголив одно плечо девушки. Васильков ловил ее любое движение и, сейчас, с жадностью изучал каждый миллиметр ее так кстати оголившегося тела.

— Заварить чай? — заботливо поинтересовался Тим.

— Не откажусь, в горле пересохло.

Мужчина подошел и включил электрический чайник. В прозрачной колбе весело забегали пузырьки поднимаясь с самого дна и лопаясь на поверхности. Васильков разорвал упаковку травяного чая, которым их угостила хозяйка турбазы и рассыпал по чашкам. Заварника не оказалось под рукой, но хоть так, они смогут насладиться горячим напитком.

Милочка залюбовалась ночным видом из окна и не сразу заметила, как на ее колени опустился небольшой деревянный поднос с горячей кружкой.

— Как ты оказался здесь?

— Твоя подруга испугалась, что ты угробишь кролика, — Васильков подмигнул и растянул рот в широкой улыбке.

— На нее это не похоже… Наверное, ты был очень убедителен. Как Лена? — взгляд Милочки стал колючим и настороженным.

— Меня больше не интересует ее жизнь, — мужчина многозначительным взглядом пригвоздил к месту Борщову. — Я приехал к тебе. Я приехал за тобой, — Васильков накрыл своей ладонью руку девушки и замер в ожидании.

Милочка моргнула несколько раз, словно старалась сбросить оковы, удерживающие ее на месте. 

— Я тебе не верю! — тяжело выдохнула девушка и отдернула свою руку.

Любой другой бы уже сдался на месте Василькова. В самом деле, почему взрослый мужик, должен мчаться за избалованной девицей на край света и что-то доказывать?! Он долго копался в своих чувствах, которые так неожиданно вспыхнули к ней. Не к Леночке, которая год была с ним и всячески ублажала его, чтобы занять место рядом, а к ней. Девушке, с курносым носиком и острым язычком.

Тим принял для себя важное решение: он больше не будет ничего доказывать, а просто сделает Борщову своей, раз и навсегда.

Деревянный поднос взметнулся с постели, чашка с травяным напитком полетела на пол, а мужские руки рванули одеяло на себя.

— У тебя будет время передумать! 

Васильков знал чего хочет и как, и сейчас его целью была она: маленькая заноза в его сердце. Мужчина впился жарким поцелуем в губы девушки и требовательно проник языком в рот. Милочка не успела даже опомниться, как стала отвечать на его требовательные ласки. 

Сначала они синхронно избавились от одежды, как будто торопились, что каждый из них мог передумать и все бы снова вернулось на круги своя. Но только не сегодня, не в этот раз. В сознании девушки вспыхнула здравая мысль оттолкнуть Тима. Она даже в какой-то момент уперлась своими ладошками в его рельефную грудь и приготовилась оказать сопротивление… Но слишком жадными были его прикосновения, слишком неприличными были ощущения от дорожек, что мужчина прокладывала губами немного прикусывая нежную кожу. Васильков неожиданно остановился и навис на вытянутых руках над девушкой.

— Я знаю, что небезразличен тебе. Я хочу услышать, это от тебя, — девушка под ним заерзала и отвернулась. — Мила, посмотри на меня. Скажи это, сейчас — приказал Васильков, прожигая пылающим взглядом. Борщова почувствовала жар на коже и вновь посмотрела на мужчину, своего мужчину.

— Напыщенный, назойливый… — она чеканила слова, а потом резко вздрогнула, мужская рука легла на внутреннюю сторону бедра и длинные пальцы Василькова уже выписывали круги, там в самом потаенном месте. — Невозможный, — Милочка тяжело выдохнула, когда по телу прошлась первая волна удовольствия.

— Я все еще жду, — Тим поддался вперед, упираясь в нее своим восставшим желанием, чтобы Борщова ощутила, насколько приходиться сдерживаться и балансировать на грани.

— Любимый, — с хрипотцой проговорила Милочка и уткнулась своим чудесным носиком в широкую налившуюся стальными мышцами грудь.

Васильков больше не медлил, одно движение и они стали единым, одним целым.

— Девочка моя, что же ты какая непослушная у меня? — Тим набирал обороты, а Милочка сильнее вжималась всем телом, обхватывая ногами упругие ягодицы мужчины.