Тихоня для мажоров

Артем не станет во главе, значит, я вполне могу находиться рядом с ним? А Егор большая шишка, и я рядом с ним никто?

— А что если ребенок Егора, Маргарита Аристарховна? — решаюсь спросить у нее.

— Он все равно будет моим внуком, Юля. Просто знай: я не позволю Егору быть с тобой и оставить Артема в стороне.

Сказав это, она встает и, как королева, двигается на выход из моего кабинета.

* * *

Я дорабатываю до обеда и еду к Матвею на УЗИ. Меня ничего не беспокоит, но плановый прием отменять нельзя. Тем более, что он вчера звонил и переживал за меня. Поднимаюсь к нему в кабинет и стучусь.

— Можно? — заглядываю внутрь.

— Входи, Юля. Как твои дела? Рассказывай, ничего не болит, не тянет, спазмов нет? Ощущений как-будто месячные должны прийти?

— Нет, всего этого нет. Ну, то есть вчера была тяжесть, поясницу ломило, но это из-за напряжения. Мало того, что на работе завал был. Так еще и вечером…

Я замолкаю не желая все вспоминать.

— Пойдем посмотрим состояние ребенка.

Мы подходим к аппарату, Матвей разливает гель на мой живот и начинает водить по нему датчиком. Я смотрю на экран и вижу своего малыша. Странно, но до сих пор даже я не знаю, кто там. Прячется постоянно и посмотреть невозможно.

— Матвей, а сейчас можно увидеть кто там? — закусываю губу и пытаюсь разглядеть, мальчик или девочка.

— Не судьба, Юля. Закрывается, — он улыбается и качает головой. — Упрямый, видимо.

Он водит в разных местах, но ребенок будто и не хочет раскрывать правду, начинает крутится и вертится, прячась от камеры.

— На родах, что ли, узнаю? — смешинка вырывается и Матвей тоже улыбается.

— Посмотрим, еще около восьми недель у нас есть, может и узнаем.

Матвей вытирает меня полотенцем и поднимается со стула.

— По УЗИ все хорошо? — взволнованно уточняю у него.

— Да, все хорошо. Не переживай. Побольше отдыха, не забывай о коленно-локтевом положении, — он подмигивает, а я улыбаюсь, — И еще витамины пей. Вставай на весы, посмотрим, как ты малыша откормила. — Он взвешивает меня и улыбается. — Все в пределах нормы, так что увидимся с тобой через две недели. Если что вдруг, то позвони мне.

— Есть сэр, — отвечаю Матвею и подхожу к его столу, чтобы забрать свои вещи.

— Юля, ты точно уверена, что не хочешь до родов побыть у нас?

— Нет, все хорошо. Не стоит переживать, — в который раз отвечаю Матвею.

Мне немного неудобно из-за Демьяна, но сейчас я прекрасно осознаю, что он мне не подходил. Да и прятаться теперь нет смысла. За эти дни я успеваю разобраться со всем, что так мучило меня все эти месяцы. Демьян лишь на время помогал избавиться от тоски, но убрать ее полностью ему было не под силу.

— Если что, ты знаешь мой номер.

— Спасибо, — я выхожу из кабинета и улыбаюсь, как дурочка, честное слово.

Меня все еще поражает то, что на седьмом месяце я не могу узнать пол малыша. Хотя мне все равно, но это мистическое обстоятельство меня веселит. Вызываю такси и еду в больницу к Артему. Не выдерживаю до вечера и направляюсь к нему, мне нужно знать: как он там? Как чувствует себя и все ли готово к операции.

Я приезжаю в больницу и иду в палату к Артему. По дороге вижу, как Егор выходит из одного кабинета и, примечая меня, кивает. Боже, он же говорил, что заедет за мной и вместе поедем к Артему? Или мне это приснилось? Понимаю, что в последнее время с моей памятью беда, поэтому решаю, что нужно купить ежедневник, а лучше ставить напоминания в телефоне.

Вижу, как Егор целенаправленно идет ко мне и сжимаюсь, когда он останавливается рядом со мной и говорит:

— Все еще бегаешь от меня?

Он усмехается, легонько целует меня в щеку, подмигивает и уходит, даже не дожидаясь моего ответа. Видимо, я все же должна была его дождаться.

Упс…

Открываю дверь в палату Артема и вижу, как он щелкает кнопки на пульте. В сознании и, самое главное, живой.

Глава 50

— Привет, — захожу в палату и ставлю сумочку на кресло возле кровати.

— Привет, — Артем тут же откладывает пульт и смотрит на меня.

— Как ты себя чувствуешь? — бегло спрашиваю у него.

Пока поднималась, появилась небольшая одышка, а еще меня жутко мучает жажда, к тому же на улице сегодня духотища. Достаю бутылку воды, которая постоянно находится со мной, и жадно отпиваю прямо из горла. Артем поднимается на кровати и подкладывает подушки под спину, чтобы было удобнее сидеть.

— Я нормально, немного голова трещит, а так все хорошо. Меня больше волнует, как ты?

Я улыбаюсь тому, что даже сейчас он волнуется обо мне больше, чем о себе. Я нервничаю и даже не знаю, что говорить, потому что все это время я думала о нем, о том, все ли у него впорядке.

— У меня, Тем, нормально все. Ничего не беспокоит, — я перевожу дыхание, хочу сказать эти дурацкие слова благодарности, но вместо этого почему-то начинают дрожать губы. Только раскрываю рот, как перед глазами предстает картина, где он под машиной.

Встаю с кресла, делаю шаг и крепко обнимаю его. Только вчера я видела его без сознания и сейчас в моей голове кружится множество не самых радужных мыслей. Все ведь могло быть по-другому. Его руки ложатся на мой живот и приятно поглаживают. Он утыкается носом в мою шею и глубоко дышит.

— Не плачь, Юль, — тихо шепчет Артем.

Я плачу? Даже не замечаю, как по щекам стекает водопад слез. Я лишь крепче обнимаю Артема и прижимаюсь к нему ближе, желая почувствовать, что он реален. Я не хочу говорить ничего, потому что не в состоянии сказать и слова по делу. Мне хорошо вот так, рядом с ним, в его объятиях. Странно, но мне ни капли его не жаль. Да, я волнуюсь, но у меня нет чувства жалости. Даже на Маргариту я зла из-за того, что она сбросила Артема со счетов и решила, что он не может ни работать, ни управлять компанией. Как она так может?

— Мы справимся со всем, Юль. Ты только не плачь и не нервничай, это небезопасно. Успокойся, пожалуйста, — он нежно целует меня в щеку и трется о мою кожу губами.

Его слова немного приводят меня в чувство. Я отстраняюсь от него и улыбаюсь, но понимаю, что он так и не убрал руки с моего живота. Мы так увлечены друг другом, что когда открывается дверь и в палату входит Егор, мы оба замечаем его только когда он покашливает, а затем хмурится и прищуривается, смотря на руки брата.

— Юля, все впорядке? — строго спрашивает, будто именно здесь мне могли навредить. Это не очень приятно.