Тихоня на боевом факультете

Мне становится не по себе. Откуда мне знать, чего именно от меня ждут? Но отступать некуда.

Оглядываю парня. Этому досталось больше, чем первому. Короткий рубец на руке и два подлиннее на груди. Заглушаю в себе чувство жалости. Однако сейчас не до переживаний и не до сочувствия. Работать нужно с холодной головой. Сосредоточиваюсь на порезах, о которых говорила Стейша. Оба пролегают вдоль рёбер на правой стороне груди, длинные, но неглубокие. Кровь едва сочится. Лекарки в больницах обычно такие даже не зашивают, просто забинтовывают туго. Но с целительской магией всё заживляется быстрее.

Прикрываю глаза и тяну силу из солнечного сплетения, направляю через руку на пострадавшее место, создаю плетение. Только бы хватило этих самых сил. Поесть-то я поела. Еда – лучший способ восстановления магического ресурса. Но сон тоже не помешал бы.

– Неплохо для стихийной целительницы, – одобрительно кивает декан.

Я вздрагиваю.

Я что, стоя заснула?

Убираю ладонь. Порезы затянулись, остались только розовые полосочки. Провожу по одной, затем по другой подушечкой пальца. Есть маленькие припухлости. И это нормально. Следы должны держаться пару дней. Рубцы от больших ран, по идее, остаются дней на пять.

Поднимаю глаза на декана в ожидании вердикта. Черты его лица смягчились. Даже подбородок кажется не таким квадратным.

– Но ты всё-таки у кого-то училась? Знакомый рисунок плетения.

– Со мной занимался доктор в городской больнице. Он единственный целитель на весь Реан. Доктор Дерби.

– Хорошо, очень даже хорошо. – Голова декана кивает в такт его словам, глаза приобретают задумчивое выражение. – Значит, Алан Дерби всё-таки настоял на своём. Отказался от…

Декан встряхивает головой, отгоняя какие-то воспоминания, и оглядывает нас со Стейшей.

– Иди, займись другими пациентами, – приказывает он лекарке, а когда дверь за ней закрывается, задаёт неожиданный вопрос: – Ты подработку собираешься искать в городе?

Моргаю удивлённо.

– Едва ли у тебя много денег, – продолжает он, – чтобы покупать платьишки, шляпки и прочие финтифлюшки, важные для девушек.

– Да, я думала о том, чтобы найти работу, но только если это не будет мешать учёбе.

– Не будет. У Стейши и двух её помощниц рук не хватает, а магии у них нет. Все трое обычные лекарки. Факультетские же девицы при виде пореза на пальчике в обморок падают.

– Вы хотите сказать, что я смогу работать здесь, в лазарете?

– Ну а чем эта работа хуже? Десять серебряных в первый месяц, а там, как себя покажешь. Подучивать сам буду. Согласна?

Не верю своим ушам и своей удаче.

– То есть? Заниматься практикой под вашим руководством и за это ещё и деньги получать? Конечно, согласна.

– Хм, а ты правильно акценты расставляешь, – усмехается декан, и глаза его теплеют. – В общем, на факультет ты принята.

Он смотрит на часы.

– На лекцию ты уже опоздала, практику, будем считать, сегодня прошла. Переодевайся и в мой кабинет с бумагами.

И декан, не говоря больше ни слова, со скоростью, неожиданной для его комплекции, покидает палату.

В гардеробной никого нет. Моя одежда лежит там, где я её и оставила. Переодеваюсь настолько быстро, насколько могу. Кажется, если я остановлюсь и присяду, то моментально усну.

Наклоняюсь, чтобы застегнуть форменные ботинки. И в этот момент дверь в гардеробную открывается. Кто-то входит. Я нахожусь в полусогнутом положении за стойкой с рабочей одеждой, и мне не видно вошедшего. Уверенная, что это Стейша или те её помощницы, о которых упоминал декан, я уже собираюсь выпрямиться и заявить о своём присутствии. Тут главное – неожиданно не напугать никого своим появлением.

Меня останавливает тихий рык и запах палёной шерсти. Замираю. По спине пробегает холодок. И в следующий момент поверх деревянной перекладины появляется рука. В оцепенении смотрю на длинные острые когти.

Это явно та рука, которую я видела через приоткрытую дверь.

Отчётливо слышу, как существо втягивает носом воздух. Может, оно меня не заметит?

Ага. С моим-то везением.

Рука сдвигает часть вешалок с одеждой, и передо мной появляется высокий широкоплечий парень в исподних штанах. Вполне себе человек, если не считать горящих огнём глаз, когтей на обросших шерстью руках и пары клыков, торчащих из-под верхней губы. Выглядит устрашающе.

Выпрямившись, так как дальше прятаться бессмысленно, я вжимаюсь спиной в стену.

Взгляд существа фиксируется на мне. Целое мгновение, которое кажется мне бесконечным, мы смотрим в глаза друг другу.

«Заражённый» – это же его так назвал декан? Интересно чем… или кем?

Угу. Очень важный вопрос в момент опасности.

Нервно сглатываю. Отступать некуда, за моей спиной стена. Есть приоткрытое окно, но оно далеко – не добегу. Очень хочется зажмуриться, но тогда станет ещё страшнее.

А клыкастое существо медлит. Может, оно такими, как я, не питается? Или у него другая цель? Взгляд заражённого отрывается от моего лица и дёргается в сторону окна.

Пользуясь тем, что он отвлёкся, я пытаюсь нащупать хоть что-нибудь, пригодное для защиты, на тумбочке справа от себя. Рука натыкается на стеклянную посудину: то ли чашка, то ли вазочка. Хватаю этот бесполезный предмет и в тот момент, когда взгляд клыкастого возвращается ко мне, замахиваюсь.

Верхняя губа парня начинает подрагивать, ещё больше обнажая клыки. Очень похоже на одичавшего пса, загнанного в угол. У меня даже появляется внутри странное ощущение родства душ, теперь я ощущаю загнанными нас обоих.

В голове мелькает воспоминание, как мы всем приютом приручали бездомную зверюгу, забредшую на нашу территорию.

– Тише, клыкастик, – вырывается у меня. – Не бойся.

Существо перестаёт рычать и недоверчиво наклоняет голову.

И в этот момент дверь распахивается.

– Здесь! – орёт кто-то.

В парня летит сразу несколько оглушающих плетений. Он бросается в сторону окна. Но поздно. Не потеряй клыкастый время из-за меня, наверное, успел бы. А так под градом заклинаний он оседает на пол. Это последнее, что я успеваю заметить. Стоит-то парень на пути между дверью и мной и когда делает рывок в сторону, часть того, что летит в него, достаётся мне.

Яркая вспышка, и я погружаюсь в темноту.

Открываю глаза с приятным ощущением, что я наконец-то выспалась. Осталось понять, где именно я нахожусь. Надо мной белый потолок. Обоняние щекочет запах лекарств. Потихоньку возвращается и память.

Академия, лазарет, клыкастое существо, летящие в нашу сторону оглушающие плетения. Судя по всему, из лазарета я так и не вышла.

Прислушиваюсь к себе. Всё цело. Из неприятных ощущений только чувство голода. Смысла лежать дальше не вижу. Сажусь на кровати. Оглядываю себя. На мне длинная плотная рубашка, обычная для больниц. Одежды нигде не видно.