Тихие сказки

Все было удивительно хорошо, но по мере того, как Том рос, ему все чаще снились тревожные и печальные сны. Ему снилось, что Она уходила куда-то. Уходила, пропадала, исчезала — и мир погружался в темноту, и ему надо было искать Ее в абсолютной темноте. Он просыпался, вскрикивая, и бежал к Ней, чтобы убедиться, что Она по-прежнему сидит в цветке и цветок светится.

— Моя единственная, моя любимая, моя бесподобная! — сказал он Ей однажды, — ты все можешь. Сделай так, чтобы мне не снились больше эти сны. — Она молчала. И он вспомнил, что во сне Она тоже молчала перед тем, как исчезнуть. Ему стало так тревожно, что перехватило дыхание. И он едва пролепетал:

— Уж не собираешься ли ты в самом деле уйти? Она опять молчала.

— Моя любимая, единственная, бесподобная — прошептал он. А она вздохнула и сказала:

— Ну почему же бесподобная? Неужели ты думаешь, что мне на самом деле нет подобных? Это было бы ужасно. Мне необходимо найти себе подобных.

— Подобных тебе?! Но где же их найти? Точно таких, как ты? Чтобы была еще одна такая розовая Фея светящегося цветка?

— Ну совсем не обязательно в розовом платье. Я, правда, всегда ношу розовое. Но это совсем не обязательно. И даже светящийся цветок не обязателен. И чтобы была девочкой не обязательно. И старой тоже.

— А… что же обязательно?

— Мне подобный — это тот, кто умеет сам творить мир, а не приходить на все готовое.

— Послушай, наш мир единственный на свете. Другого нет и быть не может. Его сотворила ты. Откуда же взяться тебе подобному?

— К счастью, этот мир совсем не единственный. Есть множество миров гораздо лучших, чем наш. Ну, а если нет, то могут быть. И кто-то же их должен сотворить. Мне надо обязательно найти хоть одного из тех, кто умеет творить миры.

— Ты… в самом деле уходишь? — прошептал он еле слышно.

— В самом деле. Не плачь… Ты сможешь меня увидеть в Волшебном Зеркале. В пустом зеркале, где между мною и тобою ни¬чего не будет. После этого я вернусь в этот мир. Не раньше.

И вот сбылся самый страшный сон. Ее не стало. Все осталось на местах. В домах зажигались разноцветные огни, на ветках щебетали птицы, лесные звери были добрыми и ручными и броди¬ли прямо между домами. Под большим кустом стояла избушка на курьих ножках со светящимся окошком; гном, живущий в хрустальной капле, качался на ветке и тонко вызванивал какую-то мелодию. Даже золотые кони и золотая карета — Ее драгоценнейший дар — оставались на месте и готовы были умчать вас за тридевять земель в тридесятое царство. Все было. Только Ее цветок не светился больше и не звучала песенка гнома у камина.

Вместо этой песенки раздался совсем другой звук. Глубокий низкий звук виолончели. Старый гном-виолончелист играл и плакал. И Том заплакал вместе с ним. Казалось, виолончель говорила вот что: «Теперь тебе надо искать Волшебное Зеркало. Знаешь ли ты, где найти Волшебное Зеркало? Знаешь ли, знаешь ли, что это такое?…»

Том не знал или знал так смутно, что все время хотел рас-спросить еще кого-то, как найти Волшебное Зеркало? Где оно?

И тут-то ему сказали, что волшебные зеркала в стране Детства запрещены. Дело в том, что в стране этой, как только ушла Фея Цветка, появился Правитель, издававший указ за указом о том, что можно и чего нельзя. Заодно с волшебными запретили на время все зеркала, на всякий случай, — вдруг какое-нибудь окажется волшебным. Про волшебное же стало известно, что в нем появляется что-то очень страшное. Появится ли в нем Фея Цветка, еще вопрос. А вот это страшное появится обязательно, и смотреть на него нельзя, иначе можно погибнуть.

— Как же быть без зеркал?! — всполошились жители.

