Тихая Война

— Судя по всему, он говорит правду, — заключил Альдер. — Но Лок — дипломат, а их обучают, как пройти проверку на детекторе лжи.

— Нет необходимости гадать, какая часть из сказанного правда, а какая — самовосхваление. Лучше подумать о том, какая информация навредит нам больше всего в том случае, если мы ею воспользуемся, а она окажется ложной.

Альдер задумался над словами матери, и на переносице его залегла морщинка.

— Так вот почему ты отказалась от его предложения и не отправила следить за Спеллером Твеном. Так ты бы оказалась у Лока в долгу. Он бы имел над тобой власть.

— А еще он получил бы от этого гораздо больше выгоды.

— Потому что он тоже причастен, — закончил за нее Альдер. — Он работал в тандеме с мистером Твеном. Теперь, когда их план обвинить Мэси Миннот в убийстве Урсулы Фрей не сработал, Лок хочет заставить Спеллера Твена замолчать, пока тот не успел его выдать.

— И кому же мистер Твен его выдаст?

— Правоохранительным органам?

— У Лока дипломатическая неприкосновенность. Максимум они могут потребовать, чтобы его выслали из города.

— Ну тогда, думаю, Эуклидесу Пейшоту. Или послу. У мистера Ифрахима будут большие неприятности, если те всё узнают.

— Посол не в счет: Лок Ифрахим работает на кого–то куда более могущественного, — сказала Шри.

— Ты сейчас о генерале? — уточнил Альдер.

— О нем или ком–нибудь из его многочисленных друзей и союзников. Что же до Эуклидеса, его поставил во главе проекта его знаменитый дядя только потому, что дела подобного масштаба должны оставаться под управлением одного из членов клана. Эуклидес не мог отказаться от такого предложения, но всегда давал понять, что на самом деле не предан проекту. Но даже с учетом этого его бездействие после убийства Урсулы Фрей — едва ли следствие обыкновенного безразличия. Он определенно перешел на другую сторону. Я всегда это подозревала, а теперь знаю наверняка.

Накануне, сразу по прибытии на Каллисто, Шри встретилась с Эуклидесом Пейшоту, но на все ее вопросы о смерти Эммануэля Варго и Урсулы Фрей и о бегстве Мэси Миннот мужчина лишь пожал плечами и заявил, что проект избавился от двух фонтейновских выродков, была остановлена попытка саботажа, будут выращены чистые диатомовые культуры, так что, на его взгляд, все сработало очень неплохо.

— Весомых доказательств того, что Эуклидес перебежчик, нет. Кроме того, даже если он не лучший кандидат на должность, Оскар доверился ему, — заметил Альдер.

— А Оскар никогда не ошибается.

— Во всяком случае — не в таких вопросах.

Шри и Альдер долго обсуждали, как переменились отношения и взгляды ключевых игроков клана Пейшоту, как те все больше отдаляются друг от друга. Как и его мать, Альдер считал, что мир с дальними — более выигрышный вариант, чем война. Но он также верил, что экопроповедник клана еще достаточно влиятелен и могуществен, хотя Шри полагала, что это мнение скорее эмоциональное, чем рациональное.

— Может, Оскар поступил правильно, доверившись Эуклидесу и поставив его во главе проекта, — сказала она. — Но с тех пор многое изменилось. После смерти Максимилиана.

— Но ты не передумала.

— Ты же знаешь, что нет.

Шри по привычке захотелось добавить «пока нет», но она не желала начинать спор о том, кому она все–таки предана — Оскару Финнегану Рамосу или работе над проектом «Оксбоу». Только не сейчас, когда ей требовалось сосредоточиться на более насущных проблемах. Да и потом она поддерживала строительство биома и все, что с этим строительством связано, жаждала его успеха. И дело вовсе не в том, что ей нелегко будет предать Оскара Финнегана Рамоса — она столько вложила в эту потрясающую программу. Кроме того, успех несомненно даст толчок их сотрудничеству с Авернус.

— У нас с Эуклидесом совершенно разные взгляды. Очевидно, он считает, что в его интересах сменить сторону и присоединиться к провоенной партии. Только этим объясняется его наплевательское отношение к проекту, — сказала Шри.

— А может, он тебе просто не нравится, — перечил Альдер, который все еще злился из–за ее намеков на то. что Оскар ошибается.

— Что в нем может нравиться? Тщеславный, высокомерный, не слишком–то умный, ко всему прочему. Как и все отпрыски, он имеет привилегированное положение, только выполнять обязательства, с ним связанные, не торопится. Они свой статус получили по наследству, Альдер, а мы всего добились сами. Вот почему мы лучше, пусть им и принадлежит большая часть мира. По той же причине мы выживем. Что бы ни произошло, мы останемся в живых.

Ненадолго повисла тишина, а затем Альдер произнес:

— Что бы ни произошло.

— Вот и отлично. Теперь, как мы поступим с Локом Ифрахимом и его намеками на то, что Спеллер Твен планирует меня убить?

— Напрямую выступить против Спеллера Твена мы не можем: он все еще работает на Эуклидеса Пейшоту. На помощь последнего рассчитывать также не приходится. Так что, видимо, придется притвориться, что мы доверяем дипломату.

Шри заключила в объятья своего смышленого мальчика и поцеловала в лоб.

— До тех пор пока Лок считает, будто мы ему верим, он в наших руках.

— Но за нами может прийти не Спеллер Твен, а, к примеру, Лок Ифрахим. Что, если он работает на генерала…

— Нет, — возразила Шри. — Я нужна генералу. Иначе зачем он предупредил меня на похоронах, да еще в столь резкой форме. Если мистер Ифрахим не солгал — и я действительно оказалась мишенью заговора, за этим стоит не Арвам.

— И тем не менее лучше в будущем держаться от мистера Ифрахима подальше.

— Убийца, если он вообще существует, пока ничего не станет предпринимать. Все произойдет в общественном месте — там, где это произведет особый эффект.

— Церемония открытия.

— Именно. А пока мы будем вести себя так, словно ничего не случилось. Выведи на экран свои файлы. Можешь проинструктировать, с кем я встречаюсь завтра.

11

Шри уже вытерпела нудную церемонию приветствия: плоские, банальные, совершенно не вдохновляющие речи, утомительный раунд знакомств, скучные беседы с неинтересными сановниками. Но худшее ждало впереди. На следующий день после встречи с Локом Ифрахимом экскурсии и встречи пошли сплошной чередой.

Собрания, на которых переговорщики от клана Пейшоту обрисовывали преимущества торговых отношений и детали возможных сделок, отнимали у нее драгоценные часы, но они хотя бы развлекали, пусть и в простоватой манере цирка. В отличие от заседаний госкомитетов и проводимых кланами конференций в Бразилиа, здесь презентации и дискуссии посещали не только сенаторы города и близлежащих поселений — захаживали и обычные граждане из любопытства. Похоже, особых правил или протокола ведения дебатов не существовало. Высказаться мог любой по любому поводу и в любой момент. Статус не играл никакой роли. Выиграть спор можно было как при помощи логики, так и просто отказавшись уступить другому. Масса времени тратилась на то, чтобы отстоять особые интересы или же выразить старые обиды, которые не имели никакого отношения к обсуждаемой теме. Однажды какой–то старый идиот, представлявший делегацию русских на отдаленных территориях Каллисто, два часа разглагольствовал, пытаясь втиснуть в обсуждаемый до кумент выгодные его клану условия. Но стоило ему сдаться, как другой, явно посторонний человек принялся зачитывать список бессмысленных вопросов. На это ушло оставшееся время, и в итоге собрание закончилось полным хаосом.