Тихая провинция (Маятник мести)

– Логично, - признался прокурор, машинально застегивая одну из пуговиц кителя.
– И что из этого следует?

– А то, что мы ищем не того человека, - Шелехов поднялся со стула и возбужденно стал ходить по комнате.
– Мы ищем бомжа в рваной фуфайке, скрывающегося по подвалам, а на самом деле имеем дело с хорошо одетым человеком.

И он ткнул пальцем в список вещей. Сундеев посмотрел на него с удивлением, в таком азарте он видел молодого следователя в первый раз.

– Ну что ж, надо ехать в управление, - вздохнул прокурор, поднимаясь с кресла и застегивая последнюю пуговицу кителя.

Почти в это же время в аэропорту областного центра ожидали прибытия самолета с юга. Нечая встречали двое, главный финансист Шишкин и Фугас. Оба заметно нервничали. То, что им надо сообщить хозяину, вряд ли его обрадует. Когда от толпы прибывших отделилась троица энских коммивояжеров и направилась к ним, оба встречающих как-то враз по-крестьянски сорвали с головы шапки.

– Как отдохнули, Геннадий Алексеевич, - подобострастно спросил главбух криминального синдиката, пожимая хозяину руку.

– Кабаки они и в Африке кабаки, - буркнул Нечай, с недоумением разглядывая странный состав "почетного караула".
– А Рыдя чего не приехал?

– У него, как бы это сказать, большие неприятности, - начал было Шишкин, но

его прервал нервно оглянувшийся по сторонам Фугас.

– Давайте в машине об этом поговорим.

Нечай согласился но, пока ждали багаж и шли к машине, Геннадий чуть не сломал себе голову, размышляя о том, что могло случиться с его первым боевиком. Поток догадок метался от реальных, что Рыдю подстрелили, до фантастических и худших, что Рыдя решил в его отсутствие прибрать власть в городе. Нечай хорошо знал своего "адъютанта" и не мог представить себе Рыдю в такой роли, но чем черт не шутит? Правда оказалась настолько страшной и неожиданной, что Нечай несколько секунд сидел молча, потом тихо спросил.

– Кто?

– Не знаем. Весь город перевернули, и ничего, - ответил Фугас.

– А менты что говорят?
– спросил Нечай.

– Говорят, маньяк, - ответил Шишкин.

– Дурачье!
– Нечай так разозлился, что сорвал с себя дорогой импортный галстук и забросил его в угол машины, за сиденья.
– Маньяк действует в одиночку, он не соображает, что делает, он кромсает в куски, а не вырезает из спины ремни! А вы представляете, чтобы с Серегой кто-нибудь справился в одиночку?

Оба его собеседника отрицательно покачали головами. Нечай вынул из кармана пачку сигарет, нервным движением достал одну, глубоко затянулся и спросил.

– Это все "приятные" новости?

– Нет, - сознался Фугас.
– Вчера и сегодня ночью еще двоих наших зарезали. Рыдиных телохранителей, Валеру и Зубка.

– Так же, как Рыдю?
– насторожился Нечай.

– Нет, но обоих в подъезде дома, и у обоих горло перерезано.

Нечай замолк и думал всю оставшуюся дорогу. Было похоже, что он наконец столкнулся с тем, чего боялся сильнее всего: с сильным, а главное, невидимым противником.

– Весело вы меня встречаете, нечего сказать, - только и сказал Геннадий, уже подъезжая к городу. И скомандовал.
– Рули в контору, разбираться будем.

День прошел бурно. Он вызывал в контору своих братков, ответственных

за районы города, теребил их, расспрашивал о молодых парнях, идущих в рост на их территориях. После осенней войны с "Волчатами" Нечай особенно побаивался этой непредсказуемой молодежи. Он поставил на уши свою агентуру из старых уголовников, но те клялись и божились, что никто, из вернувшихся в последнее время, на такое не способен, так, мелкая сошка. Не принес результатов и опрос закупленных с потрохами ментов. Следствие топталось на месте, ни на шаг не придвинувшись к истине. Уже вечером, замотанный Фугас вдруг вспомнил.