— Очень просто. Правитель и его слуги будут на вас смотреть и говорить вам, хорошо или плохо вы выглядите. Смотрите только на Правителя, а не в зеркало!

Но на что Тому был Правитель и его слуги? Ему нужно было Волшебное Зеркало и ничего другого. И он грустно побрел подальше от Правителя и всех его указов, подальше от домов и огней, подальше от голосов. И забрел в лес. Тихий. Огромный. С одиноким Деревом, свешивающимся над озером. Дерево гляделось в озеро. И Том взглянул в озеро. Такой простор ему открылся, такая глубина! И вдруг в этой глубине мелькнула маленькая золотая звездочка. Золотисто-розовая. Она была так далеко, что раз¬глядеть ее было невозможно. Но все-таки он всем сердцем почувствовал — это Она! Это Ее светящийся цветок. И тут возникла мелодия скрипки. Ее скрипки, которую ни с чем не спутаешь.

Так вот оно — волшебное зеркало, которое запретить нельзя. Сейчас, сейчас, если только грудь не разорвется от счастья, он увидит Ее близко и ясно. Вот сейчас… Но внезапно между ним и звездочкой выросла огромная темная лохматая фигура и совершен¬но закрыла звездочку собой.

— Кто ты? Отойди!

Но лохматая фигура вырастала на глазах. Она надвигалась на Тома, как бы вытесняя его из пространства. Том вскрикнул и отвернулся от зеркала. Нет, нет, он не может туда смотреть…

— А не смотреть можешь?

Перед ним стоял Помпончик. Неизменный Помпончик в своей зеленой шапочке с белым помпоном. Глаза у него с лукавинкой, глаза, которые всегда что-то знали…

— А не смотреть можешь? Том тяжело дышал.

— Если можешь, не смотри. Иди домой, усаживайся в кресло и мечтай себе сколько хочешь. И знай, что в действительности ты свою Фею никогда не встретишь.

— Нет, я без нее не могу!

— А тогда пойми, что ты должен не испугаться всех чудищ, которые встанут между тобой и Ею. Это первое чудище еще не самое страшное. Обыкновенная Баба Яга. Если решишь ее задачу, ты избавишься от нее.

— Какую задачу?

Помпончик приложил палец к губам и скосил куда-то глаза, как бы показывая на кого-то. И тут Том увидел высокую старуху, всю в черном, с очень длинным носом.

— Да, это мою задачу ты должен решить. Я уже привыкла не обращать внимания на оскорбления. Когда меня называют Бабой Ягой, я этого не слышу. Где им знать, кто я такая на самом деле?

— А кто ты такая на самом деле?

— Тебе надо решить мою задачу, и тогда ты сможешь это узнать. Ты ведь говорил, что твоя Фея Цветка единственная и бесподобная?

— Да, говорил.

— А она говорила, что есть и еще люди, подобные ей. Говорила?

— Может быть, говорила.

— Так есть или нет? Отвечай, да или нет?

И вдруг старуха взмахнула рукавами черного балахона, как крыльями, и черное превратилось в розовое, седина — в каштановые волосы, вместо морщин — гладкая кожа. Точь-в-точь Она, его любимая. «Я же старая, ты забыл, что я старая, но могу и снова оказаться девочкой. Смотри!» И вот перед ним еще одна девочка, и еще, и еще… Десяток ей подобных. Они заполняют комнату, движутся, качаются на своих тоненьких ножках, как цветы на высоких стеблях. Или у Тома кружится голова, рябит в глазах? «Что со мной?… Этого не может быть!» вскрикнул он.

Перед ним снова прежняя старуха. Она глядит на него хитро и победно.

— Итак, ей подобных нет? Она одна? Или у нее множество образов и подобий, как ты только что видел?

— Это обман! Это была не Она!

— Мне все равно, что ты выберешь. Лишь бы сказал четко и твердо: нет? Она одна?

Тут он вдруг ясно вспомнил, что Она ушла, чтобы найти себе подобных. Она сказала, что быть бесподобной ужасно.

— Отвечай!

— Дай мне подумать, — ответил Том.

— Даю тебе сроку одну ночь.