Тигриное око (Современная японская историческая новелла)

ГОЛОВА Перевод: И.Мельникова.

1

Это напоминало снятую рапидом сцену из фильма. Цвет только белый и красный на темном фоне неба и воды. Белым был снег. Снег начал падать на рассвете, и теперь уже земля сплошь им укрылась, а он продолжал кружиться сотнями тысяч пушинок.

Красной была кровь. По снегу медленно брели трое мужчин. Двое впереди, один чуть поодаль. Движения их были замедленными, словно у пьяных или тяжелобольных, и каждый с головы до ног был алого цвета, как будто измазался киноварью.

Двое, что шли впереди, еле ворочая заплетающимися языками, затянули:

Еще и тигр не прорычал — Цзыфан уж отдал все добро За силача страны Цанхай, Чтоб Циня кончить молотком в песчаной Боланша. [32]

Один из троих, в кожаных доспехах и порванных в клочья шароварах хакама, [33] нес на плече окровавленный меч. На острие меча была надета голова. Это была голова человека лет сорока пяти-сорока шести, на лице которого, с резко выдающимися подбородком и скулами, застыло выражение надменности. Видно было, что прежде, чем лишиться головы, он получил несколько ударов в висок, и на залитом кровью лице лишь дико выпученные глаза сверкали белизной.

32

Начало стихотворения китайского поэта Ли Бо (701–762). Цзыфан (Чжан) является героем исторического предания о соперничестве между царствами Хань и Цинь в III в. до н. э. Цзыфан истратил все свое состояние на поиски силача, который убил бы Циньского князя, захватившего его родной удел Хань. Покушение было совершено в Боланша, но убийца промахнулся.

33

Хакама — широкие шаровары с заложенными у пояса складками, часть костюма самурая.

Двое шли вдоль крепостного рва и уже приближались к воротам Хибия. Как раз напротив, на другой стороне рва, расположены были казармы караула при воротах усадьбы князя Мори. В это время человек, нагонявший тех двоих, совершив бросок и чуть не падая, настиг их.

Левая рука его была отсечена, из-под растерзанной соломенной шляпы свисало окровавленное глазное яблоко, и все-таки, сжимая другой рукой погнутый меч, он неожиданно нанес удар в затылок человеку, который нес отрубленную голову.

Шаги на снегу не слышны, к тому же шедшие впереди двое мужчин тоже были смертельно ранены. Да и радость от совершенного ими поступка, похоже, опьянила обоих.

Когда от внезапного удара несший голову человек упал навзничь, его спутник издал звериный рык и вонзил в грудь нападавшего клинок. Теперь все трое копошились на земле.

Похожие на красных червей тела мужчин уже стали покрываться тонким слоем снега, когда двое, которые до этого шли впереди, пошатываясь, поднялись на ноги. Той же походкой, что и прежде, они двинулись дальше. Так, словно никакой смертельной схватки не было вовсе, они заплетающимися языками снова негромко и радостно запели:

Еще и тигр не прорычал — Цзыфан уж отдал все добро За силача страны Цанхай, Чтоб Циня кончить молотком в песчаной Боланша.

Они шли от ворот Хибия к воротам Бабасаки, и когда были уже совсем близко к ним, один из мужчин тихо осел и ничком распростерся на земле. Это был тот, что зарубил нападавшего. Он проводил взглядом залитых кровью глаз своего товарища, по-прежнему как ни в чем не бывало продолжавшего идти, а потом с усмешкой обернул меч рваным рукавом и воткнул его себе в живот, откуда и так уже лезли кишки.

Мужчина в кожаных доспехах, который нес нанизанную на меч голову, так и продолжал идти с ней, пошатываясь на ходу. Губы его продолжали шептать: «Удача, удача». За ним по белому снегу тянулась алая ниточка крови из раны на затылке.

Он добрался до квартала Тацунокути — и там этот человек, уже казавшийся полумертвым, наконец, рухнул на землю, как подрубленное исполинское дерево.

Он ползал в поисках упавшей головы, а когда нашел, вытащил из нее меч. Припрятав голову в снегу, он некоторое время лежал над ней, распростершись словно в молитве. Затем собрал перед смертью все свои силы, уселся как подобает, взмахнул мечом и разом взрезал себе живот. Вонзил клинок на четыре суна [34] выше пупка, затем потянул направо и на один сун вверх, и тут, похоже, силы оставили его, и он рухнул вперед лицом. Спина его волнообразно вздрагивала — он еще был жив и стонал:

34

Сун — единица длины, около 3,03 см.

— Кто-нибудь… Помогите, прошу… Помогите…

Наконец, голос его оборвался и мышцы спины перестали двигаться.

Снег продолжал беззвучно падать, укрывая и тело, и спрятанную подле отрубленную голову.

