Тигры Хайбории
Шрифт:
– Меч хорошо рассмотрел? Знаешь, что он может? Сам превратишься или помочь?
Еще одним незаменимым свойством клинка киммерийца было следующее: заклятья, лежащие на лезвии, вызывали у оборотней в волчьем обличье превращение в человека.
– Ах, значит, помочь? – зло усмехнулся Конан, увидев ненавидящий взгляд оборотня. – Давай тогда посмотрим, кто ты есть на самом деле.
Магия клинка сработала безотказно. Вскоре на снегу сидел голый парень лет от силы восемнадцати. Морщился болезненно. Рядом, на попоне, постепенно превращались Эртель и Веллан.
– Набрось, – Конан всучил оборотню свой плащ. – А то еще замерзнешь до того,
– Пошел ты… – яростно огрызнулся оборотень. – Чтобы мне, сыну рода Карающей длани, о чем-то говорить с вонючим киммерийским отродьем?
– Ах, вот как? – нехорошо прищурился Конан. – Ребята, вы гляньте! Он, оказывается, с нами знаком! Знаешь, нам все равно придется побеседовать, хочешь ты того или не хочешь. Скажи-ка, волчонок, ты имеешь хоть малейшее представление о том, как развлекаются наемники в захваченных городах? Я не особый любитель подобных шуток, но, клянусь всеми богами мира, не откроешь рот – для начала повиснешь вниз буйной головушкой во-он на той веточке. С руками за спиной. Я уж не буду рассказывать о всяких пошлостях наподобие костерка внизу или мелко нарезанных полосочек из кожи на спине.
– Потом отпустите? – исподлобья воззрился оборотень.
– Еще и пинка дадим, чтобы бежал быстрее, – это уже Веллан. Превратился обратно, оделся и сейчас затягивает ремень на поясе. – Мы что, звери?
– Нет, мы не звери, – ласково улыбнулся киммериец. – Мы просто редкие чудовища. Итак, я тебя слушаю.
Оборотень молчал. Неизвестно, кого он больше боялся: Конана с компанией или Бешеного вожака. Наверное, все-таки Бешеного. На любой вопрос киммерийца или Эртеля следовали краткие ответы – «не знаю», «не слышал», «не видел», «не скажу». Даже имени своего не назвал.
– Это не допрос, а издевательство над собственным разумом, – возмутился Веллан. – Эй, ты! Слышал, что говорил Конан? Мне будет крайне неприятно снимать шкуру с сородича, но иногда надо поступаться привычками и традициями.
Было отлично известно, что главнейший закон рода Карающей длани недвусмысленно гласил: оборотней слишком мало, а посему никто не имеет права причинить зло другому. Убийство карается смертью. Но ведь Веллан с Эртелем вовсе не собирались убивать изловленного оборотня?
– Ну, начнем сначала, – племянник короля подошел ближе и поигрывал кинжалом. – Последний раз спрашиваю по-хорошему – кто ты, откуда, что делал возле Брийта вместе со своими приятелями и какого рожна вам потребовалось нападать на мирных путников, преспокойно едущих по своим делам?
– Ты, отступник! – одновременно и угрюмо, и угрожающе рыкнул оборотень. – Когда мы доберемся до тебя и твоего поганого дядюшки…
– Постарайся, – последовала роскошная затрещина, – уважать короля Пограничья и своего сородича. Усек?
– Какие вы мне сородичи? – буркнул пленный.
– Ах, ты еще и от родства отказываешься?
Теперь пинок. Весьма неприятный, носком сапога в горло.
– Ранн, пойди погуляй в лесу, – бросил Конан мальчишке. – Можешь подстрелить пару куропаток на ужин. И смотри, осторожнее там. Далеко не забирайся. Эртель, мне на это смотреть больно! Зачем портишь сапоги? К пристрастному допросу надо подходить грамотно.
– Совершенно верно, –
отозвался Тотлант на эти слова. – Можно ввести его в состояние магического полусна и тогда он выложит все, что требуется. Только не знаю, как мое умение воздействует на оборотня. Карающая длань не слишком хорошо переносит воздействие колдовства. Останется законченным дураком, только слюни пускать будет.– Так неинтересно! – замотал головой Веллан. – Чтобы с ним такого сделать? Оскопить? Банально… Мы ж не гирканцы какие-нибудь, а подданные цивилизованного королевства. Ладно, будем проще. Тотлант, будь добр, разожги костерок. Эмерт, Конан, свяжите-ка его. Покрепче.
Оборотень смотрел совсем уж безнадежно. За всеми этими шуточками-прибауточками скрывалась изрядная угроза. Так можно вообще из лесу не выйти. А весной кто-нибудь из местных набредет на четыре волчьих и один человеческий скелет.
– Не надо меня вязать, – выдохнул оборотень. – Только вот что: учтите, имя я вам не назову. Если однажды окажетесь в моем положении, в руках у Бешеного, он из вас все вытянет. В том числе и то, как зовут изменника.
– Быстро ж ты стал изменником, – хмыкнул Эртель. – Понимаю, понимаю. Огонь, он горячий, жжется, пузыри на коже. Противно. Обещаю – отпустим. Если скажешь правду. Тотлант, ты заклятье Ключа еще не забыл?
– А ты свой хвост в штаны упрятал? – беззлобно проворчал волшебник и повернулся к оборотню: – Учитывай, каждое твое слово будет проверено. Каждое. Начнешь лгать или изворачиваться – отдадим в лапы Конану. Он человек невоспитанный и быстро добьется своего. Ну-с?
– Хорошо, – быстро произнес оборотень. – Я уже шесть лун вхожу в отряд, которым командовал Дуз из Рауты. Участвовали в битве у старого храма, но мне и еще нескольким удалось сбежать. Вернулись сюда, в Брийт. Я – местный. Затаились. А потом явился посланник от Вожака, я его не знаю, сказал, что нужно начинать новую охоту. Нам помогут. Вроде бы Вожак нанял какого-то человека, которому приказал убить тебя, киммериец, и твоих приятелей.
– Одному человеку убить всех нас? – несказанно поразился Эртель. – Я знаю, в мире всякое случается, но чтобы одиночка ухлопал Конана, трех оборотней и стигийского колдуна?..
– Волшебника, – шепотом уточнил Тотлант и, отвечая на взгляд Эртеля, кивнул: «Он не врет».
– Дальше пришли известия из столицы, – продолжал оборотень. – Мы-то думали, что придется идти в Вольфгард и вас выслеживать, убирая по одному, однако наш друг из города сообщил: вы сами катите в ловушку. Позавчера вечером возле Брийта я своими должен был устроить засаду, а тот… тот человек – довершить дело.
– Что за человек? – поинтересовался варвар. – Имя, приметы, откуда приехал?
– Не знаю. Честно не знаю! Вожак нам всего не рассказывает, мы только исполняем его приказы.
– Врет, – подпрыгнул Тотлант. – Друг мой, я тебя предупреждал?
Волшебник шепнул несколько слов на стигийском, а оборотень заорал. Не столько от боли, сколько от страха. Кисть правой руки неожиданно побелела, начала затвердевать и холодеть. Прошло еще немного времени – и вместо обычной человеческой ладони из запястья у него росло идеальное мраморное изваяние кисти, со всеми морщинками на пальцах, небольшим шрамом и толстыми ногтями.
– Я больше… – выл оборотень.
– Ясно, ты больше не будешь, – согласился стигиец. – Получи свою руку обратно, только впредь даже не думай нас обманывать, а то превращу в статую и продам на рынке.