– Да, совсем забыл! Вчера звонил этот, мэр, Спирин.

– Ну!?
– поторопил туповатого подручного Нечай.

– Просил позвонить, как приедешь.

Геннадий был готов убить его.

– Ты что, не мог мне раньше сказать?!
– сказал он после фейерверка цветистых ругательств.
– Про это надо было сказать в первую очередь!

Он быстро набрал номер городской квартиры Спирина, тот ответил сразу.

– Да, Спирин слушает?

– Это я, - негромко сказал Геннадий, благо слышимость была хорошей. Извини, что поздно, но ты просил позвонить.

– Да-да!
– Виктор покосился на примостившуюся в кресле Вику, она с интересом листала толстый каталог с цветными фотографиями фресок Ватикана. Книгу Спирин привез из единственной своей зарубежной поездки в Италию, с делегацией мэров области в родственную Перуджу.

– Помнишь, как-то в машине ты предложил мне одно кардинальное решение? Я тогда его отверг, а сейчас назрела необходимость.

Нечаев долго молчал. Виктор уже начал бояться, что тот не понял, о чем идет речь, но собеседник спросил после паузы.

– Ты про художника? Это срочно?

– Да, желательно сегодня.

– Хорошо, сделаем, - пообещал Нечай.

Спирин положил трубку, подошел к девушке. Та подняла на него восторженные глаза.

– Бесподобно! Неужели ты все это видел?

Виктор рассмеялся.

– Ну что ты! Нас таскали по разным муниципалитетам, какие-то больницы для бедных посещали, столовые для бездомных. А хочешь, увидим все это вместе?

– Как это?
– удивилась Виктория.

– Я вот думаю, а почему бы нам после свадьбы не махнуть куда-нибудь в свадебное путешествие? Хоть в Италию, хоть на Канары, а? В отпуске я уже три года не был, почему бы не съездить в Рим, не посмотреть, как они празднуют католическое Рождество? На Папу посмотреть? Ты согласна?

Виктория улыбнулась, но менее радостно, чем ожидал Спирин.

– Ты что, не хочешь?
– удивился Спирин.

– Я то хочу, - вздохнула девушка, а потом показала на свой живот, - а вот захочет ли он? Меня что-то подташнивает эти дни.

Спирин рассмеялся, прижал ее к себе и нежно поцеловал в щеку.

А за сутки до этого Спирин в шестом часу вечера возвращался домой в прекрасном настроении. Вика жила у него уже несколько дней, и теперь он ехал с улыбкой, представляя, как хорошо они проведут этот вечер. Машина свернула с одной улицы на другую, Виталик врубил повышенную передачу, но набрать скорость не успел, и слава богу. В свете фар спиринской "Волги" появилась пошатывающаяся фигура, бредущая наперерез машине. Шофер нажал на тормоза и одновременно рванул руль машины влево. "Волгу" занесло, но она чудом прошла в каких-то сантиметрах от тела человека.

– Вот сволочь, ведь сам под колеса полез! Чуть не задавил!
– вскипел, вытирая пот, Виталик. Он уже хотел тронуться с места, но Спирин остановил его.

– Постой-ка! Встань здесь, я сейчас.

Виктор вышел из машины и пошел назад. Ему показалось, что он узнал этого человека. Догнал он его уже около подъезда, положив руку на плечо остановил.

– Федька, стой!

Тот остановился и пошатываясь, повернулся к Спирину лицом. Художник был мертвецки пьян. Таким Виктор его еще ни разу не видел. Иногда Кривошеев действительно хорошо "гудел", но и в такие дни оставался самим собой: умным, добрым, только ирония его переходила в сарказм, да и тот был направлен в первую очередь на самого себя.