Тихоня. Тайный малыш для босса

— Делаю что? — шипит мужчина, приближаясь ко мне. Джейк все так же закрывает меня своей спиной, но я сама выхожу к Максиму.

— Вот это все! — обвожу рукой нас троих. — Зачем вы так со мной? Я же к вам со всем сердцем...

На глазах выступают слезы, но Вишневский будто вскипает:

— Со всем сердцем? Не смеши! Ты такая же, как все! К нему ты тоже со всем сердцем? Быстро ты переметнулась!

— Что ты такое говоришь? — начинаю закипать я. — Это же ты уезжаешь в Америку и бросаешь меня!

— Ах вон оно что! Вот в чем причина! — неприятно хохочет Максим. — Я уезжаю, так ты решила быстро перебраться в кровать потеплее? Скажи, ты хоть час выждала, прежде чем прыгнуть в койку к этому американцу после меня?

Я задыхаюсь от слез. В груди будто что-то разрывается на мелкие клочки. Я знала… Знала, что все так закончится, но все же надеялась…

— Вишневский, ты урод! — кричу я и заношу руку, чтобы дать ему пощечину, но Джейк меня опережает.

Он с размаху бьет не успевшего сгруппироваться мужчину прямо в нос. Кровь брызгает на меня, а я, кажется, кричу. Но из-за драки, которая тут же начинается между мужчинами, меня не слышно.

— Василиса, уходи! — выкрикивает Джейк, пропуская удар в скулу.

Я снова кричу и вылетаю в зал.

— Помогите! Там… Там драка! — кричу я, и на балкон сбегается охрана.

А я всхлипываю и вытираю горячие слезы.

Ненавижу! Как же я его ненавижу! Максим… Он подарил мне такое огромное счастье, чтобы сейчас так жестоко отобрать…

Разворачиваюсь и несусь прочь из этого проклятого ресторана и подальше от мужчин, которым я нужна только как трофей. Мальчики не поделили между собой игрушку. Только если в детстве это машинка, то сейчас живой человек…

Перехватываю такси и, захлебываясь в слезах, прошу отвезти меня домой.

— С вами все в порядке? Врача вызвать? Вы вся в крови! — заботливо спрашивает таксист, осматривая меня, но я только качаю головой.

— Это не моя кровь. Просто отвезите меня домой.

Чтобы не объяснять ничего Нине Михайловне, я тихо собираю вещи, переодеваюсь и ухожу, оставив спящей женщине деньги и записку с благодарностями.

Благодаря работе у Вишневского, я хотя бы в деньгах не нуждалась. На полгода точно. А там уже видно будет, может, устроюсь куда-то еще…

До утра я снимаю номер в гостинице, а потом нахожу квартиру. В отдаленном спальном районе, не бог весть какой ремонт, но мне многого не нужно. Я рада и такому жилью. Главное, что меня здесь никто не найдет и никто не будет спрашивать ни о чем.

Я отключаю телефон и две недели не выхожу из дома, объедаясь мороженым и смотря глупые сериалы. Это помогает ни о чем не думать. Спустя две недели я все же решаюсь выйти на прогулку в ближайший парк.

Накинув ветровку, я медленно шагаю к аллее и, проходя мимо ларька, раздумываю, не купить ли мне сладкую вату. Всегда хотела попробовать, но у нас в деревне такого лакомства не было.

Подхожу ближе и рассматриваю ассортимент.

— Что будете? — вежливо интересуется продавщица.

— Сладкую вату, — с улыбкой отвечаю я.

— С каким вкусом? У нас есть малина, лимон, ежевика…

Я задумываюсь, и вдруг до меня доносится запах жареного мяса из шашлычной неподалеку.

Волна тошноты тут же поднимается по пищеводу, и я, зажав рот рукой, тут же бросаюсь за деревья.

Меня рвет так долго, пока в желудке не остается совсем ничего. А когда сухие позывы прекращаются, я вытираюсь и вздыхаю.

Отравилась. Только этого не хватало.

Мне снова становится хорошо. Так же резко, как и десять минут назад поплохело. Выхожу на тротуар и, стараясь не замечать удивленного взгляда продавщицы, несусь домой.

Уже дома, раздевшись, я отправляюсь в прохладный душ и немного прихожу в себя. До вечера стараюсь ничего не есть, выпив только активированного угля, а наутро меня снова подрывает в диком приступе тошноты.

Сухие позывы выворачивают наружу, и я понимаю, что так просто это не пройдет. Видимо, нужно к врачу. Ну или хотя бы в аптеку.

Собираюсь и, быстро накинув плащ, бегу в аптеку. Боюсь, что меня вот-вот снова может стошнить, поэтому тороплюсь. Но, к счастью, на свежем воздухе мне становится гораздо лучше.

Может, вернуться к Нине Михайловне? Она и позаботилась бы обо мне, пока я болею, и поддержала бы… Совсем как бабушка. Настоящая, которой у меня никогда не было.

Ни с того ни с сего начинаю плакать. Да что со мной такое? Расклеилась совсем.

Захожу в аптеку и радуюсь, что там никого нет. За прилавком стоит молодая девушка с розовыми волосами и лениво смотрит что-то в телефоне.

— Здравствуйте, чем могу помочь? — вежливо интересуется она, отрывая взгляд от экрана.

— М-м… Мне нужно что-то от тошноты.

— Церукал, смекта, активированный уголь? Есть еще посложнее препараты… У вас только тошнота? Диареи нет?

— Нет.

— Тогда это не отравление.

Я чувствую, как на меня снова накатывает приступ, и девушка обеспокоенно машет рукой:

— Сюда, тут туалет. Вы вся зеленая. Может, врача?

— Нет… — только и успеваю ответить я, прежде чем меня скручивает над унитазом.

Глава 17

Глава 17

— Вот, возьмите! — дает мне девушка воды.

Только сейчас замечаю на ее халате бейдж с именем «Лика».

— Спасибо вам большое, Лика! Вы такая вежливая, заботливая, — отвечаю я, выпивая воду.

Ох, как мне сейчас не хватает обыкновенного человеческого отношения.

— Да ну, любой бы на моем месте так поступил.

— Нет, не думаю.

Мы выходим в зал, и девушка снова становится на кассу.

— Давайте я вам отпущу стандартные препараты, а вы обязательно сходите к врачу.

— Хорошо, только вот я не знаю, как туда дойти. Мне плохо.

— Вызовите скорую помощь, — советует девушка, а я невесело улыбаюсь.

— На тошноту? Это же простое отравление.

— Нет, не отравление. При отравлении всегда диарея. На ротавирус тоже не похоже, у вас была бы температура и симптомы простуды. А как долго вам плохо?

— Три дня примерно…

— Ну вот, на несварение тоже мало смахивает.

— Но что тогда со мной? — задаю я вопрос больше сама себе, чем провизору.