Тихий американец
Шрифт:
— Ваши посты уцелели?
— Кажется, да. — В голосе его звучала безмерная усталость. — Поймите, это ведь ерунда, безделица по сравнению с тем, что происходит в ста километрах отсюда, в Хоа-Бине. Вот там настоящий бой.
— Еще стаканчик?
— Нет, спасибо. Ваше английское виски превосходно, но лучше оставить немного на ночь, оно может пригодиться. А теперь извините меня: я, пожалуй, посплю. Когда начнут бить минометы, спать уже не придется. Капитан Сорель, позаботьтесь о том, чтобы у мсье Фулэра было все, что нужно: свеча, спички, револьвер.
Полковник ушел в свою комнату.
Рука моя сжимала чужой револьвер, а в дверях стоял человек со свечой. На нем была стальная каска, затенявшая глаза, и только когда он заговорил, я узнал Пайла. Он произнес смущенно:
— Извините меня, бога ради, я вас разбудил. Мне сказали, что я могу здесь переночевать.
Видно, я не совсем еще проснулся.
— Где вы взяли этот шлем? — спросил я.
— Мне его одолжили, — ответил Пайл неопределенно. Он втащил за собой походный рюкзак и извлек оттуда спальный мешок на шерстяной подкладке.
— Вы здорово экипировались, — сказал я, стараясь сообразить, как мы оба сюда попали.
— Это стандартное снаряжение нашего медицинского персонала. Мне его дали в Ханое. — Он вынул термос, маленькую спиртовку, головную щетку, бритвенный прибор и жестянку с продуктами. Я поглядел на часы. Было около трех часов утра.
Пайл продолжал распаковывать вещи. Из ящиков он соорудил небольшую подставку для зеркала и бритвенных принадлежностей. Я сказал:
— Сомневаюсь, достанете ли вы здесь теплую воду.
— Ничего, — возразил он, — у меня в термосе хватит воды и на утро.
Он уселся на спальный мешок и стал снимать ботинки.
— Объясните, как вы сюда попали? — спросил я.
— Меня пропустили до самого Нам-Диня для обследования нашего отряда по борьбе с трахомой, а потом я нанял лодку.
— Лодку?
— Что-то вроде плоскодонки… не знаю, как это здесь называется. По правде сказать, пришлось ее купить. Но стоила она недорого.
— И вы спустились по реке один?
— Это было вовсе не трудно. Я плыл по течению.
— Вы сошли с ума.
— Почему? Конечно, я мог сесть на мель.
— Вас мог пристрелить французский речной патруль, вас мог потопить самолет. Вас могли прикончить вьетминцы.
Он смущенно хихикнул.
— А я все же здесь, — сказал он.
— Зачем?
— По двум причинам. Но я не хочу мешать
вам спать.— Я и не думаю больше спать. Скоро стрелять начнут.
— Можно мне отодвинуть свечу? Свет слишком яркий. — Он явно был не в своей тарелке.
— Итак, первая причина?
— Помните, на днях вы сказали, что здесь может быть интересно. В тот раз, когда мы были с Гренджером… и с Фуонг.
— Ну?
— Я и решил, что стоит мне сюда заехать. По правде сказать, мне было немножко совестно за Гренджера.
— Понятно. Только и всего?
— Оказалось, что все так просто. — Он стал играть шнурками от ботинок; последовала долгая пауза. — Я вам сказал не всю правду, — проговорил он наконец.
— Да ну?
— На самом деле я приехал сюда, чтобы повидаться с вами.
— Вы приехали, чтобы повидаться со мной?
— Да.
— Зачем?
Горя от смущения, он отвел взгляд от своих шнурков.
— Я должен был вам сообщить… что я влюблен в Фуонг.
Я не мог удержаться от смеха. Он говорил так серьезно, что это было просто неправдоподобно.
— Разве вы не могли дождаться моего возвращения? Я собираюсь вернуться в Сайгон на будущей неделе.
— Но вас могут убить, — возразил он. — И тогда я оказался бы человеком бесчестным. А потом я не знаю, смогу ли так долго воздерживаться от встреч с Фуонг.
— Неужели вы до сих пор воздерживались?
— Конечно. Надеюсь, вы не думаете, что я мог объясниться с ней, не предупредив вас?
— Бывает и так, — заметил я. — А когда с вами это произошло?
— Кажется, в тот вечер, в «Шале», когда я с ней танцевал.
— Вот не думал, что между вами сразу возникнет такая близость.
Он поглядел на меня с озадаченным видом. Если мне казалось, что он ведет себя как сумасшедший, то мое поведение для него совершенно необъяснимо. Он сказал:
— Знаете, это, наверно, потому, что в том доме я насмотрелся тогда на всех этих девушек. Они были такие хорошенькие. Подумать только, — и она могла стать одной из них. Мне захотелось ее уберечь.
— Вряд ли она нуждается в вашей защите. Мисс Хей вас приглашала к себе?
— Да, но я не пошел. Я воздержался. Это было ужасно, — добавил он уныло. — Я чувствовал себя таким негодяем… Но вы ведь верите мне, правда?.. Если бы вы были женаты… словом, я бы ни за что не разлучил мужа с женой.
— Вы, кажется, не сомневаетесь, что можете нас разлучить, — сказал я. Впервые я понял, как он меня раздражает.
— Фаулер, — сказал он, — я не знаю, как ваше имя…
— Томас. А что?
— Можно мне звать вас Томом, ладно? У меня такое чувство, что все это нас как-то сблизило. Мы любим одну и ту же женщину.
— Что вы собираетесь делать дальше?
Он облокотился на ящик.
— Теперь, когда вы знаете, все пойдет по-другому, — воскликнул он. — Том, я попрошу ее выйти за меня замуж.
— Уж лучше зовите меня Томас.
— Ей придется сделать между нами выбор, Томас. Это будет только справедливо.
Справедливо? В первый раз я похолодел от предчувствия одиночества. Все это так нелепо, а все же… Может, он и никудышный любовник, зато я — нищий. Он обладает несметным богатством: он может предложить ей солидное положение в обществе.