То был снег третьего дня 3-го месяца 7-го года эры Ансэй (1860 г.).

2

Процессия, незадолго перед тем выступившая из усадьбы в Сотосакурада, была атакована восемнадцатью ронинами, [35] и в страшной сумятице воины из дома Ии [36] были частью перебиты, частью рассеяны, так что прибывшее подкрепление обнаружило возле паланкина лишь обезглавленное тело князя.

35

Ронин — самурай, лишившийся сюзерена и не получающий рисовый паек. Такие люди нередко становились разбойниками.

36

Дом Ии — княжеский дом, его глава Ии Наоскэ (1815–1860) в 1858 г. стал государственным старейшиной и практически самовластно управлял страной при двенадцатилетнем сёгуне Иэмоти. Ии Наоскэ предпринял карательные меры против оппозиции сёгунату Токугава и заключил торговые договоры с США и странами Европы. В 1860 г. был убит потерявшими службу самураями (ронинами) из княжества Мито.

Явившиеся на подмогу рыскали под снегом, пока не обнаружили одного из эскортировавших князя людей, Огавара Хидэнодзё, в ужасающем виде лежавшего поверженным недалеко от караульни дома Мори. Выслушав его последние слова, нашли и того молодого ронина, который испустил дух перед воротами Бабасаки. Позже стало ясно, что им был воин из клана Мито [37] по имени Хироока Нэнодзиро. Кроме того, в Тацунокути был еще обнаружен ронин в кожаных доспехах, совершивший харакири. Им, как в дальнейшем выяснилось, был воин из клана Сацума [38] по имени Аримура Дзидзаэмон.

37

Клан Мито — один из трех родственных сёгунам Токугава княжеских домов, представители их могли стать сёгунами при отсутствии прямого наследника. Клан Мито стал центром идейной оппозиции сёгунату Токугава, здесь провозглашена была идея реставрации императорского правления, защиты национальной безопасности Японии и «изгнания варваров», т. е. иностранцев.

38

Клан Сацума — крупное княжество на юге острова Кюсю, оплот оппозиции сёгунату Токугава. Войска Сацума, наряду с отрядами из княжества Тёсю, расположенного на западе Хонсю, в 1868 г. вошли в Киото и вынудили юного императора Мэйдзи признать их «императорской» армией и под их защитой взойти на престол. Так закончилась эпоха правления сегунов Токугава.

Однако головы князя не было нигде.

Официальный представитель клана Ии, Уцуги Рокунодзё, продолжая пребывать в недоумении и растерянности, первым делом составил от имени князя доклад властям. Доклад был следующего содержания:

Нынче утром, когда я направлялся в замок сегуна на аудиенцию, на участке пути от ворот князя Мацудайра Осуми в Сотосакурада до караульни перед воротами Уэсуги, советника сыскного ведомства, злоумышленниками учинена была ружейная пальба, и более двадцати человек с обнаженными клинками ринулись к паланкину и прорубили его, атаковав меня. В связи с этим наш эскорт вступил в оборонительный бой, в ходе которого один из злоумышленников был зарублен, а остальным нанесены ранения, даже тяжелые. После этого злоумышленники скрылись. Своей властью я распорядился задержать их. Что же касается меня, то ввиду ранения решено было вернуться домой. О раненых и погибших из состава эскорта доношу в прилагаемом документе. На сем завершаю доклад о состоянии дел к настоящему моменту.

Третьего дня третьего месяца.

Ии, управляющий делами двора Верховного правителя.

3

Мало того, что перед воротами Сакурада сплелись в кровавой схватке более полусотни людей из клана Ии и восемнадцать ронинов, после чего осталось множество убитых и раненых, был еще зарезан высший в то время государственный сановник. И все же никто не видел, как один из ронинов, у которого и была голова сановника, нетвердой походкой добрел до самых ворот Вадакура. Этот факт позволяет оценить масштаб волнения и растерянности в противоборствующих станах, а также представить себе, сколь малолюдной была в те времена эта часть города. Впрочем, немаловажную роль, по всей видимости, сыграл выпавший в то утро снег: обильный снегопад окутал землю белой пеленой и поглотил все звуки.

Некий самурай, державший над головой зонтик с узором «змеиный глаз», шел от моста Кандабаси к Тацунокути и тут как раз наткнулся на распростертое мертвое тело. Поскольку он находился на противоположной воротам Сакурада стороне замка, то конечно же ничего не знал о стычке и, казалось, был крайне изумлен. Сначала он не понял, что перед ним мертвец, но когда дотронулся до тела рукой и всмотрелся в устрашающее лицо покойника, то с воплем отскочил — и в этот самый момент заметил в стороне от тела зарытую в снег свежесрубленную голову, что окончательно повергло его в оцепенение.