Тихие Клятвы

Я кивнула сквозь наполненные слезами глаза и отпрянула от него, потребность убежать терзала каждую мою жилку. Наконец он сдался.

Я бросилась вон из комнаты, пропуская по пути Санте, не в силах посмотреть ему в лицо. Я знала, что мое разочарование и обида проступят наружу, но я также знала, что он ни в чем не виноват. Он был всего лишь мальчиком, каким бы мужественным он сейчас не выглядел. Пешка в садистских играх нашего отца.

Когда я была младше, я думала, что ненавижу этого человека за то, что он никогда не присутствовал при этом, но я даже не знала, что такое ненависть. Теперь я близко познакомилась с этим чувством. Ненависть проложила палящую дорожку по моим венам и разорвала меня изнутри. Фаусто Манчини был ядом, решившим уничтожить меня, так или иначе.

ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ

Я приложила к запястью мокрую тряпку, не желая возвращаться вниз за льдом. К утру под поверхностью моей кожи образовалось уродливое фиолетовое кольцо.

Я ненавидела, что это стало моей жизнью.

Мне никогда раньше не приходилось скрывать синяки, но это заставило меня задуматься о том, была ли такая ситуация у моей матери. Вела ли она такую жизнь до того, как он забрал ее у меня? Мог ли он быть так жесток с ней, чтобы я не знала?

Возможно, я никогда не узнаю ответ на этот вопрос, но он, скорее всего, будет преследовать меня вечно. Мама была радугой в грозовом небе. Она была сахаром в лимонаде и розовым эластичным бинтом, который делал все лучше. Я обожала в ней все, и мне было противно думать, что она могла страдать прямо у меня под носом.

Удушливое облако омрачало мое настроение, когда я готовилась к дню, но я изо всех сил старалась отмахнуться от него, зная, что проведу утро в магазине платьев с тетей Эттой и Пип. Одно осознание того, что я увижу их, облегчило мое сердце. Я подумывала спросить тетю, не подозревала ли она когда-нибудь отца в жестоком обращении, но этот вопрос вызвал бы только допрос. Утолять свое любопытство не стоило, чтобы открывать эту банку с червями. Во всяком случае, пока.

Я выбрала наряд, который подходил к единственному широкому золотому браслету-манжете, который у меня был, и использовала этот аксессуар, чтобы скрыть свой синяк. Собрав волосы в хвост и с надеждой в сердце, я спустилась вниз, чтобы найти Умберто. Пора было выбирать свадебное платье.

Снаружи бутик платьев выглядел не очень привлекательно, расположенный между двумя современными зданиями недалеко от Ленокс Хилл и Мидтаун Ист, но внутри все было по-современному элегантно, с полами из темного дерева и хрустальными люстрами. Пиппа и ее мама уже были внутри, когда я пришла, вместе с двумя младшими сестрами Пиппы. Я оставила Умберто у двери и присоединилась к группе на зеленом велюровом диване.

— Боже мой, я не могу поверить, что это происходит. — Пип подскочила и обняла меня, как только увидела.

Было так соблазнительно поделиться своим неверием, рассказав обо всем безумии, которое я пережила за последние недели, но я заставила свои губы остаться на замке.

— Я знаю, — добавила тетя Этта. — Я поклялась, что не скажу этого, потому что не хочу, чтобы это было грустным событием, но мне бы очень хотелось, чтобы Нора была здесь. — Тетя обняла меня, но быстро отстранилась и замахала руками в воздухе. — Ладно, хватит об этом. Сегодня только счастливые мысли!

Мы с Пип рассмеялись. Остальные девушки сидели в своих телефонах, не обращая внимания на окружающий мир.

— Это, должно быть, наша прекрасная невеста! — Очень высокая, очень худая женщина с улыбкой присоединилась к нам в зоне отдыха. — Я Стелла. Я буду работать с тобой, чтобы найти идеальное платье.

Я пожала ей руку, позволив тете Этте представить нас.

— Я объяснила, когда договаривалась о встрече, что мы работаем в несколько необычных временных рамках, — сказала Этта.

— Ноэми здесь не первая и не последняя. Это не должно быть проблемой. Возможно, нам просто придется проявить непредвзятость и творческий подход. — Стелла подняла на меня брови, как бы желая убедиться, что я согласна.

Я с готовностью кивнула.

— Отлично! А теперь расскажи мне, что ты себе представляешь.

Через два часа у меня было свадебное платье. Что еще более удивительно, оно мне действительно нравилось. Платье было простым, но элегантным — никаких бантов, бюстье или пышной юбки. Нежный кружевной верхний слой был украшен нужным количеством бисера, чтобы сверкать, но не заставлять меня чувствовать себя диско-шаром. Бретели лифа без рукавов находились на дальних краях моих плеч, а вырез опускался между грудей, хорошо сочетаясь с моей скромной грудью. Спина повторяла переднюю часть, но опускалась до самой талии, а юбка А-линии расширялась настолько, чтобы не цепляться за меня, и переходила в очень короткий шлейф.

Платье было изменено для недавней выставки невест, где оно было представлено, поэтому оно уже сидело почти идеально. Я пришла в магазин, не ожидая, что мне будет до всего этого дело, и была полностью готова выбрать все, что выглядело хоть сколько-нибудь приличным, учитывая быстро приближающийся срок. Теперь я не могла перестать думать о том, что Коннер подумает обо мне в этом платье.

Такие мысли были опасны. Это подразумевало, что мне не все равно, а я не должна была.

Тетя Этта подошла ближе к тому месту, где я сидела на диване в магазине, и наклонилась ко мне, привлекая мое внимание. — Эм, дорогая. Я сомневаюсь, что твой отец говорил с тобой об этом, и я понятия не имею, справилась ли Нора с этим до своей смерти, поэтому я решила спросить о контрацепции. — Она неловко смотрела на меня, а я смотрела на нее в ответ.

Она застала меня врасплох.

Так получилось, что я не принимала противозачаточные средства, но только потому, что они мне не были нужны. Я никогда не давала никаких специальных обещаний сохранить себя для брака. О сексе просто не заходила речь. В старших классах я встречалась нечасто, а мама умерла всего через семь месяцев после окончания школы. Так сложилась моя жизнь.

Теперь я была в нескольких днях от того, чтобы стать двадцатилетней девственной невестой, и нет, я не думала о противозачаточных средствах. После моей первой официальной встречи с Коннером я бы сказала, что это не проблема. Но все изменилось. Он ясно дал понять, что хочет меня. Я так беспокоилась об эмоциональном воздействии, которое это может оказать, что совершенно забыла о любых других осложнениях.

Я НЕ была готова к детям.

— …и, возможно, он даже не католик, — продолжала свою бессвязную речь тетя Этта. — Я имею в виду, он ирландец, но они не все католики, и даже тогда он может быть не против противозачаточных средств. Иногда мы должны делать то, что считаем правильным, иначе мы все будем тонуть в море детей, — заговорщически прошептала она.

Я чуть не захихикала. Мне становилось все труднее и труднее держать свой голос при себе теперь, когда я начала разговаривать с Коннером.

Еще немного. Ты сможешь.

— Но в любом случае, у тебя будет достаточно времени, чтобы все выяснить. Я просто решила упомянуть об этом, чтобы ты могла морально подготовиться. И убедиться, что ты знаешь, что я буду рада помочь, если тебе это понадобится. — Она похлопала меня по руке и кивнула сама себе, похоже, довольная.

Я записала записку, поблагодарив ее и заверив, что позабочусь об этом. Я не знала, как это сделать, но поклялась себе, что это единственный компромисс, на который я не хотела идти.